Бернард Корнуэлл - Последнее королевство [litres]

Через несколько дней мы стали совершать переходы по ночам. Сначала мы оба боялись, ведь по ночам из своих тайных укрытий выходят скедугенганы, но мы хорошо приноровились идти в темноте. Мы обходили фермы, ориентируясь по звездам, и научились двигаться бесшумно, как тени. Однажды ночью к нам приблизилось что-то большое и сопящее: мы слышали, как оно возится, роет землю, и оба заколотили дубинами по куче листьев и заорали. Это «что-то» сбежало. Кабан? Возможно. Или же один из бесформенных, безымянных скедугенганов, насылающих кошмары.

Нам пришлось перейти ряд голых холмов, где мы сумели украсть ягненка так ловко, что пастушьи собаки нас не почуяли. Отойдя от холмов на север, мы разожгли костер и зажарили мясо, а на следующую ночь вышли к текущей между деревьями реке. Мы не знали, что это за река, но она была широкой, а неподалеку находилось поселение, в котором мы заметили небольшую круглую лодку, сделанную из гнутых ивовых прутьев и обтянутую козлиной кожей. В ту же ночь мы украли лодку, и нас понесло течением вниз, на восток, мимо селений, под мостами.

Хотя мы этого не знали, но река и была Темезом, поэтому мы благополучно добрались до Редингума.

Рорик умер. Он болел очень долго, и бывали времена, когда казалось, что он выздоравливает… Но неизвестная хворь унесла его в одночасье, и мы с Бридой оказались в Редингуме как раз в день его похорон. Рагнар, весь в слезах, стоял у погребального костра и глядел, как пламя пожирает его сына. В костер положили меч, уздечку, амулет в виде молота и маленький кораблик, и, когда все было кончено, расплавленный металл вместе с пеплом поместили в большой горшок, который Рагнар закопал недалеко от Темеза.

– Теперь ты – мой второй сын, – сказал он мне тем же вечером. И тут вспомнил о Бриде: – А ты – моя дочь.

Он обнял нас обоих, а после напился. На следующее утро он все порывался ехать бить англосаксов, но его удержали Равн с Хальфданом.

Перемирие осталось в силе. Нас с Бридой не было чуть больше трех недель, и в Редингум тем временем начали привозить первое серебро, сено и зерно. Кажется, Альфред держал слово.

А Рагнар стал заложником своего горя.

– Как я скажу Сигрид? – вопрошал он.

– Плохо, когда у мужчины только один сын, – сказал мне Равн, – почти так же плохо, как ни одного. У меня было три сына, и только Рагнар остался в живых. И у него остался только один сын.

Рагнар Младший по-прежнему находился в Ирландии.

– У него может родиться еще один сын, – сказала Брида.

– Только не от Сигрид, – ответил Равн, – хотя он может взять вторую жену. Иногда так и поступают.

Рагнар отдал мне Вздох Змея и подарил еще один браслет. Он подарил браслет и Бриде и немного утешился, выслушав историю нашего побега. Нам пришлось пересказать ее Хальфдану, а потом Гутруму Невезучему, который не спускал с нас недоброго взгляда, пока мы описывали трапезу с Альфредом и рассказывали о желании короля выучить меня грамоте. Даже охваченный горем Рагнар хохотал, когда Брида рассказывала, как выдала себя за незаконнорожденную дочь Эдмунда.

– Эта королева Эльсвит, – спросил Хальфдан, – какая она из себя?

– Не королева, – поправил я, – у англосаксов не бывает королев.

Об этом мне рассказал Беокка.

– Она просто жена короля.

– Она куница, прикидывающаяся дроздом, – сказала Брида.

– Красивая? – поинтересовался Гутрум.

– Узкая мордочка, – сказала Брида, – свинячьи глазки и поджатые губы.

– Тогда у короля в жизни мало радости, – заметил Хальфдан. – Почему же он женился на ней?

– Потому что она из Мерсии, – пояснил Равн, – а Альфреду нужно, чтобы Мерсия была на его стороне.

– Мерсия принадлежит нам! – прорычал Хальфдан.

– Но Альфред хочет ее отобрать, – проговорил Равн, – и нам следовало бы послать корабли с дарами к бриттам. Если они атакуют из Уэльса и Корнуолума, королю придется разделить свою армию.

Он зря это сказал, потому что Хальфдан до сих пор переживал, вспоминая о том, как сам разделил армию у холма Эска, и сейчас просто хмуро уставился в свое пиво. Насколько я знаю, он так и не послал даров бриттам, хотя идея была неплохая. Но он слишком терзался из-за своего поражения в Уэссексе, к тому же ходили слухи о волнениях и в Нортумбрии, и в Мерсии. Датчане так быстро захватили такую огромную часть Англии, что у них не хватало сил удерживать крепости по всей стране, поэтому недовольство разгоралось, как пожар на торфянике. Подавить волнения было несложно, но, пущенные на самотек, они ширились и становились опасными. Хальфдан сказал, что пришло время затоптать очаги бунта и повергнуть завоеванную Англию в ужас и уныние; а когда Нортумбрия, а затем Мерсия и Восточная Англия успокоятся, можно будет снова пойти на Уэссекс.

Прибыло последнее обещанное Альфредом серебро, датчане отпустили юных заложников, включая мерсийских близнецов, и вернулись в Лунден. Рагнар выкопал горшок с останками младшего сына и перенес на «Летучий змей».

– Отвезу его домой, – сказал он, – похороню среди своих.

В тот год мы не смогли уйти на север. Уже наступила осень, когда мы добрались до Лундена, и пришлось пережидать зиму. Только весной три корабля Рагнара вышли из Темеза и двинулись на север.

Мне тогда почти исполнилось шестнадцать, я рос быстро и был на голову выше большинства мужчин.

Рагнар приставил меня к рулевому веслу. Он научил меня вести судно, научил предчувствовать удар волны и порывы ветра, научил вовремя убирать весло, не дав кораблю сменить курс. Я научился легко прикасаться к веслу, хотя сперва корабль пьяно болтался, когда я слишком сильно налегал на кормило. Со временем я стал понимать желания судна, полюбил идущую из глубины дрожь, с которой стройный драккар набирал полную скорость.

– Я сделаю тебя вторым сыном, – сказал Рагнар по дороге домой.

Я не знал, что ответить.

– Я всегда буду больше любить моего первенца, – продолжал он, имея в виду Рагнара Младшего, – но ты все равно будешь мне сыном.

– Мне бы этого хотелось, – неловко произнес я, глядя на далекий берег, вдоль которого рассыпались коричневатые пятнышки парусов – то были рыбачьи лодки с наших кораблей. – Это большая честь, – добавил я.

– Утред Рагнарсон, – попробовал Рагнар на вкус сочетание имен.

Должно быть, ему понравилось – он улыбнулся, но потом снова вспомнил о Рорике, и на его глаза навернулись слезы. Рагнар уставился на пустынное море на востоке.

В ту ночь мы сделали стоянку в устье Хамбера.

А спустя два дня вернулись в Эофервик.

Королевский замок отремонтировали, и теперь на высоких окнах были новые ставни, а крышу покрывала свежая золотистая солома. Старые стены римской кладки выскоблили, выковыряв лишайник из швов между камнями. Перед воротами стояли стражники и, когда Рагнар захотел войти, коротко велели подождать. Я подумал, сейчас он примется махать мечом, но не успел он впасть в неистовство, как появился Кьяртан.