Генри Хаггард - Голова ведьмы

Флоренс была замечательной девушкой. Вьющиеся волосы каштанового цвета вились локонами вокруг ее красивой головки, глаза были карие; кожа имела оливковый оттенок, черты лица были несколько мелковаты – но полные алые губы в улыбке приоткрывали ряд безупречных жемчужных зубок. Росту она была небольшого, однако прекрасно сложена, и, несмотря на юный возраст, фигурка ее вполне сформировалась. Пока Эрнест наблюдал за ней, в комнату вошел его дядя и был должным образом представлен пожилой дамой ее племяннице – по ее словам, Флоренс приехала, чтобы скрасить ее одиночество.

– Как вы нашли Кестервик, мисс Флоренс? – светски поинтересовался мистер Кардус.

– Что ж, это больше, чем я ожидала – хотя немного скучноват, – сдержанно отвечала девушка.

– О, возможно, вы привыкли к более оживленным местам?

– Да, пока моя мать была жива, мы жили в Брайтоне, там довольно оживленно. Нельзя сказать, что мы очень уж участвовали в светской жизни – мы для этого были слишком бедны – но, во всяком случае, мы могли за ней наблюдать.

– Вы любите жизнь, мисс Флоренс.

– Да, ведь она так коротка. Я хотела бы, – продолжила она, чуть откинув голову назад и прикрыв глаза, – увидеть в этой жизни как можно больше – и испытать все чувства.

– Возможно, мисс Флоренс, некоторые из них вы найдете довольно неприятными, – с улыбкой заметил мистер Кардус.

– Вполне может быть – но лучше путешествовать по неприятной стране, чем безвылазно просидеть всю жизнь в райском уголке.

Мистер Кардус снова улыбнулся: девушка его явно заинтересовала.

– Знаете, мисс Чезвик, – меняя тему разговора, обратился он к пожилой даме, которая сидела, расправляя свои кружева и выглядя довольно ошеломленной словами своей племянницы, – этот молодой джентльмен в скором времени отправляется в колледж, как и Джереми?

– Вот как? – откликнулась мисс Чезвик. – Что ж, Эрнест, я надеюсь, ты достигнешь больших успехов.

Пока Эрнест с присущей ему скромностью пытался опровергнуть это смелое предположение, мисс Флоренс снова вмешалась в разговор, оторвавшись от созерцания длинных ног молодого джентльмена, которые он, от смущения под ее острым взглядом, заплел вокруг ножек стула.

– Я не знала, что в колледж принимают мальчиков .

Вскоре они ушли, и чуть позднее Эрнест в разговоре с Дороти охарактеризовал Флоренс словом «бестия». Впрочем, по-своему она была привлекательна, и в течение следующих нескольких лет они стали довольно близки.

Итак, Эрнест и Джереми отправились в Кембридж – однако нельзя сказать, чтобы они блистали во время обучения, и наставники не торопились возносить им похвалы. Впрочем, Джереми удалось отличиться во время традиционных университетских гонок, и на некоторое время он покрыл себя славой, которую, впрочем, не слишком ценил, будучи чрезвычайно скромным молодым человеком. Эрнест не отличился даже в спорте. Однако правдами и неправдами, помаленьку они все же добрались до конца обучения и даже получили какие-то ученые степени, а затем без сожаления расстались с берегами Кэма, на которых провели столько веселых дней: Джереми сразу вернулся в Кестервик, а Эрнест отправился с визитами к многочисленным товарищам по учебе.

Так закончился первый круг их жизни.

Когда Джереми вернулся в Дум Несс из Кембриджа, мистер Кардус принял его со своей обычной полупрезрительной холодностью, которая так часто приводила юношу в замешательство. Нельзя сказать, что мистер Кардус действительно не любил Джереми – неприязнь прошла много лет назад, в тот день, когда мальчик собрался «идти зарабатывать себе на хлеб»; однако он никак не мог простить молодому человеку то, что он был сыном своего отца – и потому не мог справиться с инстинктивной неприязнью. Впрочем, мистер Кардус старался держать себя в руках и не позволять этой неприязни мешать их общению, во всяком случае – сделать для этого все возможное. Он потратил на обучение обоих юношей одинаковые суммы, до последнего фунта – однако Эрнесту он отдавал эти деньги с любовью, а Джереми – из чувства долга.

Джереми все это прекрасно понимал и более всего на свете хотел сам зарабатывать себе на жизнь, чтобы стать независимым от мистера Кардуса. Но одно дело – хотеть зарабатывать, и совсем другое – зарабатывать на самом деле, это хорошо известно беднякам. Когда Джереми задумался, как ему справиться с поставленной задачей, идей оказалось катастрофически мало. Впрочем, многого он не хотел; Джереми не был амбициозен. Он был бы совершенно счастлив, если бы смог заработать на крышу над головой, еду, одежду, порох и пули – дальше этого его амбиции и не заходили. Впрочем, нужно было учесть и два непременных условия, от которых он не желал отказываться: вокруг должна была быть дикая природа – и рядом должен был находиться Эрнест. Без Эрнеста, по мнению Джереми, жизнь вообще ничего не стоила.

В течение недели с лишним после его возвращения домой эти противоречивые мысли буквально кипели у него в голове, и в конце концов Джереми, решив, что с него хватит, решил посоветоваться с сестрой, у которой – он это прекрасно понимал – в три раза больше мозгов, чем у него, и вообще надо было сразу обратиться за советом к ней!

Долли устремила на него пытливый взгляд своих голубых глаз и молча выслушала все от начала до конца.

– Теперь ты видишь, Долл, – он с детства ее так называл, – в каком я затруднительном положении. Я понятия не имею, чем мне заняться – либо я сам поведу свой корабль, либо сдамся и позволю другим управлять им. Кроме того, мне нужен Эрнест, я не могу без него обойтись. Если бы не он, я бы просто эмигрировал. Отправился бы валить лес в Ванкувере или клеймить бычков где-нибудь в Америке, – добавил он задумчиво.

– Ну ты и дурень, Джереми! – неожиданно сказала его сестра.

Он вскинул голову – нисколько не оспаривая ее заявление, а просто желая получить дополнительные разъяснения.

– Я говорю – дурень ты, братец. Простофиля. Как ты думаешь, чем я занималась все эти три года, пока вы в своем колледже катались на лодках и весело проводили время? Я думала!

– Я тоже, но ничего хорошего из этого не вышло. Думать – бесполезно.

– Да, если только этим и ограничиться. Но я не только думала, я еще и действовала. Я разговаривала с Реджинальдом и предложила ему свой план, а он его одобрил.

– Ты всегда была очень умная, Долл, тебе достались все мозги, а мне – только рост и мускулы, – печально согласился Джереми.

– Ты даже не спросишь, что именно я придумала? – голос Дороти прозвучал резковато, потому что бесхитростный Джереми коснулся больного вопроса: ее роста.

– Так я и жду, когда ты расскажешь.

– Ты должен пойти на службу к Реджинальду.