Арина Полякова - Как украсть короля? История Уоллис Симпсон

В имение миссис Фернесс все трое прибыли в седьмом часу вечера и сразу же отправились в отведенные для них гостевые покои, где смогли перевести дух и привести себя в порядок, так как было объявлено, что принцы задерживаются из-за густого тумана.

Коротая минуты ожидания, Уоллис и Эрнест расположились в мягких удобных креслах у камина в гостиной, томно потягивая чай эрл-грей на английский манер и прислушиваясь к звукам за окном. Спустя час, примерно в половине восьмого, наконец-то раздался шум приближающегося мотора, через несколько минут тяжелые бархатные шторы раздвинулись, и в комнату вошла сияющая Тельма в сопровождении принца Уэльского и его брата Георга.

Слуги вновь подали чай – даже первая чашка чая была для американки необычной традицией, а уж повторное чаепитие в течение одного часа и вовсе казалось вычурным, но правила хорошего тона обязывали. Не забыла Уоллис и про реверанс, так беспокоивший ее всю дорогу. Не растерявшись, она присела сначала перед наследником, а затем и перед его братом, согласно требованиям королевской субординации. Самое страшное было позади.

Дэвид, принц Уэльский и будущий король Эдуард VIII (1894–1972) [40] Более подробно о нем можно прочесть в моей книге “ Прошлое без будущего. История короля Эдуарда VIII ”, издательство “Маска”, 2013 год. , самый популярный и модный мужчина начала xx века, был мечтой всех незамужних женщин во всем мире. Он оказался совсем не таким, каким Уоллис его себе представляла. Перед ней стоял невысокий светловолосый тридцатишестилетний мужчина с печальными небесно-голубыми глазами, в уголках которых уже успели появиться несколько возрастных морщин, столь странно смотревшихся на его мальчишеском лице. Несмотря на королевское происхождение, он не отличался величественностью и статью и на вид был совершенно обычным человеком, сотканным из той же плоти и крови, что и прочие люди. Он был новатором, человеком с широкими взглядами и собственными суждениями, на которые на самом деле не имел права ввиду своего королевского статуса. Он был экспериментатором, антагонистом своего времени и в некоторой степени даже революционером.

Из всех своих монарших предшественников он был первым наследником британской короны, который не находился под опекой властной королевы Виктории. В его время беспрецедентная строгость нравов викторианской Британии постепенно начала уходить в прошлое, становясь пережитком ушедшей эпохи. Тем не менее эта эпоха навсегда останется в памяти потомков примером безукоризненного следования традициям, гордостью британской истории xix века, ординаром нравственных устоев и высоких моральных принципов, на который до сих пор равняется весь мир.

Во время Первой мировой войны наследник принимал непосредственное участие в боевых действиях, был первым членом королевской семьи, совершившим полет на аэроплане, и вообще нередко делал то, на что ни один из его родственников до тех пор не отваживался.

Но в то же время Дэвид был и самым обреченным человеком на земле, ведь все уже было предрешено для него с момента рождения – первенец-мальчик в монаршей семье, первый наследник и будущий король. Имея самую большую власть в стране, он был совершенно лишен свободы: свободы выбора, свободы действий, свободы слова, свободы передвижений и свободы любви. По традиции он обязан был выполнять все свои королевские обязательства в соответствии с регламентом и законом; наследник не имел права выражать своего мнения на людях даже мимически, не говоря уже о том, что он не должен был вступать в какие-либо политические диспуты, так как британский монарх должен всегда находиться вне и над политикой, что полностью лишает его права выражать симпатию к какому-либо политическому движению или общественной мысли. Принц должен был вести себя так, как подобает будущему правителю, отвечая ожиданиям подданных и его собственной семьи.

Как известно, имидж монархии зависит не только от монарха, но и от его ближайших и дальних родственников, что накладывает на них огромную ответственность, так как речь в данном случае идет о королевской репутации и чести в целом. Это вынуждает всех представителей королевской крови вести жизнь по двойным стандартам: быть обычными людьми со своими слабостями, дурными привычками и скелетами в шкафу дома – и эталоном для подражания в публичной жизни. Но Дэвид был не такой…

С юношества наследник, в отличие от своих братьев и сестер, осмеливался перечить отцу, строгому и властному королю Георгу V, который никогда не относился к детям с отцовской теплотой и пониманием. Для них он всегда был именно королем и еще – главным критиком любых их действий. По воспоминаниям Георга, он и сам всегда боялся собственного отца, короля Эдуарда VII, отчего очень страдал. Тем не менее урока из этого он не извлек, не став и для своих детей лучшим отцом. Но осуждать его за это не стоит, так как в ту эпоху понятие семейной теплоты в высшем обществе практически полностью отсутствовало – родители, как правило, проводили всего несколько часов в неделю в компании детей, и то под присмотром их нянь и гувернанток. Брать детей на руки и проявлять родительскую любовь было не принято, что, как следствие, способствовало увеличению дистанции между детьми и родителями, развитию у первых страха перед последними.

Таким образом, Дэвид, будучи очень энергичным и эмоциональным с детства, всегда чувствовал недостаток тепла и любви. Возможно, именно это и было главной причиной грусти в его глазах и объяснением того факта, что он выбирал женщин намного старше себя и состоявших в брачном союзе, – может быть, он искал родительской любви, которой фактически никогда не имел? Так или иначе, будучи самым завидным женихом в королевстве, он был и самым одиноким.

Из-за простуды Уоллис не смогла произвести желаемого впечатления на принцев, представ перед ними не в лучшем виде.

Во время чаепития Дэвид и Георг задали Уоллис несколько вопросов о ее жизни, поинтересовавшись ее историей на родине, а потом и в Англии, чтобы немного разрядить обстановку и дать Уоллис возможность расслабиться.

Двадцать лет спустя герцог Виндзорский, уже будучи бывшим королем Эдуардом VIII, написал в мемуарах, что это было одним из самых странных и запоминающихся знакомств в его жизни. Тогда, по его словам, увидев американку впервые, он не представлял себе, о чем можно говорить с совершенно незнакомым человеком, с которым у него на тот момент не было ничего общего. Он ненавязчиво начал беседу с вопроса о погоде и самочувствии Уоллис в их влажном климате, на что она ответила, что очень разочарована его высочеством. Опешив, принц поинтересовался, чем именно он вызвал ее негодование. Уоллис ответила, что ожидала чего-то более оригинального от принца Уэльского, нежели вопроса о погоде, так как это первое, чем интересуются абсолютно все при первой встрече с иностранцами.