Генри Хаггард - Ожерелье странника. Голубая портьера. Дни моей жизни. Последняя бурская война

Так благодаря Мазуку я выпутался из беды и даже не пострадал ни от падения, ни от холода, ни от истощения. Он был смелым и верным человеком, очень привязанным ко мне, как показала эта история. Думаю, что какой-то инстинкт, утраченный нами, но все еще живущий в дикарях, помог ему добраться до меня и пересечь для этого широкие, как море, необитаемые заросли велда. Возможно, конечно, что это просто игра случая, однако мне такое кажется маловероятным. Так или иначе, он нашел меня и в темноте привел к лагерю, находившемуся на расстоянии нескольких миль. Хулить кафров вошло в привычку у многих белых, но в трудном или опасном положении нет лучшего друга, нежели бедный кафр, готовый умереть за того, кому служит, если любит его.

Со временем Преторийский конный отряд [50] Преторийский конный отряд — добровольческая воинская часть, сформированная английскими колонистами. — Примеч. перев. был распущен. В Африку доставили так много английских войск, что хитрые буры сочли момент неподходящим для открытого восстания и разошлись по домам в ожидании более благоприятного часа. Он наступил, когда сэр Гернет Уолсли [51] Гернет Уолсли — главнокомандующий английскими войсками в Натале. — Примеч. перев. , который при всех своих достоинствах не отличался прозорливостью, отправил всю конницу обратно в Англию. В то время для ведения войны с зулусами не требовалось помощи со стороны колонистов. Так внезапно окончилась моя военная служба, о чем я сожалел, ибо она мне нравилась.

Мы с Кокрейном [52] Кокрейн — сначала сослуживец, потом компаньон автора. — Примеч. перев. вбили себе в голову, что нам следует отрясти со своих ног прах государственной службы и заняться разведением страусов. Для начала мы купили у м-ра Осборна три тысячи акров земли близ Ньюкасла в Натале вместе с домом, который он построил для себя, когда был там окружным начальником. Мы раньше не видели этой земли и не считали нужным ехать за двести миль осматривать ее. В этом случае наша доверчивость была полностью оправдана, ибо мой друг Осборн занизил цену на свое имение, прекрасное во всех отношениях.

Осборн высоко ценил достоинства нецивилизованных кафров. Будучи окружным начальником в Ньюкасле, он не колеблясь отправил на двести миль в Марицбург всю сумму налога с хижин, собранную в его округе, помнится тысячу, а то и две тысячи фунтов; деньги были вложены в пояса, которые надели на себя полицейские-туземцы. Было и остается истиной: тот, кого любят кафры, особенно зулусские, может положиться на них решительно во всем. Зато тот, кого кафры не любят или не уважают, пусть даже не пробует одолжить им хотя бы шестипенсовик с расчетом на возврат или поверить на слово даже в самом пустяковом деле. Об абсолютной верности кафров своему долгу убедительно свидетельствует история, которую рассказал мне сэр Теофил Шепстон, когда мы с ним перебирались через горы Биггасберг.

Как-то зимой он послал через эти горы в Марицбург двух гонцов-зулусов с депешами. Они попали в снежную бурю. Никакой теплой одежды у них не было. Тот, кто нес сумку с документами, почувствовал, что замерзает, и передал сумку своему товарищу, велев ему продолжать путь. Сам же залез в яму, вырытую муравьедом, и приготовился к смерти. Однако случилось иначе: тесная яма хорошо сохраняла тепло его тела, и он остался жив. Утром, когда он проснулся, светило солнце. Он выбрался из ямы, пошел дальше и вскоре наткнулся на труп своего замерзшего спутника. Взяв сумку с документами, он продолжал путь и вовремя доставил ее в Марицбург…

Приведу несколько выдержек из письма, которое моя жена отправила моему отцу из городка Эсткорт 19 января 1881 года, — без малого тридцать один год назад [53] В 1879 г. Р.Хаггард уехал в Англию, женился там и в конце 1880 г. вернулся в Южную Африку с женой и в сопровождении слуг. — Примеч. перев. .

«Мы наконец набрались храбрости и отправились в глубь страны, несмотря на буров. Дело в том, что мы просто изнывали от безделья в Марицбурге. К тому же стояла невыносимая жара. В прошлую пятницу мы завершили первый этап своего пути и остановились в Хауике. По счастью, это оказалось прелестное местечко с комфортабельной гостиницей. Я говорю «по счастью», потому что дождь задержал нас там до понедельника. А в понедельник, в половине десятого утра, мы снова двинулись в путь по направлению к реке Муй (милях в тридцати) и добрались до нее только около восьми часов вечера. Дороги были ужасные. Мы ехали с великими предосторожностями и не быстрее пешеходов и все же попадали в разные переделки. Все мы, в том числе я, прошли немалую часть пути пешком, и идти было ничуть не тяжелее, чем ехать. Вчера мы прибыли наконец сюда, в Эсткорт. Последний день не слишком утомил нас — дорога оказалась сравнительно хорошей. Нам сказали, что так будет и дальше, — это весьма утешительно. Если нас не задержит дождь или другие неприятности, в следующую субботу мы, вероятно, будем уже в Ньюкасле. Чуть не забыла рассказать вам, что по дороге из Марицбурга в Хауик со злосчастной Джиббс приключилась беда — и все из-за ее привязанности к Бобу [54] Джиббс — имя служанки Хаггардов; Боб — кличка их собаки. — Примеч. перев. . Она держала избалованное животное на коленях, когда повозка вдруг ухнула в яму и подскочила так, что Боб едва не вылетел из коляски. Пытаясь удержать его, Джиббс сама грохнулась на землю, прямо под колеса, но, как ни удивительно, почти не пострадала, только немного ушибла руку и сильно перепугалась.

На протяжении всего пути нам встречались беженцы из Трансвааля [55] Речь идет об английских колонистах, бежавших из Трансвааля после начавшегося там восстания против британского владычества (1880 г.). — Примеч. перев. , но все они в один голос твердят, что Ньюкаслу не грозит никакая опасность… С наилучшими пожеланиями от нас обоих.

Ваша любящая невестка М.Л. Хаггард» .

Это путешествие действительно было трудным, особенно для моей жены, которая находилась в том положении, при котором сильное утомление нежелательно. Дороги, как она и говорит, были в отвратительном состоянии, особенно после того, как их окончательно размесили войска с артиллерией. В сущности, дорог, как таковых, и не существовало, в этот сезон дождей они превратились в канавы шириной до ста ярдов, полные грязи. В такую канаву и упала бедная Джиббс с ее любимым терьером Бобом. Никогда не забуду, как с чавканьем расступилась под ее телом черная жижа. Пожилая английская камеристка, которая упала в грязь, прижимая к груди Боба, — право, это было странное зрелище. Задние колеса нашего «паука» медленно проехали над ней, вдавливая ее еще глубже в черное месиво.