Алексей Чапыгин - Разин Степан. Том 2
- Название:Разин Степан. Том 2
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Алгоритм
- Год:2009
- Город:Москва
- ISBN:978-5-486-02996-7,978-5-486-02992-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Алексей Чапыгин - Разин Степан. Том 2 краткое содержание
Во второй том этого издания вошли окончание второй и третья части исторического романа «Разин Степан», в центре которого – судьба Стеньки, казацкого сына, бунтаря и народного «водителя». Яркое воссоздание русской старины, широкое использование фольклора характеризует творческую манеру самобытного русского писателя.
Разин Степан. Том 2 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Не наглядел ли, сокол, где тут воеводы?
– Помираю, есаул…
– Не помрешь, лекаря пошлю! Не видал ли кого в путах: сказывали, стрелец скрутил?
– В путах ту у воза был один с виду стрелецкой десятник. Стрелец приторочил, истинно трубку из зубов у его вынял…
– Он! Где нынче такой?
– Татарин увел его связанного на конь – от телеги срезал и на лошадь вздел.
– Надо в улусах поглядеть, а ты не сказывай атаману: один черт в кремль ушел, другого пошто-то увели татары!
– Не скажу… Помираю вот – иные, вишь, померли…
– Пришлю лекаря! Жди мало.
Черноусенко, хлестнув лошадь, уехал.
Жителей слободы воеводы загнали из домов в острог. В остроге жизнь горожанину, призванному в осаду, невыносима. Многие люди, где были леса близ и время теплое, разбегались, прятались в дебрях, чтоб только не быть осадными. Дворы осадные – с избами без печей, а где была печь, то у ней всегда дрались и били последнюю посуду из-за многолюдья. Дети, старики, больные, здоровые и скот – все было вместе. Служилые беспрестанно гоняли на стены или к воротам и рвам, не спрашивая, сыт человек или голоден, спал или нет. Кто не шел, того били палками и кнутом.
Когда на барабанный бой из приказной избы синбирского острога ушли в рубленый город все приказные, сотники, десятники, стрельцы тоже, – горожане нарядили своих людей проведать:
– Нет ли пожогу в посаде?
Но как только стало известно, что посад цел и даже Успенский деревянный монастырь среди посада на площади не тронут, – все пошли по домам. А иные направились в шатер атамана, поклонились ему и сказали:
– Грабители воеводы сбегли! Тебя, батюшко, мы ждем давно.
– Служите мне! – сказал Разин. – Бедных я не зорю и не бью; едино, кого избиваю, то воевод, дворян и приказных лихих. Торг ведите – никто не обидит вас.
Разин приказал казакам, стрельцам занять острог, перевезти туда отбитый обоз воеводы Борятинского, собрать в острог хлеб и харч, выкопать глубже рвы, кругом выше поднять землю к надолбам, вычистить колодцы для водопоя коней и людей на случай, если придется иным сесть в осаду.
В Тетюшах у приказной избы слез длинноногий брюхатый князь. Плотный татарин ждал, не слезая с лошади.
– Слазь! Заходи, палена мышь, поганой, в избу – услужил знатно.
– Я не поганой буду, воевода князь, – я козак, имя Федько, прозвище Шпынь!
– А то еще дороже, что крещеной ты, сорви те башку!
В приказной курной высокой избе с пузырями вместо стекол воевода сел к скрипучему столу на лавку. Шпынь, в татарской шубе черной, шерстью вверх, с саадаком за спиной, с кривой саблей сбоку, стоял перед князем у стола.
– Перво, палена мышь, скажи, как ты домекнул, что я, а не иной кто, привязан к возу? С ног до головы с бородой в грязи обвалялся, кафташко люблю кой худче, и не всяк во мне сочтет воеводу… Да пошто гугнив и рожа бита с дырой?
– То долго сказать – не люблю говорить…
– Ладно!
– Прибираюсь я, вишь ты, князь и воевода, убить вора Стеньку Разина.
– Добро, палена мышь! Бойкой сыскался, да меня-то как наглядел?
– Наглядел и решил выручить – потому, чем более врагов Разину, тем мне слаще, и не един я прибираюсь: мы к ему подлезаем с Васькой Усом.
– Ну, о Ваське Усе ты смолчи – не ведают малые служилые люди… Ведаем мы, воеводы, что творит твой Васька Ус в Астрахани. И вот стал ты мне своим – тебе скажу: князя Семена Львова, палена мышь, Васька Ус велел запытать и забить палками на дворе Прозоровского. К самому преосвященному митрополиту Иосифу прибирается, грозит тем же, что князь Львову чинил! И ты говоришь о том разбойнике!
– Васька Ус, воевода князь, посылал меня на Москву к боярину Пушкину, а через того Пушкина ведом я стал государю. И первой царя известил о том, что Стенька Разин забрал Астрахань, а допрежь того Царицын и иные городы. И за то по милости государя был я взят в Москву на корм с конем… Нынче он же, Васька, снарядил меня в татарску одежу, коня своего дал да велел пристать к поганым, что идут с Разиным, – и пришел я под Синбирск…
– Скажи, палена мышь, Васька Ус невзлюбил пошто-то вора атамана?
– То правда! Грызется много.
– Все смыслю, парень! Чего ты нынче хошь?
– Идти с тобой в козаках на Разина. Там переметнусь к ним, убью его!
– Ну, сорви те башку, козак, поспеешь с оным, повремени, так как мне тож ждать ту придется.
– Теперь, воевода князь, нет со Стенькой удалых, и ему чижеле много. Удалые есаулы извелись в Кизылбашах: Сережка Кривой, Серебряков да сотник стрелецкой Мокеев. А последнего, удалого Лазунку, сына боярского, я решил в Астрахани нынче.
– Ну, палена мышь, другом ты мне стал – увел от воров. А то, козак, быть бы тебе на дыбе! Много за тобой грехов, и удал ты крепко… Боятся наши воеводы таких, изводят, да на меня пал, я таких люблю… И ты о Ваське не сказывай боле, служи великому государю сам за себя.
– И то гарно! Пойду, куда пошлешь, я ничего не боюсь.
– Нынче же пошлю я тебя, минуя воеводу казанского, к государю в Москву гонцом от меня самого…
– Сполню, воевода князь.
– Справишь в Москве, гони, сорви те башку, не под Синбирск, а сюда, в Тетюши… На Москве дашь мою цедулу дьякам Разрядного приказу и пождешь, коли ответ будет.
– Знаю тот приказ, князь.
– Эй вы, палена мышь, вшивые!.. Сюда бумагу и чернил дайте…
Дверь из другой половины отворилась, вышел подьячий, безбородый, с глуповатым лицом. Под ремешком длинные волосы к концам были жирно намаслены и расчесаны гладко. Подьячий никогда не видел, чтобы воевода в таком грязном, плохом кафтане сидел за столом и без крика, мирно беседовал с поганым. Он сказал князю:
– У нас, служилой, люди просят, а не кричат. Да сам ты, може, вшивой?
Князь не обратил внимания на слова подьячего, он обдумывал отписку царю. Подьячий поставил на стол чернильницу с железной крышкой, с ушами, чтобы носить на ремне, дал гусиное перо князю, другое зажал в руке. Разостлав длинный листок, разгладил, чтоб не свивался, нагнул голову, стал глядеть, как пишет воевода. Князь писал так, как будто в его заскорузлых пальцах было не перо, а гвоздь, – тяжело налегал и пыхтел, перо скрипело и брызгало. Оглянув еще раз кафтан на пишущем, старую саблю на грязном ремне, подьячий ближе нагнулся, сказал:
– А дай-ко, служилой человек, я писать буду? Мне свычно.
Князь наотмашь бросил в лицо подьячему замаранное в густых чернилах перо, крикнул:
– Я те, палена мышь, велю рейтарам расписать спину, что год зачнешь зад чесать! Дай другое перо, черт!
Приказной, струсив, что-то сообразил, подсунул перо, отстранился и, утирая лицо рукавом, с удивлением разглядывал бородатую грязную фигуру, широкоплечую и сутулую.
Князь тяжело царапал:
«…Воевода и окольничий, а твой, великого государя, холоп, Юшка Борятинской доводит. Стоял я, холоп твой, в обозе под Синбирском, и вор Стенька Разин обоз у меня, холопа твоего, взял, и людишек, которые были в обозе, посек, и лошади отогнал, и тележонки, которые были, и те отбил, и все платьишко и запас весь побрал без остатку. Вели, государь, мне дать судно и гребцов, на чем людишек и запасишко ко мне, холопу твоему, прислать. А князь Иван Богданович Милославский маломочен, государь, был мне помогу чинить: с того бою ночного отошел, нас не бороня, да затворился в рубленом городе. Люди с ним к бою несвычны, кроме голов стрелецких, кои с им и со стрельцы к защите надобны… Люди все дворяны те, что убежали, государь, из опаленных мужиками дворишек. А бой худой пал не от меня, государь, холопа твоего. Налегал я повременить до свету, да боярин князь Юрий Алексеевич Долгоруков указал биться, как воры на берег станут. Рейтары чижелы на конех и коньми чижолы по той мяклой земле. На мяклую от дождей землю пал рейтаренин, ему, государь, не встать в бехтерце. Вор же Стенька Разин пустил в бой татар – у татар лошади лекки и свычны, да глазами к ночному бою поганые способнее. Кругом же бунты великие завелись, государь, сколь их, и перечесть нельзе: Белый Яр, Кузьмодемьянск, Лысково, Свияжеск, Чебоксары, Цивилеск, Курмышь. А идут на бунты все боле горожане, да мелкий служилой люд, да работные люди будных станов с Арзамаса. Заводчики же пущие бунтам – козаки, стрельцы, рабочие и попы. Воевод убивают: на Царицыне побит воевода Тургенев, в Саратове – Козьма Лутохин, в Самаре воевода кончен – Иван Ефремов да не съехавший прежний воевода Хабаров. Нынче убит воевода Петр Иванович Годунов, снялся с воеводства – бежал к Москве, его в дороге порешили воры и животы пограбили без остатку.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: