Н. Машкин - Царь-колокол, или Антихрист XVII века
- Название:Царь-колокол, или Антихрист XVII века
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Алгоритм
- Год:2011
- Город:М.
- ISBN:978-5-486-03347-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Н. Машкин - Царь-колокол, или Антихрист XVII века краткое содержание
Действие романа «Царь-колокол, или Антихрист XVII века», впервые опубликованного в 1892 г., происходит в середине XVII в. при царствовании Алексея Михайловича, во времена раскола Русской православной церкви. В центре событий романа, наряду с личностями патриарха Никона, неистового раскольника Аввакума и Степана Разина, автор с большим мастерством представил образы простых русских людей, строивших Москву и приумноживших славу Русской земли.
Царь-колокол, или Антихрист XVII века - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Вот видишь ли, батюшка, – возразил Алексей с грустной улыбкой, – ты проклинаешь своих братьев, что они не произносят имени Божия по-твоему, тогда как сам Господь сказал: возлюбите ближних, ако сами себя. Это, кажется, написано одинаково и в старых и в новых книгах.
Козлов, сбитый возражениями своего крестного сына, не знал, что отвечать, а Алексей, желая прекратить этот разговор, столь тяготивший его, со стесненным сердцем вышел из дому.
В то время, когда раскольники и бояре, враги Никона, истощали все средства, чтобы поразить патриарха, этот великий муж, казалось забыв весь мир, проводил в келье Воскресенского монастыря дни и ночи в молитве, уделяя на сон только по три часа в сутки и изнуряя себя строгим постом, едва ли возможным для всякого другого. Самые нелепые наветы, самые злобные козни переносил Никон со стоической твердостью и терпением, не давая заметить никаким знаком, что это оскорбляет его. Но бывали и такие минуты, когда от малейшего оказанного ему неуважения или неосторожного слова он вдруг загорался как порох, и тогда уже ничто не в состоянии было остановить его гнева. В последнее время, однако же, патриарх был смиреннее, нежели когда-либо. Приближенные не слыхали от него других слов, кроме мудрых поучений о путях к спасению и обязанностях христианина, которые исполнялись все великим отшельником на самом деле с евангельскою точностью.
В одно из последних чисел ноября описываемого нами года, часа через два после обеда, когда Никон, прочитав по обыкновению каноны Иисусу, Богородице и Ангелу, собирался закрыть книгу, тихо постучался в дверь кельи любимый клирик патриарха Иван Шушерин. Переступя после данного позволения порог двери, он, низко поклонясь, произнес тихим, дрожащим от испуга голосом:
– Государь, святейший патриарх! Из Москвы приехал к тебе от благочестивейшего царя архиепископ Псковский Арсений со многим множеством духовенства, игуменов и ратных людей.
– Что им от меня нужно? – спросил отрывисто патриарх.
– Государь наш батюшка, – отвечал клирик, всхлипывая, – они приехали, чтобы везти тебя на суд: в Москву прибыли Вселенские патриархи. Отец Петр, игумен Андрониевского монастыря, приехавший сюда вместе с прочими, сказывал мне потаенно, что уже было многое прение о том, как судить тебя… нашего государя… нашего милостивца.
Громкие рыдания прервали речь доброго клирика.
– О чем же ты так печалишься? – произнес спокойно патриарх, посмотрев на него с сожалением.
– О тебе, отец мой! – вскричал клирик, продолжая всхлипывать. – Изведут тебя там супостаты, враги твои. Боярин Стрешнев поклялся при всех, сказывал мне отец Петр, что если не сошлют тебя в заточение в Ферапонтьевский монастырь, так он сам пойдет туда вместо тебя.
– Не мне первому пострадать во имя церкви, – произнес Никон с прежним спокойствием, – и неужели ты, легкомысленный, – продолжал он, – не веришь словам Спасителя, который сказал, что ни один влас не падает без воли Его с головы человеческой?
– Все это так, святой отче, – прошептал с трепетом клирик, – да ведь недаром же есть и пословица, что береженого и Бог бережет. Не скрыться ли тебе, Святейший, отсюда куда-нибудь подалее, чем идти на суд нечестивых. – И, наклонясь почти к самому уху патриарха, клирик прошептал: – Мы с братией, заботясь о твоей драгоценной жизни, Святейший, тайно от стражи ископали своими руками потаенный ход из церкви Святой Голгофы в дремучий лес, где теперь дожидаются готовые лошади. Преклони ухо на молитвы наши, Святейший: скройся от твоих гонителей в Крестный монастырь, где уже все приготовлено, чтобы скрыть тебя.
Проговорив последние слова, клирик быстро устремил глаза на лицо Никона, ожидая его ответа, как обвиненный ожидает помилования из уст своего судьи.
– Господи, благослови его Своею десницею, так как я благословляю теперь! – воскликнул патриарх, возведя глаза свои к небу и осеняя рыдавшего клирика крестным знамением. – Спасибо тебе, Иван, за твою любовь ко мне, – продолжал растроганный Никон, – но скорее солнце обратится вспять, нежели я решусь бежать от моих гонителей.
Освободив свою руку из рук клирика, обливавшего ее слезами, Никон взял стоявший в углу архиерейский жезл свой и твердыми шагами вышел из кельи.
Из главных лиц, прибывших от собора в Воскресенский монастырь, были: псковский архиепископ Арсений, спасский архимандрит из Ярославля Сергий и богоявленский архимандрит из Заветошного ряда. При них находилось несколько игуменов и, наконец, полковник с сотнею стрельцов.
Когда духовенство, введенное в столовую храмину монахов, начинало уже терять терпение в ожидании патриарха, отворилась внутренняя дверь и Никон мерными шагами вошел в столовую.
Остановись посредине храмины, патриарх, не сказав ни одного слова, ожидал, что будут говорить посланные.
Ярославский архимандрит Сергий, выступив вперед, произнес:
– Великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великая и Малая и Белая России самодержец, и святейшие Вселенские патриархи: Паисий, Папа, и патриарх Александрийский, и Макарий, патриарх Антиохийский, и весь освященный собор, указали тебе, святейшему патриарху, идти в Москву на собор и дать ответ, чего ради оставил свой престол и вселился в сей Воскресенский монастырь?
Ожидали, что на лице Никона выразится смущение от этого грозного повеления; ожидали, что он затрепещет… Но патриарх грозно нахмурил брови и сказал громовым голосом:
– Откуда патриархи ваши и весь ваш освященный собор взяли такое бесчиние, что наслали ко мне, старшему архиерею, архимандритов и игуменов, противно правилам апостолов и святых отцов, которые повелевают к епископам, оставившим свой престол, посылать для моления по два и по три архиерея? Отвечайте мне?
– Мы тебе говорим не по правилам, а по указу государеву, – отвечал Сергий, – и спрашиваем от тебя отповеди: идешь ты или нет на собор.
Никон отвечал, что идти в Москву не отказывается, но просит только дать ему несколько времени приготовиться к отъезду, и, не дожидаясь ответа, пошел из столовой храмины прямо в церковь, пел там вечернее славословие, выслушал утреню, исповедался у своего духовника и освятился Святым Елеем. Проведя ночь в молитве и на другой день приобщась Святых Тайн, как будто в ожидании смерти, Никон дал знать посланным, что готов к отъезду.
Часть четвертая
Глава первая
Наконец настал день, в который долженствовал начаться суд над патриархом. Местом для заседаний собора назначена была огромная Столовая палата во дворе царском, убранная в настоящее время согласно со своим назначением. В глубине палаты возвышался, между двумя окнами, великолепный престол царский, украшенный золотом и драгоценною иконою, со множеством ступеней, покрытых красным сукном и огромным, богато отделанным балдахином, над коим возвышался государственный герб. С левой стороны престола устроены были два седалища для Вселенских патриархов, также великолепно украшенных бархатным балдахином, убранным золотою бахромою. Перед патриаршими местами поставлен был длинный стол, покрытый золотым кизылбашским ковром, на котором возвышались две огромные серебряные чернильницы и лежало несколько книг на греческом диалекте. Далее, во всю длину палаты, по обеим сторонам ее, тянулись скамьи, покрытые бархатными подушками и цветными коврами, для духовенства и царских сановников.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: