Эдуард Гранстрем - Два героя

Так говорил Гарция Гернандес своему любознательному ученику, хотя и сам учитель не был свободен от заблуждений, считая земной шар гораздо меньшим, чем он есть на самом деле. На этой земле, которую считали на целую треть меньше, не было места для новой части света; Азия и Европа казались не так далеки друг от друга в западном направлении, и опасность подобного путешествия представлялась значительно меньшей.

— Вот этот-то план,  — прибавил Гарция Гернандес,  — и выполнил Колумб. Но не один он придумал его. Я видел в его руках письмо от флорентийского ученого, физика Тосканелли, в котором план этот подробно разработан и точно рассчитано, даже в милях, расстояние западного берега Европы от восточного берега Азии. Тем не менее нашему Колумбу принадлежит бессмертная слава, потому что составить такой план на бумаге далеко не то, что привести его в исполнение. Не так-то легко выйти в необозримый океан и целых три недели не видеть ничего, кроме неба и воды. Принадлежат ли открытые адмиралом прекрасные острова действительно к Китаю и Чепанго,  — продолжал задумчиво Гарция,  — решить теперь, наверное, еще нельзя. Древние географы, как, например, грек Эратосфен из Афин, первый измеривший земной шар, и римлянин Страбон, думали, что в океане могут быть еще другие обитатели, части света и острова. Видишь ли, мой юный друг, великое путешествие Колумба есть только начало целого ряда других славных путешествий. Острова богаты золотом, и это привлечет туда многих, но настоящий исследователь не заботится о золоте, он стремится раскрыть тайны земного шара, он желает знать, что за этими островами,  — действительно ли царства Китай и Чипанго или же новые страны, о которых мы до настоящего времени ничего не знаем? Все это покажет будущее. Если ты так интересуешься всем этим, то охотно прочтешь письмо, которое написал Колумб королю о своем путешествии. Я могу тебе дать его. Читай и удивляйся.

Яго расположился в беседке сада, развернул письмо, представлявшее собой нечто вроде дневника, и перед ним впервые развернулась во всей своей целости история первого плавания Колумба.

Великий мореплаватель рассказывал сначала о своем намерении отмечать все происшествия, начертить новую морскую карту и приучить себя к лишению сна, чтобы зорко следить за направлением судна. Далее Яго читал о плавании к Канарским островам и выходе в неизвестный океан. Далеко на западе географы того времени предполагали существование острова Антилии, куда будто бы испанские христиане в 734 году бежали от преследований мавров. Колумб тоже верил в это, но главной целью его была Индия, и он не позволял себе увлекаться второстепенными планами. В течение тридцати четырех дней он видел перед собой только небо и воду. Сколько испытаний, сколько борьбы со своим экипажем должен был он вынести за это время! Нередко его тревожили обманчивые крики: «Земля, земля!», пока наконец флотилия не достигла Гванагани, небольшого острова, которому Колумб дал название «Сан-Сальвадор». Да, Яго читал и изумлялся. Адмирал говорил о людях не белых и не черных, о собаках, не умеющих лаять; потом о плавании с одного острова на другой, пока наконец, как думал Колумб, он не достиг на острове Куба материка Азии, а в Эспаньоле или Гаити — Чипанго или Японии! Заблуждения, которые должны были обнаружиться лишь много позже.

Яго был очарован этим донесением. Ему казалось, что он вместе с Колумбом на Кубе. «Запах цветов и деревьев,  — читал он,  — прекрасен. Всю ночь слышно пение птиц, щебетание ласточек и трескотня насекомых. Воздух ночью ни холоден, ни душен и полон благоуханий». Со страстным увлечением следил Яго за двумя испанцами, отважившимися проникнуть в глубь Кубы. Они встречали множество мужчин и женщин, которые несли в руках тлевшие с одного конца сухие благоухающие листья, свернутые в маленькие трубочки, другой конец которых брали в рот и вдыхали в себя дым. «Это их усыпляет и опьяняет,  — писал Колумб,  — и, очевидно, они таким образом предохраняют себя от утомления. Они называют эти маленькие трубочки „табакос“».

Далее рассказывалось о золотых украшениях туземцев, зародивших в Колумбе желание отыскать золотоносные рудники, о дне Рождества Христова, впервые отпразднованном христианами в Новом Свете, о страшной буре и крушении «Санта-Марии», об основании на Эспаньоле первой колонии Навидад, то есть «Рождества Христова», и, наконец, о возвращении на родину по бурному океану.

С возрастающим любопытством прочитал Яго письмо. Он был так очарован, что им овладело непреодолимое желание ехать в Навидад. Он был сын своего времени, он не стремился «в Америку», потому что человечество не знало этой части света, хотя она и была уже открыта, он рвался в Китай и Японию, за которые Колумб принял острова Кубу и Гаити.

И вот в нем созрело решение. Вмиг забыты были Саламанка и университет. Когда в беседке появилась черноволосая головка Мерседес, он тотчас рассказал ей о своем намерении. Напрасно она отговаривала его, жалела, что он, такой молодой, идет на верную гибель, плакала даже. Но могли ли слезы тронуть страстного поклонника великого Колумба. Он остался непреклонен в своем намерении, он говорил: «Я должен». Исполнение плана зависело, однако, не от него одного. Опекун его, патер Хуан, имел право сказать и свое слово. Это отлично знал юный мечтатель и потому решил обратиться за помощью к Гарции Гернандесу. В Палосе с гордостью ожидали предстоящего путешествия Колумба. Друзья великого мореплавателя считали великое открытие его также и своим делом, потому что они рекомендовали Колумба королеве Изабелле и тем доставили ему средства для его первого путешествия. Осуществление мечтаний Яго де Маркена не встретило поэтому никаких особенных затруднений. Ему было уже восемнадцать лет, а в Испании люди мужают быстрее, чем на севере, он был здоров и силен, и приор дал свое согласие. Колумб, конечно, не откажется оказать услугу племяннику за услугу дяди — приор был в этом уверен, и Яго оставалось только с радостным сердцем собраться в путь и лететь в Кадикс, чтобы присоединиться к большому флоту.

Колумб располагал теперь большим флотом. Четырнадцать каравелл и три больших корабля с одной тысячей двумястами пешими и конными воинами были отданы в его распоряжение.

Теперь дело шло о покорении новооткрытых земель. Первые колонисты были уже в Навидаде, но теперь организовывалось первое правильное переселение. Донесение Колумба было так увлекательно, что в плавании этом приняли участие не одни искатели приключений, но и представители испанского дворянства. На кораблях везли в новые земли европейских домашних животных, семена полевых растений и овощей, виноградные лозы и прочее.