Роберт Лоу - Воронья Кость

Вместо этого топор взвился вверх и опустился. Без сомнения, удар оказался бы смертельным, если бы топор опять не слетел с топорища, улетев вперед и заставив Вандрада Сигни втянуть голову в плечи. Но трэлль ударил всего лишь топорищем, и Хоскульду, несомненно, улыбнулась удача: он получил деревяшкой по ребрам, удар вышиб из него воздух, словно из мертвой коровы. Затем трэлль приложил Хоскульда по голове, и тот со стоном рухнул на землю.

— Не убивай его! — Заорал Кэтилмунд, когда Вандрад, ухмыляясь, наложил стрелу на тетиву лука. — Этот трэлль слишком ценен, чтобы потерять его понапрасну.

Побратимы согласились с ним, усмехаясь, — все за исключением Вандрада, который все еще помнил о навершии топора, со свистом промелькнувшим, словно птица, рядом с его головой. Они приблизились к трэллю, который замер в боевой стойке, сжимая топорище. Темная фигура зашевелилась в клетке, и Воронья Кость разглядел лишь белые волосы и бороду пленника.

— Стой спокойно, — сказал Вигфус. — Брось свою палочку, и мы не тронем тебя.

Из клетки раздался кашляющий смех.

— Слишком поздно, — прохрипел пленник.

Трэлль не сдвинулся с места, но вдруг молодая собака, жёлтая, цвета зерна, выскочила из-за хижин, бросилась к рабу и встала перед ним, широко расставив лапы и оскалившись, зарычала.

Побратимы чуть напряглись, никто из них не любил собак, считая их скорее меховыми мешками с пастью полной грязных зубов.

— Отзови пса, трэлль, — крикнул Вандрад. — Или я прикончу его, а потом надеру тебе задницу твоей же палочкой.

— Это сука, — прорычал заключенный из клетки. — Она охраняет деревню.

— Плохо охраняет, — заметил Воронья Кость и почувствовал, как пленник внимательным взглядом изучает его. Он не любил, когда на него смотрели, а он не видел, кто, поэтому он сдвинулся немного, чтобы попытаться рассмотреть узника, увидеть больше чем просто белые волосы и бороду. Трэлль тоже наблюдал за ним, сжимая в руке топорище. Рыжая собака помахала хвостом и лизнула ладонь трэлля.

— Она довольно дружелюбная, — заметил пленник.

— Значит, вы получили по заслугам, — сказал Воронья Кость, — если бы она действительно охраняла, то, скорее всего, по улице твоей деревни не лилась бы кровь.

— Это не моя деревня, — сказал пленник, и Воронья Кость, наконец, смог его разглядеть — худое и острое ястребиное лицо, копна белых волос, спутанная седая борода. Штаны и рубаха когда-то были добротными, а теперь перемазаны кровью и жижей, сочащейся из грязных повязок на обеих руках. Однако, когда Воронья Кость встретился взглядом с пленником, глаза старика оказались острыми, как у лиса.

Мурроу, которому не давали покоя вопли женщин, хотел побыстрее погнаться за ними, и наконец, потерял терпение.

— Бросай эту палку, — прорычал он, выпятив челюсть, но в ответ получил такой взгляд, что Вороньей Кости захотелось повнимательнее присмотреться к этому трэллю.

В его взгляде не было ни страха загнанного в угол волка, ни безумного поиска выхода. Сам взгляд выдавал его, ведь трэллю, чьё положение было не выше, чем у овцы, подобает смотреть лишь в землю. Но вместо этого, трэлль изучал Мурроу пронзительными синими глазами, словно примеривался, куда бы лучше ударить. Тут Воронья Кость заметил, что трэлль прикован к клетке длинной цепью, и на миг ощутил, как в шею впилась его собственная рабская цепь, и почувствовал едкую вонь нужника.

Мурроу тоже увидел взгляд трэлля и явно насторожился — не напрасно, подумал Воронья Кость, но всё же прикрикнул на Мурроу, чтобы тот оставался на месте, на случай, если ирландец бросится в атаку, ведь тогда кому-то из них несдобровать, и, возможно даже прольётся кровь. Остальные настороженно наблюдали за ними, словно гончие, окружившие оленя.

— Берто, — спокойно, почти равнодушно сказал седобородый пленник, — я ухожу. Позволь их главарю подойти ко мне.

Юноша по имени Берто чуть опустил палку и обернулся к человеку в клетке, бледное безбородое лицо беспокойно нахмурилось. Напряжение спало, и Онунд Хнуфа, неуклюже, как огромный медведь, подошёл к Мурроу, хлопнул его по плечу и взглянул на трэлля.

— Неплохо, фетар-гармр, — сказал он, и люди рассмеялись, это означало "цепной пес", Онунд мог иметь в виду обоих — и трэлля и жёлтую псину. А затем горбун обернулся к Мурроу и остальным.

— Кожа, — сказал он, и все сразу вспомнили, зачем пришли сюда, и разбрелись искать кожу. Кэтилмунд остался, он не спеша приблизился к клетке, резко ударил и сломал её, отчего псина испуганно залаяла. Мурроу осторожно извлёк пленника, а трэлль опустился рядом с ним на колени. Когда Воронья Кость подошёл к ним, трэлль поднял на него синие, как летнее небо глаза, затуманенные горем.

— Благодарю вас, — сказал седобородый, обращаясь к Вороньей Кости. — Это Берто. Он из вендских земель. Меня зовут Грима, я из Бьярмланда.

— Далеко же ты от дома, — заметил Воронья Кость, и Грима усмехнулся — тихо, словно мотылёк взмахнул крыльями. Из замотанных ладоней на застарелые пятна сочилась свежая кровь. Воронья Кость увидел, что рубаха расшита золотом.

— Нужна ли тебе помощь с руками, старик? — спросил Кэтилмунд. — Есть у нас скальд, что знает кое-какие целительные руны.

Улыбнувшись в ответ, Грима поднял обмотанные окровавленными тряпками кисти.

— Шутка Хродфолка. Он давал мне миски с хорошей мясной похлебкой, и каждый раз отрезал мне палец, и не говорил, в которой он миске. Кстати, а где Хродфолк?

Воронья Кость рассказал ему, и Грима язвительно ухмыльнулся.

— Хорошо. Этот трусливый фризский ублюдок решил, что я не стану есть из страха отведать свою плоть, — сказал Грима и рассмеялся. — А потом, понял, что ошибся, когда я попросил его варить мои пальцы подольше, ведь я уже стар, и мясо слегка жестковато.

Воронья Кость с Кэтилмундом улыбнулись, оценив смелую выходку старика.

— Балль, шлюхин выкидыш, сделал это со мной, — прохрипел Грима.

Грима закрыл глаза от нахлынувшей боли, такой сильной, что и Воронья Кость её ощутил.

— Не годится человеку с северных гор умирать на здешней плоской равнине, — добавил он. — Кто вы такие, что станут свидетелями этого?

Воронья Кость рассказал, кто они, и добавил, помирать ещё рано. Потом, наконец, Кэтилмунд развернул тряпки, намотанные на кисть пленника, и Воронья Кость увидел изуродованную красно-чёрную плоть и жёлтый гной. Он понял, что яркий блеск в глазах Гримы — от лихорадки.

— Добро, — сказал Грима. — Ну вот, открыты почти все секреты. Боги не оставили меня, ведь я слышал о твоей славе. С твоей помощью я покину это проклятое место и умру в том мире, которому принадлежу. Но времени у меня совсем мало, поэтому слушай, Олаф, сын Трюггви, ныне побратим Обетного Братства. Я — Грима. Когда-то обо мне знали, как сейчас все знают о тебе. Я был предводителем Рауданбродрум — тебе известно о них?