Роберт Лоу - Воронья Кость

— Я понимаю беспокойство тех деревьев, — выдохнул Лейф, желая затянуть историю. Из разодранного предплечья сочилась кровь, боль была невыносима и ослепляла его; из раны виднелась белая кость, и он не хотел разглядывать её ещё ближе. Воронья Кость не обратил внимания на ремарку.

— Дровосек ответил, что с радостью позволил бы им, — продолжил Олаф, — но добавил, "как только я вижу этот топор, мне сразу же хочется пойти в лес и приняться за работу. Тут нет моей вины, во всём виновато лезвие топора". "Не вини лезвие", — ответили деревья, — "мы знаем, что рукоять топора сделана из ветви, что росла в нашем лесу, она виновата больше, чем кусок металла, потому что именно она помогает уничтожать своих же родичей".

Дровосек поплевал на ладони, вызвав среди деревьев панику.

"Вы совершенно правы", — сказал он, — "нет врага хуже, чем предатель". И принялся рубить.

Лейф попытался сглотнуть, но у него пересохло в горле.

— У тебя есть ещё одна история? — начал он, но яркий блеск клинка заставил его зажмуриться, спазм сжал горло, оборвав Лейфа на полуслове. Он почувствовал, как на глаза опускается ладонь Вороньей Кости и услышал его голос.

— Скажи Хель — не сейчас, но скоро.

Воронья Кость поднялся на ноги и заметил, что ирландский мальчик смотрит на него настороженно, словно жёлтая сука. Берто опустился на колени рядом с Лейфом и надвинул на его лицо подшлемник; похоже венд молился, как принято у христиан.

— Ты рассказываешь истории всем, кого убиваешь? — спросил мальчик, и Воронья Кость просто улыбнулся и нахлобучил шлем на голову.

— Я никогда не попрошу тебя об этом, — пробормотал мальчик.

— Напомни-ка своё имя? — спросил Воронья Кость, и мальчик нахмурился.

— Экхтигерн мак Ойенгуссо.

— Эк, значит, — сказал твёрдо Воронья Кость. — Веди.

Поднялся ветер и растрепал туман, словно волосы ведьмы, поэтому они сразу увидели тело, лежащее прямо перед дверью в потемневшей торцевой стороне церкви. Воронья Кость рассеянно разглядывал высокое здание, выстроенное из камня и дерева, и дивился, зачем люди приложили столько усилий на постройку, если большую часть времени не живут там. Такое же бесполезное строение, как и каменная башня неподалёку, — высокая, хрупкая и острая, высотой в две корабельные мачты, она служила лишь для того, чтобы закрепить на ней колокол.

— Христос и святые угодники храните нас! — воскликнул ирландский мальчик, перекрестившись при виде лежащего ничком тела возле двери.

— Во веки веков, — выпалил Берто. Воронья Кость резко взглянул на него — Олаф и не предполагал, что венд настолько истовый приверженец Христа, что даже знает молитвы, но вид мертвеца прогнал из его головы эти мысли.

Это оказался Горм, шея свёрнута набок, череп расколот словно яйцо, лужа крови растекалась под ним большим тёмным озером, достигнув коленей.

— Одним меньше, — прорычал Олаф и посмотрел на приоткрытую дверь. Задняя дверь, или потерна, как назвал её мальчик, использовалась для повседневного входа и выхода в храм, а большую дверь отворяли лишь при скоплении народа, чтобы позволить людям славить своего бога.

Он зашагал вперёд, но Берто, словно стрела, выпущенная из лука, вдруг пронёсся мимо и проскочил в дверной проём. Оттуда послышался тонкий визг, звуки борьбы и проклятия, Воронья Кость нырнул внутрь, пытаясь что-то разглядеть в полумраке. Он услышал шорох, почувствовал рядом движение воздуха и повернул голову, в этот момент раздался чей-то крик.

На него обрушился удар, вся голова, до самой шеи, наполнилась грохотом, мир вокруг вспыхнул ярким светом. А затем он провалился в огромный чёрный колодец.

Мартин

Он знал, что за ним наблюдают, поэтому помнил о хороших манерах и улыбнулся маленькой девочке, чью куклу он чинил, не разжимая губ, чтобы она не закричала от испуга, увидев его гнилозубый рот. При этом он почувствовал себя как-то странно, и поэтому больше не улыбался.

В большом, ярко освещённом зале Хакона-ярла [18] Хакон — Хакон Могучий (Хакон Сигурдсон, Хакон-ярл, также Хокон; др.-сканд. Hákon Sigurðsson, норв. Håkon Sigurdsson) (убит в 995) — сын Сигурда Хаконсона, хладирский ярл, фактический правитель Норвегии в 970—995 годах. , нынешнего правителя Норвегии, было шумно, хотя люди избегали лавки, где сидел Мартин, из-за его вида, и из-за того, что он священник. Мартин знал, что Хакон-ярл поссорился со своим господином, Харальдом Синезубым, королём данов. Рассказывали, что, когда Хакон посетил Данмарк, Синезубый навязал ему христианских священников. Ходят слухи, что, отплыв обратно, Хакон бросил их в море и заставил плыть домой, так что появляться в его доме с крестом на шее было опасно.

На самом деле, конечно же, всё это политика, размышлял про себя Мартин, теребя сломанные соломинки, которыми ноги куклы прикреплялись к её телу. Ныне Хакон-ярл управляет Норвегией самостоятельно, бросив вызов королю данов. Синезубый же, похоже, только и ждал этого, поэтому между ними скоро может начаться кровавая война, а жертвенный топор Эрика мог оказаться могущественным символом, силой, притягивающей воинов, а такую добычу Хакон просто не мог упустить.

Мысли об этом вызвали у Мартина ухмылку, и подошедшая рабыня поспешно швырнула ему мясо, хлеб и эль и тут же убежала.

Он протянул куклу девчушке, она несколько мгновений серьёзно смотрела на него, затем крепко прижала к себе игрушку.

— Ты очень уродливый, — сказала она, и человек, оказавшийся вдруг рядом, рассмеялся. Мартин обернулся, чтобы взглянуть на него, это движение отдалось болью в покалеченной ноге.

— Такова награда за твои труды, — сказал незнакомец, усаживаясь на лавку напротив. Мартин заметил его коричнево-зеленую рубаху, широкую открытую улыбку и копну тёмных волос. На зависть Мартину, тот был аккуратно подстрижен, борода завита, и кроме этого, улыбаясь, он демонстрировал отличные зубы. Злясь на себя, Мартин схватил большой кусок мяса, разжевать который ему было не под силу, и принялся его обсасывать, что было грязным и шумным занятием.

— Я полагаю, короли более благодарны, чем дети, — проворчал он. Мартин узнал этого человека, и, хотя тот носил длинные волосы и бороду, он всё же являлся трэллем. А ещё он приходился Хакону другом, и всё что он говорил, могло исходить из уст самого ярла, а то что он услышит, то обязательно нашепчет господину на ухо.

— У тебя есть для меня новости, Тормод Карк? — спросил Мартин, впившись в мясо дёснами, в умышленно отталкивающей манере. Трэлль даже не поморщился.

— Королю кажется странным, что христианский священник проделал неблизкий путь из Хаммабурга, чтобы сообщить ему, где находится Кровавая секира Эрика, — желанный трофей для тех, кого ты называешь язычниками.