Илья Куликов - Дружина окаянного князя

Варяги быстро запрыгивали в лодки и на плоты и, отталкиваясь от берега, плыли на другую сторону. Новгородцы поступали так же, но не могли похвастаться успехом, так как несколько плотов перевернулось.

Конунг Эймунд стоял на одном из плотов и смотрел на приближающийся берег. Киевляне пока ещё не обрушили на них град стрел, но варяг понимал, что надеяться лишь на то, что все дружинники князя Святополка сейчас во хмелю, глупо.

– Щиты! – закричал конунг, когда услышал свист и хлопанье тетив.

Град стрел, пущенных в ночи наугад, словно опустился на воинов, заставив их кричать от боли. Повсюду послышались брызги от падающих в реку людей.

Эймунд, прикрывшись щитом, почувствовал, как в него ударило несколько стрел. До берега было уже недалеко, но казалось, что его плот никогда не доплывёт до него. В лодках людям было укрыться куда проще, но он конунг и его воины должны видеть, что он презирает смерть.

Князь Ярослав видел, сидя на коне, как его люди десятками падают в воду. Казалось, что до противоположного берега не доплывёт никто. Варяги плыли в кромешной тьме и поэтому несли меньше потерь, а вот новгородцы факелы не тушили, поэтому киевляне сыпали стрелами именно по ним. Жестока цена обмана, подумал князь Ярослав, видя, как один за другим тухнут факелы на плотах и лодках с новгородцами. Своими жизнями они покупают жизни варягов, которые уже почти достигли берега.

О начале битвы князь Ярослав узнал по неистовому рёву.

Варяги лезли на берег и отважно бросались на киевлян. Эймунд был поражён, когда увидел, что его противники даже не имеют щитов. Варяги быстро оттеснили киевлян от берега, давая новгородцам всем взобраться на берег.

Будый боязливо залез в лодку. Вместе с ним туда забралось несколько дружинников и ополченцев. Он плыл не в первую очередь, а во вторую, понимая, что те, кто плывёт первым, обречены.

– Боярин, – обратился один из ополченцев к воеводе, – а ты хоть когда-нибудь плавал?

– Плавал, – огрызнулся Будый, – даже тонул! Ты факел потуши, а не то именно по ним нас определяют стрелки с того берега!

Новгородец боязливо сунул факел в воду, а лодка, качаясь, отчалила от берега.

Все поняли, что воевода очень боится. Будый намертво вцепился в край лодки. Ближник князя Ярослава невольно подумал, что, может, всё-таки стоит научиться плавать, и даже, пытаясь быть храбрым, помыслил опустить руку в воду, но тут же одёрнул себя от этой мысли. Перегруженная лодка качалась, и ему было очень боязно, что она и вовсе перевернётся.

– А ну сидите спокойно, а то утопнем! – заорал Будый.

– А как грести-то?

– Гребите, но нечего попусту головами ворочать. Приплывём – навертитесь. Лодку ещё перевернёте, как вон те, – сказал Будый, кивком указывая на перевёрнутую лодку, которая качалась на волнах.

В воду упало несколько стрел, но такого града, как обрушившийся на первых плывущих, уже не было. Варяги теснили киевлян, и теперь те не могли больше осыпать новгородцев стрелами.

– Куда полез? – крикнул Будый на одного из дружинников, который подобно варягам собирался прыгнуть в воду и поскорей добраться до берега. – Лодку перевернёшь. Сиди! Как нос в берег упрётся, так и пойдём. Что ты, словно у тебя заноза сам знаешь где!

Будый увидел, как с соседних плотов и лодок люди прыгают в воду и кто по пояс, а кто и по колено в воде спешат к берегу. Воевода собрал все свои силы и хотел было уже подняться, но его сердце сразу ушло в пятки. Это вот тем остолопам повезло. Прыгнули в воду и по колено, а я прыгну и с головкой. Слышал я, что река коварная – бывает везде по колено, а тут раз – и по пояс. Да и к чему сапоги мочить, холод вон какой.

Эймунд и его люди, построившись, медленно двинулись к лагерю киевлян. За варягами вставали новгородцы, но странное чувство беспокойства терзало конунга. Если сейчас на них обрушатся печенеги, то быть беде. Лихие всадники быстро заставят их отступить к реке. Один удар печенегов – и Днепр будет запружен телами.

Несколько стрел вонзилось в щиты его воинов. Конунг изо всех сил пытался вглядеться во мрак. Печенеги, где же они? Нельзя о них забывать ни на секунду, думал варяг.

– За Русь! За Новгород! – закричал одетый в шкуру бородатый воин, вооружённый не то дубиной, не то булавой, и, растолкав варягов, побежал вперёд, ревя, словно медведь.

За ним побежали стоящие сзади другие новгородцы. Ну вот и всё, подумал конунг. Из-за этих безумцев мы потерпим величайшее поражение. Сейчас из тьмы выскочат печенеги, и как эти ребята браво побежали вперёд, так же браво будут бежать назад.

Будый, вступив на берег, выдохнул и расхохотался, пытаясь таким образом всех заставить забыть о его страхе.

– А я даже ножки не намочил! Давай на другой берег плыви за новыми и смотри лодку не загуби. Ну, ребята, пойдём на пир!

Новгородцы и дружинники обнажили мечи и последовали за Будым, который, почувствовав под ногами твёрдую почву, пустился бегом.

– За Русь! За Ярослава! – закричал воевода, увлекая за собой всё больше и больше новгородцев.

Будый видел варягов, которые, выстроившись в цепочку, не спешили поддерживать новгородцев.

– Чего встали, за мной! – заревел воевода, но варяги не тронулись с места.

Новгородцы и киевляне вмиг перемешались, и теперь в кромешной мгле только нелепые повязки на головах, которые приказал надеть князь Ярослав, давали хоть какую-то возможность отличить своих от чужих.

Святополк рубился в первом ряду. Новгородцы накатывали волнами и, устилая своими телами мёрзлую землю, заставляли его воинов пятиться. Святополк в очередной раз пожалел, что у большинства его людей нет даже щитов. Новгородцы, словно разъярённые медведи, бросались на его людей и, не жалея своих жизней, несли смерть.

– Князь, – закричал воевода Ляшко, – надо отходить, пока ещё есть хоть какой-то шанс. Уводи людей, я задержу их!

– Нет! Мёртвые сраму не имут. Киевляне, друга! За славу отцов наших и во имя грядущих побед столкнём новгородцев обратно в реку!

С этими криками Святополк, отбросив щит, взял меч в две руки и бросился вперёд. Его клинок, со свистом разрубив шкуру, погрузился в плоть новгородца. Тот заревел, но не упал на землю, а обеими руками схватил Святополка за шею и стал по-медвежьи пытаться завалить под себя, при этом сжимая его шею и лишая возможности дышать.

Святополк, не решаясь выпустить из рук меч своих предков, одной рукой попробовал освободиться, но вскорости понял, что это невозможно. Новгородец повалил его на землю. Казалось, мир словно потемнел. Святополк из последних сил стал лупить по новгородцу мечом, но так как размахнуться или умело резануть он не мог, то его противник едва ли чувствовал удары.