Йунус Дидар - Реки счастья

— Я вижу только клубящуюся пыль, — заметил Санджар.

— Это джинны, которые приняли облик столбов пыли, дыма и пламени. Вот войско великого императора Алифанфарона, повелителя острова Тапробана. Впереди идёт всегда побеждающий и ни разу ещё не побеждённый Тимонель Каркахонский. На нем лазурные доспехи, покрытые золотом и серебром, в руках у него щит с изображением золотой кошки и с надписью «Мяу». Рядом с ним воин на белом коне, в белых доспехах и с белым щитом. А рядом воин на коне полосатом. Множеству племён предстоит сойтись в жестокой битве. Есть племена, живущие в раскалённых пустынях, другие живут в пустынях, покрытых льдом. Есть те, кому влагу приносят реки, и те, кому вместе с водой, реки несут золото. Другие пришли с гор. Некоторые племена вышли из тёмных лесов, где не видно солнца.

Ещё множество племён назвал Алау-султан, были среди них и такие, которые существовали только в прочитанных им книгах.

— Все живут по-разному, но все явились на битву Добра со Злом. Так не будем же медлить, друзья мои, и бросимся в бой первыми, чтобы воодушевить других на подвиги во имя Добра.

Отряд построился и несмотря на бурные протесты Санджара быстро поскакал навстречу Огненной Орде.

— Куда, к черту, запропастились все люди и джинны? Здесь же нет ничего кроме пыли, — кричал бывший губернатор.

Однако впереди показались какие-то фигуры, похожие на лошадей. Стил метнул копьё. Молот Грома последовал за ним. Ещё немного и отряд столкнётся с первыми рядами вражеского воинства. Санджар закрыл глаза и приготовился к смерти. Но время шло, а острые металлические предметы, используемые людьми для убийства себеподобных, не спешили причинять ему вред. Бывший губернатор отважился открыть глаза. Но вокруг он увидел не войско, описанное Алау-султаном, а стадо баранов, мечущихся из стороны в сторону.

— Остановитесь! — воскликнул Санджар, — вы нападаете на баранов! Здесь нет ни джиннов, ни воинов, ни доспехов, ни щитов, ни небесной лазури, ни всей этой чертовщины!

Пронзив мечом несколько овец, Алау-султан остановился и, осмотревшись, произнёс:

— Должно быть, это Сурт каким-то колдовством сначала превратил это стадо в армию, а потом превратил армию обратно в стадо.

— А вот и войско Алаухана, — сказал Санджар, указывая на второе стадо, появишееся из-за пыльной завесы.

Они заплатили пастухам за убитых овец и продолжили путь.

— Видишь тех чудовищных великанов впереди, друг Санджар, — спросил Алау-султан, когда они ехали среди скал, — вступим же с ними в бой и перебьём их всех до единого.

— Где вы видите великанов?

— Да прямо перед нами, у дороги, на которую выводит эта тропа.

— Господи помилуй. За что нам всё это? — сказал Санджар и добавил уже во весь голос, — Это не великаны, а ветряные мельницы!

— Но посмотри! Они размахивают огромными руками!

— Просто ветер усилился. Вот вам и кажется, что они машут руками.

Ветер действительно стал сильнее. Всё небо заволокло чёрными тучами. Лишь на западе оставалась ярко-красная полоса.

— Ну, а кем по-твоему является вон тот всадник с ослепительно сверкающим шлемом на голове?

— Здравствуй путник, — крикнул Санджар, когда всадник приблизился, — Кто ты? И зачем надел на голову нечто, что по-моему мнению очень походит на таз для бритья?

— Здравствуйте. Я цирюльник. Еду из одной деревни в другую, а нечто, что действительно является тазом для бритья я надел, чтобы ветер не сорвал с меня шляпу.

Едва путники выехали на узкую тропу, что, извиваясь между скалами, вела к перевалу, как на них напали разбойники, то есть попытались напасть. Они какое-то время робко выглядывали из-за камней, словно соображая, что нужно делать дальше. Наконец один из них крикнул:

— Никому не двигаться! Руки вверх! Это ограбление!

— Позвольте поинтересоваться, кто собственно говорит? — спросил Тимур.

— Разбойники!

— Нам разбойников не надо! Сами разбойники!

— Гром и молния! Это же ребята Флинта!

— Откуда они знают моё имя? — удивился Гром, — И они знают мой молот.

— Да не откуда. Это просто выражение такое, — ответил Амир.

— Это точно они! Хромой, Слепой, Одноглазый и Киса с попугаем! Что, и вы продались красным?

— Может и продались, чтоб вас уродов поймать и повесить.

— Мы вас сами сейчас будем немножко вешать!

— Как бы не так! Ты посмотри на наших спутников. На этого старика в широкополой шляпе. Его копьё всегда попадает в цель. На этого громилу с молотом. Посмотри на Тюра, однорукого бога войны. А ещё, знакомьтесь — Алау-султан, наследник престола. Если вы его тронете, нет, если вы попытаетесь его тронуть, красные вытрясут Горы, как старый коврик, чтобы вас найти. А когда найдут, четвертуют, сожгут, потом воскресят и ещё раз четвертуют. После всего сказанного, вы рассматриваете другие варианты, кроме панического бегства?

Разбойники притихли и начали совещаться. В конце концов, ответили:

— Мы тут поговорили… В общем, нам наверно лучше уйти.

— Минуточку! — воскликнул один из нападавших, когда почти весь отряд проехал мимо них. Вы не говорили, что с вами путешествует такая красавица. Думаю, её мы можем захватить, в качестве добычи.

— Чо ты сказал? — спросил Полифем голосом, подсказавшим проницательному человеку, что кому-то сейчас будет очень больно.

Но разбойник проницательностью не отличался, точнее, он отличался от своих товарищей, благоразумно скрывшихся за камнями отсутствием проницательности. Он продолжал настаивать:

— Отдавайте девушку, а то…

Кулак Полифема встречается с челюстью говорящего, и укладывает того на землю.

— Спасибо, конечно, но я могу и сама постоять за себя, — сказала Хильд.

— Да плевать, чо ты там можешь. Тимур сказал, чо если с бабой чо случится, он мне глаз выколет.

— Почему это Тимур так обо мне заботится?

— Только ты знаешь, где Гора. А Тимур говорит, дойдём до Горы, будет много бухла и жрачки, а когда будет много бухла и жрачки, мне будет хорошо. А пока мы ещё не на месте, шагай ровно, и по сторонам не дёргайся. Поняла?

— Да я тебе сейчас сама глаз выколю, тупое животное!

— Не, не надо. Он ж у меня один. Было б два, а когда один, не надо.

Хильд, сидевшая на коне, ударила спешившегося Полифема древком копья. Пират упал на спину. Хильд, сойдя с коня, наконечником копья целилась в глаз Полифема.

— Помогите! Хулиганы зрения лишают! — заорал Одноглазый.

— Не лишайте его зрения. Он хороший, — сказал Тимур, ухватившись за древко. Под грубой оболочкой скрывается нежная душа. Речь его не учтива, но разве он виноват в этом? Разве повинно пустынное растение в том, что оно покрыто шипами? Жизнь сделала его таким. Вот и Полифема жизнь сделала таким. Она всех нас сделала такими. А теперь, надо догонять отряд.