Энн Перри - Блеск шелка

После этого рассказа Елена резко развернулась и с нарочитой грациозностью прошествовала по комнате, словно хвастаясь перед двумя пожилыми женщинами своей молодостью и красотой. Она даже не взглянула на Деметриоса, хоть ей и хотелось пожирать его глазами. Елена нарочно привлекала к себе его внимание. Несомненно, ей не было совершенно никакого дела до того, что думает о ней Анастасий, – Елена прошла мимо лекаря так, словно его вовсе не было.

Анна остро почувствовала, как невзрачно выглядит ее собственная туника приглушенных синих тонов. Необходимость демонстрировать присущую евнухам манерность раздражала ее больше, чем обычно. Анна жалась в углу комнаты, словно была здесь лишней, и чувствовала себя лишь посторонним наблюдателем. Неужели все евнухи испытывают нечто подобное? И неужели такие некрасивые женщины, как Ирина Вататзес, чувствуют то же самое? Умные глаза Зои внимательно следили за Анастасием. В них было понимание.

Разговор зашел о религии, как это рано или поздно случалось в Византии. Елена не отличалась особой религиозностью – об этом можно было судить по ее поведению и высказываниям. Она была очень красива внешне, но в ней совсем не чувствовалось души. Анна отчетливо это видела, но замечали ли то же мужчины?

Анна прислушивалась к разговору, опустив глаза, чтобы ее интерес не был замечен.

– Это довольно банально, – пожав плечами, произнесла Зоя, – но все в конце концов сводится к деньгам.

Она посмотрела на Ирину.

Елена переводила взгляд с одной женщины на другую.

– Когда Виссарион был жив, вера была чистой и простой, – заметила она.

Ирина поморщилась, но справилась с раздражением.

– Для того чтобы объединить верующих и держать их под контролем, необходима Церковь. А для того, чтобы содержать Церковь, моя дорогая, нужны деньги. – Эти слова были произнесены мягким тоном, но в них сквозила презрительная снисходительность интеллектуала к человеку недалекого ума. – А для того, чтобы защитить город, нам нужны и вера, и оружие. Поскольку венецианцы отняли наши реликвии, с тех пор как мы вернулись в Константинополь в 1262 году, к нам в город приходит гораздо меньше паломников. И шелком теперь торгуют Аравия, Египет и Венеция. Возможно, торговля кажется тебе слишком скучным занятием, как и большинству тех, кто покупает артефакты, ткани и украшения. Ты можешь считать, что кровь выглядит отвратительно и дурно пахнет, что она пачкает постельное белье и привлекает полчища мух. Но попробуй прожить без нее.

Елена сморщила нос, демонстрируя отвращение, и улыбнулась, но не осмелилась возразить.

В глазах Зои искрилось веселье.

– Ирина разбирается в финансовых вопросах лучше, чем большинство мужчин, – заметила она насмешливо. – У меня иногда возникает вопрос, действительно ли Феодор Дукас управляет казной или это все-таки делаешь ты – незаметно, конечно.

Ирина улыбнулась. На ее землистых щеках вспыхнул слабый румянец. Анна вдруг подумала, что в замечании Зои есть большая доля правды, и тот факт, что она это заметила, отнюдь не расстроил Ирину.

Примечательно, что Елена не сказала ни слова.

Анна заметила, что Зоя с легкой улыбкой наблюдает за дочерью.

– Мы утомили тебя разговорами о религии и политике? – спросила она у Елены. – Может, попросим Деметриоса рассказать нам что-нибудь о его варяжских гвардейцах? Колоритные мужчины из варварских стран. Из земель, где летом солнце светит по ночам, а всю зиму царит мрак.

– Пара человек действительно прибыли из этих мест, – согласился Деметриос. – Другие же из Киева, или из Болгарии, или из дунайских и рейнских княжеств.

Зоя пожала плечами и повернулась к Анне:

– Вот видишь?

Анна почувствовала, что краснеет. Она потеряла нить разговора.

– Я задумался, – солгала она, – поняв, сколько еще мне предстоит узнать о политике.

– Ну, если ты все это изучишь, полагаю, тогда ты сможешь добиться чего-то в жизни, – желчно заметила Елена.

Зоя не стала сдерживать смех, но, когда обратилась к дочери, в ее голосе слышался треск льда.

– Твой язык острее ума, дорогая, – сказала она. – Анастасий же знает, как скрыть свой ум за маской смирения. Тебе бы тоже следовало этому научиться. Не всегда разумно выглядеть умной, – Зоя прищурилась, – даже если бы это действительно было так.

Ирина улыбнулась и отвела взгляд, и в тот же миг ясные пронзительные глаза Зои с любопытством и интересом уставились на нее.

Елена снова заговорила, глядя на Деметриоса.

Наверное, Антонин действительно любил ее, раз сумел разглядеть в ней нежность. Анна не представляла, что между ними могло быть общего. Возможно, теперь Елена страдает от одиночества, не позволяя увидеть это никому – и менее всего своей матери. А также умной уродливой женщине, несущей на своем лице печать боли.

Анна посмотрела через комнату на Елену, стоявшую рядом с Деметриосом. Дочь Зои улыбалась, мужчина же выглядел смущенным.

– Он становится похож на своего отца, – заметила Зоя, бросив косой взгляд на Ирину, и снова посмотрела на Деметриоса. – Ты в последнее время получала вести от Григория? – спросила она.

– Да, – коротко ответила Ирина.

Анна заметила, как она напряглась.

Зою, казалось, позабавил этот ответ.

– Он все еще в Александрии? Я не вижу причин до сих пор там оставаться. А может, Григорий верит, что нас снова завоюют латиняте? По-моему, религия никогда его особо не интересовала.

– В самом деле? – Ирина приподняла брови и окинула собеседницу ледяным взглядом. – Тогда ты знаешь его не так хорошо, как тебе кажется.

Щеки Зои вспыхнули.

– Возможно, – произнесла она. – Мы несколько раз поговорили с ним по душам, но я не припомню, чтобы Григорий хоть раз затронул эту тему, – улыбнулась она.

– Вряд ли обстоятельства ваших бесед способствовали обсуждению духовных вопросов, – сказала Ирина. Она повернулась, чтобы снова посмотреть на Деметриоса. – Да, он действительно похож на отца, – произнесла она. – Жаль, что у тебя нет сына… от которого-нибудь… из любовников.

Лицо Зои застыло, словно она получила пощечину.

– Я бы не советовала Деметриосу слишком увлекаться Еленой, – сказала она вкрадчиво, еле слышным шепотом. – Это может иметь… печальные последствия.

У Ирины кровь отлила от лица, и оно стало серым. Она уставилась на Зою, потом перевела холодный взгляд на Анну.

– Было приятно с тобой познакомиться, Анастасий, но я не стану пользоваться твоими услугами. Я не накладываю зелья на лицо в отчаянной попытке удержать молодость. К счастью, у меня превосходное здоровье и совесть чиста. А если что-то не так, у меня есть свой лекарь, у которого я могу спросить совета. Христианин. Я слышала, что иногда ты используешь еврейские снадобья. Я же предпочитаю этого не делать. Уверена, ты поймешь меня, особенно в такие странные, сложные времена.