Энн Перри - Блеск шелка

Что могло произойти во время той пирушки?

Кем в действительности был Антонин – любителем попоек и скачек, как думали о нем Георгий и многие другие?

Или же у этого человека была страстная, увлекающаяся натура и незаурядный ум, благодаря чему он стал близким другом Юстиниана?

Анна нашла источник яда, поразившего Марию Вататзес, – им были пропитаны стебли и листья живых цветов в ее комнате. Их меняли каждые несколько дней.

Мария шла на поправку, но восстановить ее репутацию было уже невозможно. Ее свадьбу с Иоанном Каламаносом пришлось отменить. Его семья была против этого брака, и он уступил желаниям родственников.

Мария была в отчаянии. Несмотря на то что девушка полностью выздоровела, она лежала в кровати и рыдала. Анна ничем не могла ей помочь, хоть и понимала, что это несправедливо.

Не успела Анна вернуться домой из дома Вататзесов, как к ней в комнату вошла Симонис и сообщила, что к ним явился какой-то мужчина. Уже наступили сумерки, а Льва еще не было – он отправился по какому-то поручению. На лице Симонис читалась тревога.

Анна улыбнулась:

– Пожалуйста, впусти его. Думаю, у него срочное дело, раз он пришел в столь поздний час.

В комнату ворвался взбешенный Георгий Вататзес. Его лицо покраснело от гнева. Он с грохотом захлопнул за собой дверь, едва не ударив ею Симонис.

Анна расправила плечи и выпрямилась во весь рост, но все равно была ниже его сантиметров на десять, да и весила в два раза меньше.

– Ты что-нибудь узнал? – стараясь говорить как можно хладнокровнее, спросила она, но дрогнувший голос ее выдал. Сейчас он прозвучал совсем по-женски.

– Нет. Во имя всего святого, скажи, какая разница, кто отравил Марию? – гневно спросил Георгий. – Каламаносы расторгли помолвку, наша семья опозорена. Сейчас на всех нас лежит пятно. Люди забудут о неизвестном яде, у них в памяти сохранятся слухи о том, что Мария – блудница. Ты позволил распространиться этим грязным сплетням, а мог бы рассказать правду.

– Вы могли бы сами сказать всем, что это был яд, – парировала Анна. – Я же был не вправе это сделать.

– Кто поверил бы нам, если бы ты нас не поддержал? – Георгий был пьян и говорил невнятно. – Яд подействовал, не так ли? Он не убил Марию, но не лучше ли ей было умереть?

Георгий стоял так близко, что Анна чувствовала запах его едкого пота и винного перегара.

У нее перехватило дыхание.

– Вы могли бы сказать всем, что ее отравили, – повторила Анна.

– Ты погубил мою сестру своим лицемерным молчанием. Это то же самое, как если бы ты сам ее отравил, – огрызнулся Георгий. – Теперь она мертва.

– Из-за того что не вышла замуж за Иоанна Каламаноса? – спросила Анна. – Если бы он действительно ее любил, то поверил бы ее словам и женился бы, несмотря ни на что.

Георгий ринулся вперед и наотмашь ударил Анну по лицу. Она отлетела назад, размахивая руками. Зацепила край маленького столика, и ее руку тут же пронзила острая боль. Георгий подскочил к ней, поднял на ноги, вцепившись в тунику, и снова ударил. Анна начала задыхаться от страха, который, казалось, парализовал ее. У нее закружилась голова, а во рту появился привкус крови. Она понимала, что Георгий и дальше будет ее избивать. В любой момент ее одежда может разорваться, и тогда он увидит вату и женскую грудь. И тогда уже станет не важно, убьет он ее или нет, – в любом случае это будет конец.

Когда Георгий в очередной раз ринулся в атаку, Анне удалось откатиться в сторону, подальше от него, и дотянуться до небольшого табурета, выдвинутого из-под стола. Удар Георгия пришелся в плечо, и рука Анны онемела. Женщина схватила табурет другой рукой и с размаху ударила им обидчика в лицо.

Георгий взревел от боли и удивления. Потом Анна услышала пронзительный крик. Он принадлежал не ей и не Георгию.

Появились какие-то люди. Комната наполнилась воплями, шумом, хрустом костей и треском разрываемой плоти. Люди раскачивались, наносили удары, падали, и наконец все стихло. Было слышно лишь тяжелое дыхание – и больше ничего, никакого движения. Анна почти ослепла, все ее тело болело.

Кто-то до нее дотронулся. Анна сжалась, пытаясь придумать, как нанести ответный удар. У нее только один шанс, и его нельзя упустить.

Но руки, которые ее поднимали, были нежными и осторожными. Холодная мокрая ткань коснулась пульсирующей раны на щеке и подбородке. Анна открыла глаза и увидела лицо человека, которого она знала, но не могла вспомнить, где и когда его видела.

– Ничего не сломано, – сказал он с виноватой улыбкой. – Прости, нам следовало появиться здесь раньше.

Почему она не могла его вспомнить? Человек снова приложил влажную ткань к ее лицу. На ней была кровь.

– Кто ты? – Анна хотела встряхнуть головой, но даже малейшее движение причиняло ей невыносимую боль, как будто ее проткнули длинным острым ножом.

– Меня зовут Сабас, – ответил он, – однако, полагаю, ты никогда обо мне не слышал.

– Сабас…

Да, это имя было ей незнакомо.

– Зоя Хрисафес испугалась за тебя, – сказал он. – Она знает, что Георгий Вататзес был известен буйным нравом и непомерно кичился честью своей семьи.

Дыхание застряло у Анны в горле, она почувствовала, что задыхается.

– Был? Кичился?

Сабас пожал плечами:

– Жаль, но он напал также и на нас, и, чтобы его успокоить, нам пришлось… – Он не закончил предложение.

Анна немного отодвинулась и посмотрела мимо него. Георгий лежал на полу с окровавленным лицом, а изогнутая под неестественным углом голова свидетельствовала о том, что шея была сломана. Возле него стоял какой-то человек.

– Не беспокойся, – поспешно произнес Сабас, – мы заберем его отсюда. Ты скажешь, что на тебя напал грабитель, которого тебе удалось отпугнуть.

Анну вдруг разобрал смех, очень похожий на истерику.

– Когда люди увидят мое лицо и решат, что я нанес грабителю более серьезные увечья, никто больше не осмелится врываться ко мне в дом.

Сабас улыбнулся, и его жесткие черты смягчились.

– Да, тебе пришлось нелегко, но оно того стоило.

Он помог Анне встать на ноги и сесть на стул.

– Смогут ли твои слуги о тебе позаботиться или ты хочешь, чтобы мы вызвали какого-нибудь врачевателя?

– Спасибо, мои слуги справятся, – ответила Анна. – Пожалуйста, поблагодари Зою Хрисафес за ее заботу, и спасибо за твою храбрость. Если тебе или твоим друзьям когда-нибудь понадобится моя помощь, я к твоим услугам.

Сабас откланялся. Вместе с напарником они подобрали тело Георгия и вынесли его на улицу. В комнату вбежала Симонис с бледным от волнения лицом.

Пока она тщательно промывала раны хозяйки и накладывала мазь на ее синяки, в голове у Анны вихрем проносились мысли. Ей следовало бы знать, что самолюбие Георгия Вататзеса будет уязвлено из-за того, что брак его сестры не состоялся. Или все было гораздо сложнее?