Энн Перри - Блеск шелка

– Да, госпожа, – тотчас согласился оружейник, который был очень рад ее видеть. Только глупец забудет свою благодетельницу – и подведет женщину, которая никогда ничего не прощает. – Что я могу для вас сделать на этот раз?

– Мне нужен хороший кинжал, – ответила Зоя. – Не обязательно самый лучший, но у него на рукояти должен быть семейный герб. Я хочу, чтобы ты хранил мой заказ в тайне. Это подарок, и сюрприз будет испорчен, если об этом кто-нибудь узнает раньше времени.

– Ваши дела никого не касаются, госпожа. Чей герб должен быть на рукояти?

– Дандоло.

Как только заказ Зои был выполнен (кинжал был очень красивым – Бардас был отменным мастером), она послала письмо Джулиано Дандоло, который по-прежнему жил в венецианском квартале. Содержание письма было довольно простым: ей удалось узнать еще кое-что о его покойной матери.

Джулиано пришел, как она и предполагала. Зоя приняла его в своей любимой парадной комнате с видом на город. Хоть венецианец и чувствовал себя довольно неловко и старался скрыть нетерпение, двигался он с необыкновенной грацией, и Зоя сердито отметила для себя, что он не просто привлекателен: в нем была заметна живость ума, которую она не могла игнорировать. Будь она моложе, она непременно захотела бы оказаться в его постели. Но перед ней был Дандоло, и ни мечтательный взор, ни идеальная линия скул, ни широкие плечи, ни грациозная походка не могли смягчить ее приговор.

Они обменялись любезностями. Зоя не спешила переходить к главному. Она вела свою игру, еще не уверенная, нравится ей это или нет.

– Я кое-что узнала о твоей матери, – сказала наконец Зоя. – Она была красива, но ты, наверное, и так это знаешь. – Она увидела на лице венецианца отражение бушующих в его душе эмоций, слишком острых и болезненных, чтобы можно было их скрыть. – Возможно, тебе неизвестно, что у Маддалены была сестра, Евдоксия, тоже красивая, но с ее именем, к сожалению, связан громкий скандал. – И снова Зоя заметила на лице Дандоло всплеск эмоций. Как жаль, что она не может вернуть себе молодость! – Но я не знала прежде, что Евдоксия в зрелом возрасте искренне раскаялась и вступила в монашеский орден. Мне неизвестно, в какой именно. Но, вероятно, в будущем я смогу это выяснить. Возможно, она по-прежнему жива.

– Жива? – Глаза венецианца широко распахнулись.

– Пожалуйста, предоставь это мне. У меня есть способы, недоступные тебе, и я могу сделать это тайно. Я дам тебе знать, как только выясню что-нибудь конкретное.

– Спасибо.

Джулиано улыбнулся ей – красивый, уверенный в себе человек с врожденным обаянием.

– Мне было три года, когда умерла моя мать, – сказала ему Зоя, зная, что у нее дрожит голос, но не в состоянии с собой справиться.

– Сожалею, – ответил он.

Глаза венецианца были полны сочувствия. Но она не нуждалась в его сочувствии.

– Ее изнасиловали и убили. – Зоя тотчас же пожалела о сказанном. Это было ее слабостью – и тактической ошибкой. Джулиано может сопоставить даты и обстоятельства и понять, что ей доверять не следует. – У меня есть кое-что для тебя, – поспешно добавила она, пытаясь скрыть свою оплошность. – Я наткнулась на это случайно, поэтому ты не должен чувствовать себя обязанным.

Зоя отошла к столу, на котором лежал кинжал с гербом Дандоло. Развернула синий шелк и протянула оружие гостю, рукоятью вперед, так, что герб оказался сверху. Бардас хорошо поработал: кинжал выглядел старым, но каждая деталь герба хорошо просматривалась.

Джулиано уставился на кинжал, потом перевел взгляд на Зою.

– Возьми его, – велела она. – Он должен быть твоим. И потом, что я стану делать с кинжалом, на котором изображен венецианский герб?

У Джулиано хватило такта не предлагать ей деньги. Он решил преподнести ей равноценный подарок.

Мужчина взвесил оружие в руке.

– Он идеально сбалансирован, – заметил Джулиано. – Откуда он у вас?

– Понятия не имею, – ответила Зоя. – Но, если мне удастся это выяснить, я обязательно тебе расскажу.

– Спасибо. – Венецианец не стал рассыпаться в благодарностях, но голос, глаза, поза, то, как он прикасался к кинжалу, выдавали глубину его чувств.

– Носи его, – сказала Зоя довольно небрежно. – Он очень тебе пойдет.

Она будет молиться Пресвятой Богородице, чтобы Джулиано последовал ее совету. Если никто не узнает о том, что этот кинжал принадлежит Дандоло, ее план не сработает.

– Обязательно.

Казалось, Джулиано хотел добавить что-то еще, но потом передумал и ушел.

Зоя смотрела ему вслед. У нее в боку появилась странная колющая боль. Она грызла Зою изнутри, как будто что-то важное ускользало у нее из рук. Теперь оставалось лишь ждать – как минимум две-три недели. Она должна быть уверена в том, что остальные видели этот кинжал у Джулиано и знают, что он принадлежит именно венецианцу.

Зоя ждала целый месяц. Время ползло невыносимо медленно. Дни тянулись бесконечно. В полдень жара буквально парализовала. Настроение было мрачным. Темнота, словно маска, скрывала все: скрипы, шорохи, шаги возможного злоумышленника.

Как Зоя и ожидала, Джулиано прислал ей подарок: брошь для далматики. Это украшение понравилось женщине больше, чем ей бы того хотелось. Черный оникс и топаз, оправленный в золото. Зоя не хотела носить эту брошь, но не смогла удержаться. Она то и дело поглаживала камни пальцами. Брошь оказалась не только красивой, но и приятной на ощупь. Черт бы побрал этого Джулиано!

Наконец терпение Зои лопнуло, и она послала за вором, к которому обращалась, когда у нее возникала такая необходимость. Она рассказала ему, что нож принадлежал ей, но был у нее похищен, а потом его продали Джулиано Дандоло. Она увидела его на поясе у венецианца и поняла, что тот ничего не знает о происхождении оружия. Зоя предложила ему выкупить этот кинжал, потому что на нем есть фамильный герб, но Дандоло, вполне естественно, отказался. У нее нет другого выхода, кроме как похитить этот кинжал, как кто-то ранее похитил его у самой Зои.

Вор не задал ни одного вопроса и пообещал выполнить ее просьбу за определенную плату.

Потом она написала письмо Григорию, подделав почерк Дандоло, – скопировала его с письма, в котором венецианец отвечал на ее приглашение. Зоя писала от лица Джулиано – о том, что ему якобы случайно стала известна некая тайна, компрометирующая Зою Хрисафес, и он хотел бы сообщить о ней Григорию, если тот поможет ему решить кое-какие дипломатические вопросы, которые никоим образом не повредят интересам Византии. Подпись Дандоло Зоя скопировала с особой тщательностью.

Затем она послала аналогичное письмо венецианцу от Григория. В нем говорилось, что Григорий услышал, будто Джулиано горит желанием узнать что-нибудь о Маддалене Агаллон. Он якобы знал и любил ее и будет счастлив рассказать венецианцу все, что сможет. Зоя подписалась: «Григорий Вататзес». Ей был прекрасно знаком его почерк, и она без труда его подделала.