Дирк Гузманн - Ледовые пираты

Легкий щелчок заставил ее резко обернуться. Элиас закрыл за собой дверь и задвинул запор.

— Теперь он уже не сможет войти сюда, — сказал юноша.

«А я не смогу отсюда выйти», — пронеслось в голове у Мательды. И в тот же миг она почувствовала на своих руках горячие руки Элиаса, резкий запах смазанной маслом бороды вызвал неприятные ощущения в носу.

— Мы поставим на письменном столе моего дядюшки нашу собственную печать, Эстрелла.

С этими словами он подтолкнул ее к задней стене помещения. Инстинктивно Мательда уперлась руками в грудь Элиаса, однако не смогла противостоять его силе. Казалось, ее сопротивление только разжигало его.

Он попытался поцеловать ее, но она вовремя увернулась. Элиас напирал, и она так сильно натолкнулась бедрами на письменный стол, что размещенные на нем предметы затанцевали и зазвенели. Элиас стремительно сорвал накидку со своих плеч, затем взялся за шерстяную тунику, для чего ему пришлось отпустить руку Мательды. Она попыталась воспользоваться этим и оттолкнуть его, однако молодой человек держался на месте так крепко, как мог стоять только мужчина на поле боя. Сопротивление девушки лишь раззадорило его.

И тут раздались тяжелые шаги, остановившиеся перед дверью. Кто-то попытался открыть дверь, и дерево заскрипело, ведь вход был закрыт изнутри. Элиас застыл и прижал свою горячую мокрую руку ко рту девушки, Мательда затаила дыхание. Если Рустико найдет ее здесь, внутри, она погибла! Элиас, может быть, отберет у нее честь, но Рустико возьмет еще больше. Ну зачем она поддалась этому детскому порыву?! Как она сейчас ругала себя за свою глупость!

— Почему мой кабинет закрыт? — заорал Рустико на галерее так, что задрожали гнезда ласточек под крышей. — Спатариус, ты, слепой призрак! Ты у меня отведаешь плетей!

Последовали громкие удары — Рустико изо всех сил колотил ногой в дверь, однако дерево стойко сопротивлялось. Наконец голосом, в котором звучало отчаяние, он выкрикнул:

— Ну как я могу передать этот город в руки императора, если не могу открыть даже свой собственный кабинет?

Звуки стихли. Элиас осторожно отнял руку от лица Мательды, и она с облегчением провела языком по своим губам — они были солеными. Что это только что сказал Рустико? Если она правильно поняла, он собирается отдать Риво Альто под власть Византии? Ей нужно как можно скорее вернуться назад, чтобы предупредить отца!

— Он скоро найдет путь сюда, — прошептал Элиас, — нам нужно поторопиться!

И с этими словами он продолжил снимать с себя шерстяную одежду. Видимо, парень пребывал в убеждении, что Мательда еле сдерживается, только и ждет, чтобы отдаться ему.

Одной рукой держа ее, а другой пытаясь стянуть с себя тунику через голову, он все же преуспел в этом и уже стоял перед девушкой наполовину голый. От запахов его тела Мательда отшатнулась еще дальше на стол.

В этот момент под ее ягодицами на столе что-то зашуршало. Если это действительно был кабинет Рустико, то, скорее всего, она сидела прямо на его письмах и грамотах — доказательствах предательства! Пока Элиас продолжал атаковать ее, Мательда провела рукой по столу, собрала как можно больше пергаментов — сколько поместилось в руке — и спрятала под нижнее белье.

Элиас же, казалось, принял этот жест как приглашение.

— Подними юбки, Эстрелла! — Голос Элиаса прерывисто задрожал. Он задыхался не только от борьбы со своей одеждой.

Когда он начал расшнуровывать брюки, Мательду пронизал парализующий страх неминуемого.

— Постой! — воскликнула она пронзительнее, чем хотела.

— Кто там, внутри? — громко крикнул Рустико. — Воры! Спатариус!

— Тихо! — прошипел Элиас, отчаянно пытаясь развязать штаны. В темноте он, похоже, не мог справиться с узлами шнурков.

Мательда поняла, что есть всего лишь один способ спастись от Элиаса.

— Давай я сама, — предложила она и, превозмогая отвращение, нежно оттолкнула его руку своей рукой, соскользнула со стола вниз и опустилась на колени перед Элиасом. Ее пальцы нащупали шнурки, которые удерживали тесно облегающие брюки.

Трясущимися руками Элиас пытался просто стянуть с себя штаны. Однако пояс был настолько туго зашнурован, что он не мог сдвинуть ткань со своих бедер. Шнурки выскользнули у Мательды из пальцев.

— Веди себя тихо! — прошипела она и бросила взгляд на дверь, однако оттуда не доносилось больше ни звука. Сколько времени остается у нее, прежде чем вернется Рустико и прикажет взломать дверь? Ей очень хотелось просто побежать к выходу, открыть засов и удрать через галерею.

Словно услышав ее мысли, Элиас больно ухватил ее за волосы и потянул за них.

— Поторопись, или я разрежу себе штаны мечом, — тяжело дышал он, и капельки его слюны забрызгали руки Мательды.

Никогда раньше она не была так близко к мужчине. Она искала шнурки, стараясь не прикасаться к половому органу Элиаса, который тянулся к ней из-под ткани. По сравнению с вонью, которая исходила от нижней части его тела, запах верхней части казался ароматом бальзама. Его требование поторопиться пульсировало у нее в ушах, пока ей наконец не удалось распустить шнурки его штанов. Обеими руками она стащила штаны Элиаса до колен и оставила их на щиколотках. Ни в коем случае не желая видеть того чудовищного предмета, который сейчас освободила, она не сводила взгляда с его ног.

Он как раз собрался прижаться к ней, но она схватила его за лодыжки и изо всех сил дернула. Элиас зашатался, пытаясь найти опору, и отпустил ее волосы. Однако ткань так тесно обхватывала его ноги! Вместо звуков похоти теперь он издавал лишь крики ужаса. Мательда еще раз дернула его за ноги — и венет упал на пол. За что ему удалось зацепиться, Мательда не поняла в темноте, но он потянул за собой что-то, что упало с таким грохотом, по сравнению с которым шум овечьего стада, охваченного паникой, показался бы тихим шорохом.

Она не обращала внимания на злобные выкрики парня, когда он, снова и снова пытаясь подняться на ноги, хватался за табурет, — она была уже у двери и старалась нащупать задвижку. Однако запор не открывался! За ее спиной рычал Элиас. Пытаясь освободиться от штанов, чтобы встать, он так неловко согнулся, что снова чуть не упал.

В конце концов ему пришлось оставить свои попытки.

— Я сожгу тебя! Зажарю твое мясо! — прорычал он, и Мательда в этот момент даже не сомневалась, что он воплотит свою угрозу в жизнь, если она сейчас же не убежит.

Она ударила кулаком по железу задвижки — так, что даже рука заболела. И наконец запор поддался, дверь была свободна!

Мательда распахнула ее. Перед ней стояли Рустико и дворецкий. Один держал ночную лампу, другой — огромный молот. На лицах обоих застыло такое выражение изумления, какого она никогда не видела.