Дэвид Гиббинс - Последнее Евангелие

— Вас понял, — отозвался Джек.

— Проясни ситуацию. Вряд ли мы ищем гигантский крест, торчащий из морского дна, так ведь?

Джек улыбнулся Костасу.

— Если бы все оказалось так просто! На сегодняшний день нам даже неизвестно, был ли крест в те времена христианским символом. Кораблекрушение произошло через двадцать… ну, скажем, двадцать пять лет после распятия. Большинство знакомых нам символов христианства, таких как крест, рыба, якорь, голубь, греческие буквы «хи» и «ро», стали появляться только в следующем веке, да и то использовались тайно. Археологические находки периода раннего христианства не дают однозначного ответа. К тому же считалось, что Павел был заключенным под охраной римских солдат, поэтому он вряд ли держал реликвии при себе.

Джек взглянул на глубиномер. Семьдесят семь метров. Чувствовалось, как потоки воздуха надували гидрокостюм, но он спускался все ниже и ниже, сопротивляясь давлению воды. Джек ликовал: подобное чувство он испытал двадцать лет тому назад, находясь на той же самой глубине, всего лишь на волоске от смерти. Он хорошо помнил пьянящий эффект «глубинного наркоза» и приторно-сладкий вкус сжатого воздуха там, внизу, на глубине пятидесяти метров в опасной зоне. Вдыхать газовые смеси — все равно что пить вино, не содержащее алкоголь. Те же ожидания, но абсолютно никакого опьянения. Только сейчас он понял, что наркоз не подействовал, голова оставалась ясной. Но погружение все равно давало ощущение своеобразной эйфории. Джек чувствовал себя бодрым и предельно сосредоточенным. Сознание обострялось ощущением неминуемой опасности, поджидающей впереди. Волнующее, как будто погружаешься в первый раз!

— У них от восхищения, наверное, башни снесло, — сказал Костас.

— У кого? У водолазов Кусто?

— Не верится, что они взяли эту глубину.

— Почему же, — ответил Джек, — мне приходилось работать с последним поколением таких ребят. Настоящие борцы. Крепкие французы, бывшие военные. Перед каждым погружением они делали глоток вина, чтобы расширить кровеносные сосуды, а перед тем как сунуть трубку в рот, затягивались французскими «голуаз». То погружение напомнило мне соревнование, кто больше выпьет и устоит на ногах! Испытание для настоящих мужчин.

— Да уж, пройти через все или умереть…

Наконец Джек увидел их в темноте. Сначала одну, потом вторую. Он сразу же узнал амфоры, покрытые илом. Они вели назад к отвесному рифу, именно в том направлении, откуда Джек с Костасом приплыли. С ходу невозможно было определить происхождение этих сосудов — греческие или римские. Нужно пройти дальше. Джек снова посмотрел на глубиномер — восемьдесят метров. Костас все время плыл за Джеком. Внезапно они очутились около другого рифа. Только внизу был не песок, а чернильная пустота. Природа завораживала. Они достигли границы непознанного, места, пожалуй, столь же неприступного и неизведанного, как космос. Здесь начинался склон, который пролегал через широкие каньоны и бесконечные горные цепи и заканчивался где-то на глубине пяти тысяч метров в самой глубоководной зоне Средиземного моря. Конец пути! Джек по инерции проплыл еще несколько метров над краем. Разум меркнул перед огромной зияющей пропастью.

— Джек, не надо, — тихо сказал Костас, голос его исказился до неузнаваемости из-за резкого скачка в содержании гелия. — Мы можем вернуться сюда позже с более современным глубиномером гелия. — Мы можем вернуться сюда позже с более современным глубиномером и проверить еще пару сотен метров. Не стоит рисковать.

— Мы ничего не нашли, чтобы рассчитывать на дальнейшее исследование. — Голос Джека звучал откуда-то издалека, отрешенный, совершенно безразличный, чужой. Так Джек пытался скрыть разочарование. — Похоже, в отчетах водолазов Кусто речь шла о разбросанных здесь амфорах и об этом выступе. Вряд ли они могли уйти глубже под откос.

Медленно повернувшись, Джек как будто случайно включил фонарь на шлеме. Теперь нечего терять. Свет буквально ослепил. Как же темно вокруг! Он направил луч вниз по поверхности скалы, выхватывая из темноты красно-оранжевые морские растения, невидимые при естественном освещении. Очень немногие существа способны жить на такой глубине. Джек скользнул лучом вверх, затем снова опустил его в бездну.

Ура! Наконец-то он увидел узкий выступ, который невозможно заметить сверху из-за нависшей глыбы. Целый курган разнообразных сосудов. Двадцать, может быть, тридцать точно таких же амфор, которые они только что видели.

— Нашел! — взволнованно крикнул Джек. — В десяти метрах под нами.

Костас плыл неподалеку с включенным фонарем, вглядываясь в темному.

— Похоже на разрушенные обломки корабля, — прошептал он. — Нос корабля ударился о риф, корма отплыла назад, а амфоры выпадали по ходу движения, а здесь корабль ушел на дно. Вот где должны быть лучшие артефакты, корабельные запасы, личные вещи пассажиров и команды!

— Можешь определить тип амфор?

— Нет, нужно спуститься ниже.

— Джек, мы, конечно, можем, но прежде необходимо перенастроить профиль погружения. А как раз это не входит в мои планы. Произойдет переход в режим пониженного давления. Не стоит рисковать, пока не подошел «Сиквест II». Просто мы останемся без поддержки. Даже безопасное погружение не сработает. И что еще?.. Ах да! У нас осталось всего десять минут.

— Любое погружение рискованно, — прошептал Джек. — Но если правильно вычислить уровень риска, есть возможность безопасно осуществить его. Кстати, разве не ты постоянно твердишь мне об этом? К тому же ты наверняка уже все рассчитал!

— Помнишь, ты говорил мне о новой технике погружения, о том, что дайверы зачастую забывают, где предел возможностей, где край, за которым обрыв и возврата оттуда нет? Так вот, сейчас мы как раз стоим на таком краю!

— Я полностью доверяю твоему оборудованию, а ты — моей интуиции. Это лучшее судно, которое нам приходилось находить. Мы не вправе упускать такую возможность!

— Можно подождать. Сейчас у нас достаточно доказательств, чтобы вернуться и возобновить раскопки.

— Можно…

— Ну хорошо! Я прикрою тебя, ты — меня.

— А как иначе? По рукам.

— Тогда вперед!

Они одновременно скользнули за выступ. Костас перепрограммировал мини-компьютер, а Джек направил луч фонаря на груду амфор внизу.

Подплывая к рифу, Джек возбужденно крикнул:

— Греко-итальянские! По типологии Дрессела такие же, как на рисунках два, три и четыре. Посмотри — высокие ручки, угловатая форма. Это I век. Итальянский тип. Такие делали в Кампании у подножия Везувия. Супер! Мы нашли то, что так долго искали. Корму судна, затонувшего в середине I века нашей эры!

— У нас еще девять минут, — произнес Костас. — Я все перепрограммировал, можно потянуть время.