Дэвид Гиббинс - Последнее Евангелие

— Наверное, и неразорвавшиеся снаряды остались? — спросил с надеждой в голосе Костас. — Вот было бы здорово. Джек, за тобой как раз должок. Возле Сицилии ты не разрешил мне ни на шаг приблизиться к затонувшим орудиям.

Бросив на Костаса недовольный взгляд, Джек быстрым шагом пошел по двору.

— Не забывай, где мы находимся. Внутри амфитеатра, — сказал Джек, переступив извилистую линию на тротуаре. А потом показал на западную стеку церкви Сент-Лоренс, стоявшую в восьми метрах от него. — К тому же церковь совсем близко!

Археологи зашли в церковь. Обеденный концерт должен был начаться с минуты на минуту. Джереми быстро провел всех по нефу — почти все скамьи оказались заняты — к невысокой деревянной двери в конце западного прохода, открыл ее, проскользнул и жестом позвал Джека с Костасом. Первым последовал Костас, затем Джек. Не успели они прикрыть дверь, как зазвучала музыка. Играли концерты Баха. Джек узнал концерт ре минор для скрипки, струнного оркестра и баса профундо. Музыканты играли смело, уверенно, радостно. Резкий ритм придавал стройность разрозненным звукам. Джек задержался на секунду, охваченный желанием проскользнуть обратно и тихонько сесть на скамью.

— Пойдем! — поторопил Костас.

Джек поспешил за другом вниз по ступенькам в подвал прямо под нефом.

Музыка теперь звучала приглушенным фоном. Джек увидел впереди открытую дверь, ведущую в следующий зал — меньше, темнее предыдущего и, очевидно, древнее, чем каменная кладка церкви, воздвигнутая Реном. Казалось, что зал расчистили буквально на днях. С каменного свода свисала одинокая лампочка. Когда все оказались внутри, Джереми запер дверь на засов и, медленно ведя рукой по древней стене, сказал:

— Это средневековый похоронный зал, индивидуальный склеп. Его обнаружили во время последних раскопок. Находится на южном краю арены амфитеатра.

— Возможно, это оно и есть, — предположил Джек. — Джереми, как думаешь?

— Согласен.

Костас перевел взгляд с одного на другого.

— Может, и мне объясните, что мы тут делаем?!

Кивнув, Джек прислонился спиной к стене. Армейская сумка свисала с левого плеча. Пришлось даже глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Наконец Джек сказал:

— Ну хорошо. Когда мы прочитали загадку в римской пещере, я сразу же подумал о сэре Кристофере Рене и его церкви. В детстве я часто приходил сюда, помогал на раскопках старых бомб, бывал здесь с бабушкой. Ее тянуло к месту, за разрушением которого она беспомощно наблюдала много лет назад. Вероятно, ей хотелось хоть как-то помочь в восстановлении здания. Она работала волонтером. Бабушка привила мне любовь к археологии. А ее рассказы об атаке 1940 года оживили в моем воображении восстание Боудикки, окрашенное кровью и пожарами, стонами умирающих и ужасом, царящим вокруг. С тех пор я одержим восстанием Боудикки. Всячески пытался отыскать ее последнее убежище и могилу. Умирая, бабушка просила исполнить ее мечту — найти, где похоронена королева-воительница. Я пообещал, но последнее время думал, что мне так и не удастся сдержать слово. В университете я увлекся римским городом, обнаруженным в результате расчистки территории. Вероятно, Рен в свое время натолкнулся на доисторический и римский археологические слои, вскрывшиеся после великого лондонского пожара 1666 года. Тогда археология еще не была признанной отраслью знания, многие обнаруженные артефакты не регистрировались.

— За несколькими исключениями, — вполголоса добавил Джереми.

— Рен сам интересовался антиквариатом, видимо, поэтому он описал римские артефакты, найденные под собором Святого Павла. Это еще больше распалило меня. Вскоре я узнал, что церковь Сент-Лоренс принадлежала оксфордскому колледжу Бейллиол. Мой дядя, спонсор колледжа, организовал мне доступ к архиву. Я жаждал выяснить, существуют ли записи о находках, сделанных после 1666 года. Затем меня неожиданно увлекли изучение затонувших кораблей и дайвинг. В общем, все это давняя история. У меня не сохранились подробные записи, поэтому я попросил Джереми проверить кое-что.

— И Джереми вытянул козырь? — спросил Костас.

— Джек помнил только, что видел отдельный листок, вложенный в старую книгу — часть дневника бригадира каменщиков. Но я нашел запись! — ответил Джереми, доставая из кармана пальто блокнот. — Удивительно, это произошло, когда они расчищали каменную кладку и обгоревшие балки, пытаясь найти углубления, чтобы заполнить их строительным мусором, — заброшенные колодцы, выгребные ямы, старые подвали. Один из рабочих наткнулся на склеп, вероятно, этот самый зал. Каменщик пишет, что, прошел дальше и очутился в следующем склепе, где увидел большие глиняные трубы с рычагами, расположенные вертикально в ряд с одной стороны у земляной стены. Он принял их за дренажную систему для прочищения колодца, поэтому решил не трогать. Рабочие заполнили зал мусором и заложили кирпичом. А выйдя наружу, замуровали и вход в первый склеп. — Джереми показал на истрескавшуюся дальнюю стену напротив входной двери. — Вон там, по-моему. Смотрите, кирпичи клали в спешке и по всем признакам позже Средневековья. Кажется, с тех пор стену не ломали.

Костас окончательно запутался.

— Ну и что? Дренажные трубы. При чем здесь наше исследование?

Джек достал из сумки фотографию и, протянув ее Костасу, воскликнул:

— Вот при чем! Они возвращают нас во времена Боудикки.

— Ага, понятно, — прошептал Костас. — Это не дренажные трубы, а римские амфоры.

— Больш чем просто амфоры, — восторженно проговорил Джек. — Намного больше. Конечно, целые амфоры — сами по себе уникальная находка, но для нас важна их функциональность. Подумай, где мы находимся.

— Ну… в римском амфитеатре, — ответил Костас. — А точнее… в баре? Римской таверне? Наподобие той, которую мы видели в Геркулануме?!

— Молодец! Неплохая мысль, — похвалил Джек. — Это фотография из местечка под названием Шипен. Амфоры расположены точно так, как когда археологи нашли их. Целые винные амфоры. Пять штук в ряду вместе с кружками и другими предметами! Их обнаружили в могиле.

— В римской могиле? — уточнил Костас.

— Нет. — Джек покачал головой. — Помнишь, что я рассказывал о любви кельтов к вину? Импортированное считалось особенно ценным, признаком богатства и высокого социального статуса. Шипенские амфоры стояли в могиле знатного кельта, воина. — Эмоции захлестывали Джека. — Все эти годы, всю жизнь, даже когда был маленький мальчиком, я чувствовал: здесь, в Гилдхолле, скрыто что-то поистине значимое! Я следовал интуиции. Несколько лет назад обнаружили амфитеатр, тогда мне показалось, это оно и есть — то, что будоражило меня. Но теперь я уверен: есть что-то еще. Жаль, бабушка не узнает. Куда бы след ни вывел нас, еще одна моя мечта осуществится.