Роберт Лоу - Оскал дракона

— Девчонка — совсем другое дело, — ответил я.

Стирбьорн наконец совладал с собой и злобно улыбнулся.

— Сладкий плод, которого мы все лишены, — сказал он. — За исключением тебя.

Я сурово взглянул на Оспака, и он, словно извиняясь, пожал плечами и отвернулся, признав, что распускал язык о том, что видел и слышал той ночью у мадьярских костров.

— Я, по-вашему, тоже собственность? — прозвучал еще один голос, и я узнал его. Черноглазая вступила в самый центр этого вихря — заяц, окруженный собаками. — Вы считаете меня рабыней, которую можно пустить по кругу? Или я костяная ложка или точильный камень, как сказал Ид?

Все молчали, очарованные ее глазами и голосом. Черноглазая завернулась в плащ и гордо вздернула подбородок.

— Я здесь не просто так. Об этом сказал барабан Морского финна, и те, кто слышал его, знают, что он говорит правду, — она сплюнула, замолчала и пожала плечами. — Конечно, — добавила она лукаво, — если я здесь лишь затем, чтобы заставить суровых воинов искать фостри ярла Орма, глядя на мою задницу, то я готова задрать юбки и бежать впереди.

Послышались смешки, и Стирбьорн опять открыл рот. Черноглазая обошла его кругом.

— Тебе придется бежать быстрее всех и поймать меня первым, — произнесла она громко, — потому что всем известно, что Стирбьорн умеет ударить в спину.

Раздался хохот, и Стирбьорн хмуро обернулся, но было поздно. Побратимы вспомнили, что он — презренный нидинг и виноват в наших несчастьях. Он скорее напоминал собаку с обглоданной костью, и некоторые считали, что на ней еще осталось мясо.

— Погоня за мальчиком — безумие.

Этого звали Торбранд, он любил играть в кости и ловко владел копьем.

— Нет, — весело возразил Рыжий Ньяль. — Представь себе погоню за отрядом людоедов, которые преследуют вора, а тот гонится за монахом, и все это в пекле Муспелльхейма, среди пустынь Серкланда. Вот это безумие, Торбранд.

— Так и есть, — согласился Торбранд. — Что за идиоты будут так делать?

Финн ухмыльнулся и ударил себя в грудь.

— Я. И Орм, и Рыжий Ньяль, и еще кое-кто.

Он замолчал и подмигнул Торбранду.

— И мы вернулись оттуда с пригоршнями серебра. Самые сладкие фрукты висят выше прочих, как, без сомнения, выразилась бы бабка Рыжего Ньяля.

Стирбьорн фыркнул.

— Это прозвучало как одна из любимых сказок Рыжего Ньяля. Она уже записана? Наверное да, потому что больше смахивает на вранье.

— Что касается этой истории, — произнес Финн, медленно смещаясь в сторону, — я не знаю, записана ли она, потому что не могу прочесть ничего кроме рун, но я хорошо слышу, пусть даже одним ухом, и уверен — ты только что назвал меня лжецом.

Все вокруг замерло, даже птицы перестали щебетать.

— Есть только один способ убрать меня с дороги, — прохрипел я, а на самом деле чувствовал, что вот-вот обделаюсь, — кто-то из вас должен бросить мне вызов, и мы сразимся. Если повезёт, этот смельчак станет ярлом. Что скажешь, Стирбьорн? Но помни, тебе придется принести клятву Обетного Братства, а ты этого избегал.

Повисла тишина, лишь на несколько мгновений, не больше. Стирборн облизал сухие губы, он боролся с соблазном — не бросить ли мне вызов, хотя я знал, что скорее первым обделается он. На это я и надеялся, Стирбьорн вряд ли отважится сражаться лицом к лицу.

Пауза растянулась, словно та липовая веревка, которой мы привязывали «Короткий змей» к берегу.

Прежде чем тишина оборвалась, показался Курица, бегущий вприпрыжку и выплевывающий слова.

— Подеретесь потом. Сюда со всех ног бегут люди, и один из них — Рандр Стерки.

Они бежали словно овцы, все в одном направлении, слепо следуя за своим предводителем, разбрызгивая воду из луж и побросав припасы.

— Вряд ли они успеют, — проворчал Абьорн, тыча пальцем.

Но в его словах не было нужды — мы уже увидели всадников, издали казалось, что они скачут верхом на гончих псах. По преследователи быстро приближались, увеличиваясь в размерах.

— Люди Рандра бегут прямо на нас, — сказал Рыжий Ньяль, в его голосе сквозила тревога.

Конечно, на нас. Рандр Стерки, не будь дураком, заметил лесистый холм, он понимал, что на вершине им будет легче сражаться со всадниками, если преследователи решатся на атаку, а если нет, то под деревьями можно укрыться от стрел.

— Приготовиться к бою, рассредоточиться и не высовываться, — скомандовал я, высматривая то, чего не увидел сразу.

— Мы собираемся помочь Рандру Стерки? — недоверчиво спросил Стирбьорн. — После всего, что он сделал? Пусть подыхает.

Финн сплюнул, целясь в потрепанные сапоги юноши, но промазал.

— У тебя каша вместо мозгов, — прорычал он. — Там мальчик.

Стирбьорн, уже забывший, почему мы оказались здесь, нахмурился, Алеша и Абьорн побежали отдавать приказы; воины отступили назад, присев за деревьями, побратимы застегивали шлемы и разбирали щиты.

— Рандр Стерки вряд ли нас отблагодарит, — пробормотал Рыжий Ньяль.

Я тоже подумал об этом и размышлял, как прыгнуть в этот бурный поток, чтобы он нас не унес.

Я заметил среди бегущих двоих: один маленького роста, он спотыкался и двигался медленнее остальных. Второй — повыше, весь в черном, он остановился, подхватил малыша и взвалил его на плечо, покачнулся, и с трудом, шатаясь, побежал за остальными. Мне показалось, что я слышу его тяжелое дыхание, и я удивился, почему монах так озабочен спасением Колля.

Другой бегущий воин упал, поднялся, споткнулся и растянулся снова. Мне показалось, это больной или ослабевший. Монах покачиваясь бежал вслед за ним, затем опустил Колля на землю и помог подняться упавшему, ухватив того за руку. Они побежали, но всадники приближались быстрее, из-под копыт летели брызги и комья грязи.

— Ставлю унцию плавленого серебра, что мелкий умрет первым, — пробормотал Ид, стоя рядом со мной, подталкивая локтем соседа, ирландца из Дюффлина, приятеля Финнлейта.

— У тебя никогда не водилось плавленого серебра, — ответил тот, а Торбранд выругался.

— Это и есть мальчик, за которым мы охотились все это время, — прикрикнул он на них.

А тем временем на влажной от дождя равнине первые люди Рандра достигли подножия холма, и мы услышали их тяжелое, словно у загнанных псов, дыхание. Сам Рандр остановился, обернулся и заорал на тех, кто ковылял сзади, почти на четвереньках, угрожая им расправой. Задумка была хороша, но вряд ли все его люди успеют добраться до деревьев.

Спотыкающийся, ослабленный человек снова упал, и первые стрелы, выпущенные издалека, просвистели и упали в лужу позади него; он вскочил и покачиваясь побежал, точнее пошел, со стороны казалось, будто он прогуливается. Пройдя десяток шагов, он снова упал и уже не поднялся, всадники нашпиговали его стрелами и с воплями пустили лошадей прямо по нему.