Эмилио Сальгари - Последние флибустьеры

Он зевнул раза три-четыре, потянулся, а потом, в свою очередь, погрузился в мягкий мох и с облегчением вздохнул. Спал он, наверно, с четверть часа и был разбужен легчайшим потоком воздуха, который исходил, казалось, от движения веера над его головой. Он еще не полностью проснулся, вытянул руку и ощутил странный холодок, отчего сразу же открыл глаза.

Над ним взлетела птица, напоминающая крупную летучую мышь; она кружилась мелкими зигзагами, издавая слабые крики. Солнце уде взошло, и гасконец смог разглядеть ее. У птицы была крупная голова с двумя зубами и своеобразной присоской; волосатые крылья в размахе раскинулись почти на метр, тогда как тело не достигало в длину и двадцати сантиметров.

— Вампир!.. — закричал дон Баррехо. — Берегитесь, друзья!.. Он хочет напиться нашей крови!..

Ни Мендоса, ни бывший трактирщик из Сеговии не ответили на этот тревожный призыв.

— Tonnerre !.. У них уже вся кровь выпита!.. — вскрикнул он.

Дон Баррехо поспешно вскочил; он был заметно возбужден; в руках у него оказалась аркебуза, и он решил уничтожить проклятого кровососа. Но внезапно нахлынувший ужас остановил его; он выпустил ружье, которое ничем не могло помочь ему, и обнажил драгинассу.

Жуткое зрелище открылось его глазам; от такой картины могла бы застыть кровь в жилах самого храброго человека Старого и Нового Света. На груди каждого из двух его товарищей расположились два страшных, мохнатых гигантских паука. Эти черные чудовища были размером с бутылку; пару ножек венчали ужасные крюки длиной не меньше восьми дюймов; эти крюки уже вонзились в человеческую плоть, проткнув изодранные в лохмотья рубашки.

Дон Баррехо был достаточно знаком с этим регионом, а потому сразу же признал в этих гадких монстрах, жадно сосавших кровь, двух гигантских птицеядов; эти пауки, живущие в лесах Центральной Америки, не боятся, будучи голодными, нападать даже на спящих людей.

Острейшие когти этих гадких чудовищ уже проткнули плоть Мендосы и бывшего трактирщика из Сеговии, и пауки жадно высасывали кровь.

Дон Баррехо подскочил к ближайшему пауку, пинком скинул его с груди Де Гюсака и резким тычком драгинассы прикончил страшное насекомое. Другой паук, увидев печальный конец своего компаньона, попытался спастись на соседнем дереве, но он не успел убежать слишком высоко и был настигнут уколом драгинассы, рассекшей птицеяда надвое.

— Друзья!.. Друзья!.. — закричал грозный гасконец, тряся своих спутников. — Разве вы не заметили, что у вас высасывают кровь?

Мендоса первым открыл глаза и не мог удержать крика отвращения, увидев свою залитую кровью грудь.

— Меня убили!.. — закричал он.

— Да что ты! — успокоил его дон Баррехо. — Речь идет всего лишь об обычном кровопускании, сделанном пауками. Правда, если бы я запоздал с помощью, эти чудища высосали бы из тебя по меньшей мере пару фунтов.

— Я тоже весь в крови, — вскочил на ноги испуганный Де Гюсак.

— И я едва избежал подобной судьбы, потому что крупный вампир пытался застать меня врасплох во сне, — сказал дон Баррехо. — С этого момента мы больше не будем столь легкомысленны и не станем засыпать все вместе.

— Ты по меньшей мере убил этих чудищ? — спросил Мендоса.

— Я отомстил за твою кровь. Там, внизу, журчит ручеек; идите обмойтесь и приложите хлопок к ранам. Вот это дерево даст его вам в любом количестве.

— Было бы лучше, если бы этот торговец хлопком продавал фрукты, — сказал Де Гюсак. — Мы ведь умираем с голода.

— Вот так так!.. Я и забыл, что у вас вечно пустое брюхо, а мое пузо любезно заполнило не знаю уж какое гнусное месиво, слитое из настоящей олья подриды. Пока вы приводите себя в порядок, попробую поискать что-нибудь в лесу.

— Смотри не потеряйся! — пошутил Де Гюсак.

— Я пойду недалеко, друг. Мне очень хорошо известно, как легко заблудиться в этих девственных лесах.

Он насыпал немного пороха в ружье, опустил курок и отправился в лес, внимательно поглядывая то налево, то направо. Не прошел он и двухсот шагов, как услышал в гуще листвы скорбный меланхолический крик:

— Ай!..

Дон Баррехо остановился и огляделся.

— Кто это так жалуется? — удивился он. — Может быть, там лежит подранок? Он не сгодится на завтрак, клянусь тысячью чертовых хвостов!..

Крик повторился, он звучал дольше и стал душераздирающим. Похоже было, что кто-то жалуется.

Немного взволнованный гасконец хотел уже вернуться назад, но поднял глаза вверх, на ореховое дерево, и заметил зацепившуюся за ветку, спиной к земле, маленькую обезьянку с очень густой шерстью и головой, напоминающей скорее кошачью, чем голову четверорукого животного.

— Вот и завтрак!.. — обрадовался гасконец. — Не знаю, кто это, но убежден, что под такой шкуркой скрывается мясо, которое можно поджарить.

Он уже поднял аркебузу, потом отвернулся и, опустив ружье, забормотал:

— Но ведь оно не движется! Попробуем сэкономить заряд.

В самом деле, это странное четверорукое, хотя уже и встретило охотника, не покидало ветки и не прекращало издавать неприятные жалобные вопли.

— Надо спуститься сюда, дорогой мой, — пробовал уговорить зверька гасконец. — Если у него сломаны ноги, я не знаю, что делать. Все равно оно сгодится нам на завтрак.

Он подошел к довольно низкой ветке, совершенно лишенной к тому же листьев, и схватил животное за хвост, а потом дернул изо всех сил.

От такого мощного толчка ветка нагнулась, но животное не покинуло своего места.

— Нет, ноги у него не сломаны!.. — отметил дон Баррехо. — Они поистине железные. Сеньора обезьянка, вы хотите сдаться или нет?

Четверорукое животное медленно притянуло к себе свой хвост и больше не двигалось.

— А ведь оно не привязано, — сказал гасконец. — Что же это за зверь? Ну ладно, Мендоса определит, он лучше меня знает лесных тварей. А теперь заколем его.

Дон Баррехо обнажил шпагу и одним ударом обезглавил бедное животное; потом снова ухватил его за хвост и после шести-семи конвульсий, одна яростнее другой, гасконцу удалось овладеть тушей. Только тогда он увидел, что у странного животного вместо пальцев выросли крепкие когти длиной в целый дюйм.

— Может, оно принадлежит к семейству царапающих обезьян, если только такое существует в мире? Лично я о таком никогда не слышал. Ладно, царапающее оно или нет. Пойдем обдерем с него шкуру и подвесим над огнем.

Охотник снова ухватил добычу за хвост, чтобы из тела полностью вытекла кровь, и без какого-либо труда вернулся в лагерь.

Мендоса и бывший трактирщик из Сеговии как раз закончили свой туалет и прикрыли две маленькие ранки, полученные от ужасных паучьих когтей, тампонами из дикого хлопка. Потеря крови была, возможно, слегка обильной, но сами ранки походили на простые порезы.