Густав Эмар - Том 22. Приключения Мишеля Гартмана. Часть II

Полковник фон Экенфельс, ругаясь и посылая генерала к черту, однако собирался исполнить его приказание.

Напялив свой богатый мундир, он в полной парадной форме вышел из дома, где жил, и в сопровождении двух офицеров, служивших ему на то время адъютантами, так как он был тут главный начальник, направился самым величественным шагом к гостинице, с твердой решимостью в душе дать понять, разумеется, с надлежащей почтительностью, саксонскому генералу, что офицеры его прусского величества не привыкли к такому бесцеремонному обхождению со стороны хотя бы и генералов, но под непосредственным начальством которых не находятся.

Вокруг генерала тщательно содержался караул.

У входа в гостиницу на лошади, точно конная статуя, стоял неподвижно саксонский гвардеец.

Большая зала гостиницы превращена была в некоторое подобие караульни, саксонские солдаты сидели у столов, пили и ели, старый унтер-офицер с угрюмым лицом прохаживался взад и вперед между своими подчиненными, на которых бросал мрачные взгляды, не переставая, однако, курить огромную трубку, всегда находившуюся при нем.

Полковник с своими адъютантами вошел в гостиницу. Унтер-офицер остановился, сказал слово солдатам, которые тотчас вскочили, вытянулись и отдали полковнику честь с подобающим церемониалом.

— Генерал Дролинг где? — спросил полковник у трактирщика, который подбежал к нему, сняв шапку.

— Его превосходительство изволят завтракать, — почтительно ответил хозяин, — совсем уже кончают.

— Хорошо, доложите генералу, что полковник фон Экенфельс спрашивает, угодно ли ему будет принять его.

— Сию секунду, господин полковник, — ответил трактирщик.

И, отдав честь, он бегом помчался вон из залы.

— Господа, — обратился полковник к адъютантам, — вы подождете меня. Не здесь, — прибавил он, бросив презрительный взгляд на солдат, которые все стояли вытянувшись в струнку, неподвижные и держа руки под козырек, — но в отдельной комнате, где вы будете одни.

Трактирщик вернулся.

— Его превосходительство просит ваше высокоблагородие пожаловать наверх, — сказал он.

— Показывай дорогу.

И, махнув двум офицерам на прощание рукой с видом покровительственным, он вышел из залы вслед за трактирщиком.

Как только удалился их начальник, офицеры отворили дверь боковой комнаты и расположились в ней с комфортом.

По знаку унтер-офицера саксонские солдаты сели опять к столам и продолжали есть, тогда, как он взялся за трубку и по-прежнему стал расхаживать взад и вперед.

Полковник был встречен генералом с чисто военной простотою.

Дролинг сидел за столом против своего молчаливого товарища, на столике, нарочно поставленном под рукою, было множество пустых блюд и грязных тарелок и, кроме того, штук десять пустых бутылок да столько же нераскупоренных, между которыми четыре бутылки шампанского занимали самое видное место.

Генерал и его сотрапезник были красны как раки: они усердно оказали честь заказанному ими плотному завтраку.

— Садитесь, полковник, — сказал генерал, дружески протягивая ему через стол руку, — я истинно рад вас видеть. Дер тейфель! Я не приглашаю вас завтракать, потому что, как видите, мы уже принялись за десерт.

— Очень благодарен, ваше превосходительство, я также завтракал, — ответил полковник, садясь.

— Тем лучше, тысяча чертей французов! Но если есть не хотите, выпить вы должны, клянусь бородою дьявола! Ну, ты, — обратился он к трактирщику, — подавай господину полковнику стакан, проклятая свиная кожа! Да раскупорь бутылку шампанского, торопись смотри, или я переломаю тебе все кости, баранья ты голова!

Трактирщик поспешил исполнить приказание. Стаканы были наполнены и осушены.

— Превосходное вино, — заметил генерал, облизываясь с наслаждением, — превосходное вино, однако ниже достоинством наших добрых рейнских вин.

Полковник Врангель отозвался каким-то фырканьем или ржанием, где ни одного отдельного слова слышно не было, и снова налил стаканы.

— Хорошо вам живется здесь, полковник? — спросил Дролинг, выбирая сигару в великолепной сигарочнице.

— Нисколько, ваше превосходительство, жизнь преглупая.

— Я понимаю это. За ваше здоровье!

— За ваше, генерал!

— Кстати, прочтите-ка эту бумагу.

Он подал полковнику сложенную бумагу, которую достал из кармана мундира.

— Приказ генерала фон Вердера находиться под вашею командой?! — с изумлением вскричал Экенфельс.

— Неприятно вам это? — спросил генерал, осушая стакан, который молчаливый товарищ его только что наполнил.

Этот странный не то товарищ, не то адъютант, по-видимому, имел обязанностью наливать стакан начальника и пить как бочка: два дела, исполняемые им добросовестно и с редким усердием.

— Нисколько, ваше превосходительство, — возразил Экенфельс, стараясь скрыть гримасу, — напротив, я очень рад. Итак, ваше превосходительство сменили генерала фон Вердера в командовании Эльзасом?

— Да, — ответил тот небрежно, — возьмите же себе сигару. Барон Мольтке находит его слишком вялым и в особенности слишком мягким с населением бунтовщиков.

— Я не скажу этого.

— Однако это так. Отличный военный этот барон Мольтке! — вскричал Дролинг, взявшись за стакан. — За его здоровье!

— Исполин! — восторженно вскричал полковник и осушил свой.

— Чудо! — сиплым голосом подтвердил адъютант. Знакомство было сделано, вместе курили, пили вино и кофе. У немцев особенные правила гастрономии.

— Прескверные у вас шпионы, — заговорил опять Дролинг между двух клубов дыма, — оттого они и служат вам самым жалким образом.

— Вы находите, ваше превосходительство?

— Доказательства имею. Общее правило, полковник, никогда к службе не должно примешивать страстей, иначе все пойдет навыворот: собою не владеешь, в глазах мутно и суждение притупляется. За ваше здоровье!

— За ваше! Однако я не совсем понимаю, что вы хотите сказать этим, ваше превосходительство.

— У французов, да разразит их небо, есть поговорка: за двумя зайцами погонишься и одного не поймаешь. Я же скажу: двух дел разом не сделаешь, и своих, и служебных, дер тейфель!

— О! — вскричал Экенфельс, залпом осушив свой стакан, так как почувствовал, что побледнел, и движением этим хотел скрыть свое внезапное волнение.

— Понимаете? — продолжал Дролинг добродушно.

— Понимаю, ваше превосходительство.

— Тем лучше, это избавит меня от труда входить в дальнейшие объяснения, мы отлично все знаем в главной квартире.

— Вижу, ваше превосходительство.

— А вы ничего еще не знаете. Хотите доказательств? Я тысячу представлю вам.

— Позвольте заметить, ваше превосходительство, что, находясь на месте…

— Вы, тем не менее, ровно ничего не знаете, — перебил генерал с громким смехом.