Густав Эмар - Том 14. Сурикэ

— Отлично. Садитесь. Ивон, дай прибор.

— Благодарю вас, вы оказываете мне много чести; мне ничего не надо, я недавно перекусил и, если позволите, попрошу стакан вина, чтобы выпить его за ваше здоровье.

— Как хотите. Ивон, вина!

Генерал знал умеренность охотников; они довольствовались весьма малым и не умели церемониться; когда они бывали голодны или хотели пить, они принимали все, что им предлагали. Поэтому Монкальм не счел нужным настаивать и только велел пододвинуть бутылку поближе к охотнику.

По окончании обеда Ивон подал кофе, и Бесследный взял также чашку; затем были положены на стол трубки и табак. Кофе уже давно был во всеобщем употреблении в Америке, так что даже самые бедные пили его ежедневно, между тем как в Европе он считался еще роскошью.

Краснокожие и охотники никогда не рассуждают о важных делах, не закурив трубки; главнокомандующий курил не столько по привычке, сколько по необходимости и из нежелания нарушить привычки канадцев; благодаря подобной уступке обычаям страны индейцы и охотники обожали Монкальма.

— Значит, есть что-нибудь новенькое, друг Бесследный? — спросил генерал, когда трубки были закурены и гости почти исчезли в густых облаках дыма.

— Да, очень много.

— Сообщите же мне, что знаете, мы здесь собрались на совет и готовы выслушать вас.

— К вашим услугам, генерал. — И, поднимая свой стакан, полный до краев, он продолжал: — Имею честь выпить за ваше здоровье, генерал! — Он осушил стакан одним залпом и опрокинул его, чтобы показать, что в нем нет ничего.

— За ваше здоровье, Бесследный.

Охотник поклонился, затянулся несколько раз и начал:

— Все ваши приказания выполнены, и наш успех был полный; присоединившись к отряду, ожидавшему нас, мы — Тареа со своими краснокожими и я со своими охотниками — разделились на две части и, после совета, на котором условились обо всем, оба отряда устремились с двух различных мест в Новую Англию; произошла страшная резня; более тысячи английских переселенцев были убиты и скальпированы; наше вторжение было так неожиданно, что англичане, растерявшись от страха, бросили все: мебель, скот — и сами ушли миль за сорок; они бежали массами и спасались в больших приморских городах.

— Этот успех с избытком вознаградил нас за поражение Диеско у форта Вильяма-Генриха! — воскликнул Монкальм.

— Да, генерал, несмотря на свою победу, англичане не осмелились идти на форт Фредерик. Они оставили гарнизон в форте Эдуард и вернулись в Новую Англию.

— Вы уверены в этом?

— Я шел по их следу до английской границы.

— Слава Богу! Вот богатые новости!

— Нигамон послужил приманной птицей в охоте на его друзей: Тареа пошел за ними и преследовал их в самую глубь Виргинии и Каролины.

— А где были вы?

— Я был с Тареа в сорока милях от Нью-Йорка.

— Так близко от виргинской столицы?

— Да, генерал.

— Это неблагоразумно, мой друг!

— Я не спорю, но что же делать? Мне хотелось доставить вам положительные известия. Я уже так близко подошел к столице, что пожелал наверное знать, чего мне держаться.

— Вы были в Нью-Йорке?

— Да, прожил там пять дней.

— Это непростительное неблагоразумие.

— Я очень хорошо знаю это; но, не рискуя, ничего не достигнешь.

— А если б вас открыли?

— Да кто меня знает там? Вы послушайте! Я говорю на собачьем наречии этих еретиков, как будто родился в их стране, да к тому же меня никто не знает; они привыкли к охотникам, никто не обращал на меня внимания.

— По крайней мере, вы узнали что-нибудь интересное?

— Как же! Послушайте, что я узнал, и увидите, стоило ли из-за этого рисковать. Английский главнокомандующий по имени граф Лондона решился принять план 1755 года; главные силы армии будут направлены в форт Сен-Фредерик, чтобы, заняв эту позицию, открыть себе путь на Монреаль через озеро Чамплен; второй корпус направится к Ниагаре, чтобы прервать сношения с долиной Огио; третий должен действовать против форта Дюкена; наконец, последний корпус должен действовать против Квебека; он отправится по рекам Кеннебек и Шодиер и совершит диверсию в этой стороне.

— Черт возьми! Громадный замысел, но, по-моему, трудно выполнимый, — сказал Монкальм, улыбаясь. — От кого вы добыли эти драгоценные сведения?

— Об этом говорят вслух в Нью-Йорке. Город переполнен войсками; нет других разговоров; я получил подтверждение собранных мною слухов от одного охотника, пробравшегося в город с таким же намерением, как я; следовательно, сомневаться невозможно.

— Я и не сомневаюсь в вашей правдивости; вы, конечно, хорошо знакомы с этим охотником?

— Вовсе нет; я часто встречал его, как и в этот раз, но никогда не разговаривал с ним; он вышел из Нью-Йорка вместе со мной; я прибавлю, что даже старался избегнуть его.

— Почему же? — спросил генерал. — Разве это ненадежный человек?

— Вовсе нет; я не знаю ничего дурного о нем; но говорят, что у него глаз дурен, и вы понимаете…

— Да, вполне понимаю, — улыбаясь, отвечал Монкальм.

— Впрочем, Сурикэ хорошо знает его, — продолжал канадец, — я даже получил от него поручение к нашему гостю.

— Как зовут этого человека? — спросил Шарль Лебо.

— Мрачный Взгляд.

— Я действительно знаю этого человека, и он мне очень нравится; сказанное им должно быть правдой, я вам ручаюсь головой за этого охотника, — горячо вступился Шарль.

— Этого достаточно; человек, сторону которого вы так горячо принимаете, не может быть негодяем.

— Вы увидите сами, генерал, так как я намереваюсь представить его вам.

— Хорошо; и ему не придется жаловаться на меня.

— Благодарю вас заранее! — И, обращаясь к канадцу, молодой человек прибавил — Какое же поручение Мрачный Взгляд дал вам ко мне?

— Оно не длинно, — отвечал канадец. — Мрачный Взгляд будет ожидать вас в час утра в третий день будущего новолуния у лосиного брода.

— Я буду там. Благодарю вас.

— Не за что; я всегда готов к вашим услугам. Теперь, генерал, позвольте мне уйти.

— Как хотите; вам надо отдохнуть; но не забудьте зайти ко мне завтра в двенадцать часов, я буду ждать вас.

— Хорошо. Итак, до завтра.

— А пока примите эти два пистолета; это хорошее оружие, и мне будет приятно видеть его на вас!

Генерал снял со стены пару великолепных пистолетов и подал Бесследному.

— О, генерал! — радостно воскликнул канадец. — Я никогда не расстанусь с ними!

И он заткнул их за пояс. Бесследный поклонился и вышел. Трое собеседников остались одни.

По утрехтскому миру Франция сохранила остров Кап-Бретон, или Королевский, лежавший у входа в залив Св. Лаврентия, между Акадией и Ньюфаундлендом; положение этого острова давало отчасти возможность господствовать над путем в Канаду.