Густав Эмар - Том 11. Тунеядцы Нового моста

— Милостивый государь! Вы дорого поплатитесь за такую обиду! — крикнула дама, бросившись к графу.

— Полноте, сударыня! Разве я знаю, кто вы такая? — отвечал он, презрительно улыбнувшись и пожав плечами.

— О, берегитесь!

— Чего, сударыня? Я перед вами, извольте, прикажите вашим слугам стрелять по мне!

Незнакомка с отчаянным жестом откинулась назад и закрыла лицо руками.

— Будем пить, господа! — повторил граф, подставляя хозяину стакан.

— Отлично, друг! — одобрили его вельможи. — Вы правду говорите, мы действительно ошибались.

— Да, — заключил шевалье де Гиз. — И приняли распутницу за знатную даму.

— Не говорите о ней больше ни слова, кто бы она ни была — она женщина, не станем этого забывать.

Дама вдруг, как пантера, бросилась опять к дю Люку и, положив ему дрожащую руку на плечо, наклонилась почти ксамому его лицу.

— Я люблю тебя! — прошептала она сдавленным голосом. — Ты единственный мужчина между всеми этими щеголями!

— Как вы скоро меня полюбили, душечка! — насмешливо проговорил он.

— Может быть!.. Теперь ты пошел бы за мной, если бы я тебе велела?

— Отчего же нет! Я ведь дал честное слово.

— Хорошо, я не забуду, ты скоро получишь от меня известие.

— Извольте. За ваше здоровье!

Не успел он сделать двух глотков, как она выхватила у него стакан, выпила до половины и остальное выплеснула влицо его товарищам.

— А вы все — подлецы! — объявила она.

Вельможи бешено вскочили с мест и вырвали из ножен шпаги.

Дама, быстро отступив, схватила серебряный свисток и пронзительно свистнула. Дверь мигом шумно распахнулась, и в комнату вбежали человек пятнадцать в масках и вооруженных с головы до ног; окружив семерых вельмож, они прицелились в них.

— Видите, я не боялась вас, господа! — с колкой иронией произнесла дама. — Прощайте! Веселитесь! А ты, Оливье дю Люк де Мовер, не забывай!

— Sang Dieu! Еще бы, моя прелесть! — вскричал он, рассмеявшись. — Ангел ты или демон, клянусь, я до безумия влюблен в тебя!

Незнакомка отвечала ему только прерывистым смехом, походившим на рыдание, и исчезла в сопровождении своих таинственных защитников.

Вельможи с минуту стояли, как ошеломленные, потом переглянулись, точно очнувшись от страшного кошмара, не говоря ни слова, накинули плащи и вышли.

Но они ничего не увидали. Незнакомка пропала совершенно бесследно.

Едва они успели уйти, как из внутренней двери осторожно вышли Жак де Сент-Ирем с сестрой.

— Ну, что, Диана? Довольна ты сюрпризом? — спросил он, подсмеиваясь.

— О да, братец! — задумчиво отвечала она. — То, что мы сейчас видели и слышали, может, пожалуй, принести нам большую пользу.

— Оттого-то я тебя сюда и привел, сестрица. Теперь, я думаю, можно и домой?

— Пойдем! — сказала она. Они ушли.

Переехав жить в Париж, граф дю Люк, не хотевший расставаться с Грипнарами, нанял у них весь первый этаж; тут была отдельная спальня для капитана, много комнат, потайная лестница во двор, где помещались конюшни, и отдельные выходы от капитана и от Оливье. И тот и другой могли принимать у себя кого хотели, уходить и приходить так, что ни хозяин гостиницы, ни его прислуга ничего бы и не узнали.

Как-то утром через несколько дней после рассказанного в предыдущей главе, когда Оливье, вернувшийся по обыкновению на рассвете, еще крепко спал, дверь вдруг отворилась и вошел капитан Ватан, гремя рапирой. Внезапно разбуженный граф рассердился.

— Есть что-нибудь новое? — спросил он, рассмеявшись вскоре юмористическим замечаниям капитана.

— Да ведь всегда есть что-нибудь новое, мой друг, когда участвуешь в заговоре, — отвечал капитан.

— Тс-с! Говорите тише! — вскричал граф, садясь на постели.

— Да ведь мы одни здесь. Кстати, вы не знаете, что король вернулся из Сен-Жермена?

— Так мне-то что до этого?

— Ну, я вижу, вы не расположены разговаривать, я ухожу.

— Ах, черт возьми! Да дайте немножко опомниться.

— Ладно! Вставайте же.

— Сейчас.

Велев камердинеру Мишелю подать капитану ликеру, граф выпил с ним вместе рюмку и, накинув халат, вышел в уборную одеваться.

— A propos, — заметил Ватан, — одевайтесь так, чтобы выйти из дома.

— Э! Что это значит?

— Ничего, просто совет.

— Но объясните же…

— Ничего не стану объяснять. Одевайтесь скорее. Оставшись один, капитан как-то машинально выпил две рюмки ликера, потом внимательно осмотрелся и, отодвинув в одном месте драпировку, прижал пружину. Отворилась потайная дверь. Капитан заглянул туда.

— Ты здесь, Клер-де-Люнь? — позвал он шепотом.

— Уже полчаса жду, — отозвался, подходя к нему, tire — laine.

— Мы через пять минут выйдем. Все ли ты так сделал, как я говорил?

— Все, будьте спокойны.

— Ну, так помни же свою роль и утекай! Клер-де-Люнь исчез, а капитан снова стал пить и курить.

Через полчаса вышел граф.

— Ну что? Не долго я заставил вас дожидаться? — обратился он к авантюристу.

— Черт возьми! Я был в слишком приятной компании, чтобы заметить время, — засмеялся капитан.

— Еще по рюмке, капитан?

— Нет, — наставительно произнес Ватан. — Довольно, нам надо поговорить о серьезных вещах. Не позавтракаем ли? Теперь половина десятого.

— Уже вам есть захотелось?

— Мне всегда хочется есть.

— Ну, хорошо, позавтракаем. Здесь?

— Нет, сойдем вниз, там аппетитнее естся. A propos, вы забыли кое-что взять с собой.

— Что такое?

Капитан откинул полы своего плаща. У него за поясом было два пистолета, а у графа их не было.

— А! Так дело-то, значит, серьезно? — заключил Оливье.

— Не то чтобы очень, но может сделаться серьезным. Оливье зарядил два больших пистолета и заткнул их себе за пояс.

Они сошли в общую залу гостиницы. Все столы были заняты. Фаншета приветливо им улыбнулась и указала на свободный стол несколько поодаль от других. В одно время с графом и капитаном из противоположных дверей вошли Клер-де-Люнь и Дубль-Эпе.

— А! Вот странная встреча! — вскричал с притворным удивлением капитан.

Они поздоровались.

— Вы собираетесь куда-нибудь, господа?

— Нет, завтракать хотим, — возразил капитан. — А вы?

— И мы тоже; кроме того, мне нужно было вам сказать несколько слов, господа.

— Так и прекрасно! — сказал капитан. — Позавтракаем вместе.

Дубль-Эпе поздоровался с матерью и пошел попросить отца накормить их хорошенько.

Мэтр Грипнар сам подал им завтрак.

— Граф, на одно слово! — Клер-де-Люнь, или шевалье де Ларш-Нев, как он придумал себя называть, чтобы не привлекать внимания слишком известным именем Клер-де-Люнь, наклонился к Оливье.

— Сделайте одолжение, — отвечал Оливье.

— Граф, одна особа, которую вы хорошо знаете и которую не нужно называть здесь, желает сообщить вам важное известие.