Мармадьюк Маллоу - Универсальный саквояж миссис Фокс

Тут же был и миста Ноулз. Хэннен оглядел собравшихся, и хотел что-то сказать, но тут на палубу неторопливо поднялся капитан.

Это был человек невысокого роста с небольшим лицом, обрамленным негустыми рыжеватыми бакенбардами. Даже плечи капитана были не особенно широки. Синяя фуражка с якорем, однако, сидела на его голове так, словно капитан в ней и родился, мягкая белая рубаха с большими пуговицами была безупречно чистой, а кожаная жилетка, хоть и выглядела скромно, сидела точно по фигуре. Распахнутый просторный плащ из брезентовой ткани придавал идущему по палубе капитану сходство с палаткой. Двигался капитан неторопливо, говорил равнодушным тоном, так тихо, что приходилось прислушиваться.

– Мое имя – капитан Бабридж.

Гам сейчас же стих. Несколько голосов промычали: «да, сэр».

– Первый помощник Хэннен, – по-прежнему неторопливо продолжал капитан, поворачиваясь к высокому.

Тот кивнул.

– Биллингс – второй помощник, – продолжал капитан своим бесцветным голосом.

Потом пришла очередь миста Ноулза.

С церемонией представления было покончено. Перешли к сортировке команды. Сперва Хэннен вместе с одним из охотников отбирали из толпы по одному. Д.Э. Саммерс неожиданно понял, что ни за что на свете не хотел бы оказаться в команде первого помощника. Тот, повернувшись, мазнул взглядом и сделал знак выйти вперед. У Д.Э. дрогнуло внутри, но оказалось, что позвали не его. Когда Хэннен отобрал шестерых, начал отбор Биллингс. И тоже не особенно заинтересовался мистером Саммерсом. Миста Ноулз остановил было на Д.Э. взгляд своих круглых, ехидных, как у курицы, глаз, но в последнюю минуту передумал и выбрал Коуэна.

Затем всех распределили по вахтам. Старший помощник Хэннен взял к себе экипаж своего вельбота и вельбота третьего помощника. Биллингс – свой экипаж и экипаж «миста Ноулза». Оставшихся разделили пополам и везучий мистер Саммерс оказался в вахте Хэннена.

Грохотали бочки, которые закатывали с берега по сходням, скрипели, блоки на талях, перемещая грубо сколоченные ящики. Орал, перекрикивая весь этот шум, на матросов старший помощник.

Так начиналось первое настоящее приключение двоих джентльменов.

– Снять чехлы! – крикнул Хэннен, отлично обходясь без рупора. – Отдать сезни!

Загремел цепью якорь. Гулко тренькнул корабельный колокол. Палуба пошла ходуном и нос барка медленно повернулся в сторону открытого моря.

Д.Э. Саммерс в это время находился на корме. Он получил в руки только что вынутый из бумажной упаковки свернутый линь, команду аккуратно размотать эту штуку и подзатыльник – чтоб не глазел по сторонам.

Д.Э. глазеть перестал, пристроился на тумбу кнехта и взялся за дело. Рядом, сидя прямо на палубе, занимался тем же самым португалец, чумазый парень, благоухающий табаком и чесноком. Несколько минут спустя Д.Э. изобразил крайнюю рассеянность и как бы невзначай сполз с тумбы. Этот маневр позволил ему убрать с глаз долой «Окончательный выбор победителя».

Потом неторопливо появился гарпунщик – низкорослый крепкий человек с бородой, достававшей до второй пуговицы куртки. Важная персона сурово сдвинула брови, обозревая проделанную работу, осталась недовольна и потребовала, чтобы линь подали на блок. Джейк тоже нахмурился, принял занятой вид и продолжил разматывать линь. Португалец быстро вскочил, вернулся с двумя кадками, которые поставил на палубу, и немедленно полез на ванты.

– Эй, ты! Бери конец и дуй за ним! – распорядился Хэннен.

У Джейка взмокли ладони.

– Глухой, что ли? Блок, говорю, пристропь!

Искатель приключений потеребил было линь, но его вырвали из рук.

– Пропустишь линь через блок и спустишься, – уточнил старший помощник. – Черт, плохо дело. Что рот раззявил? Тьфу, телеграф беспроволочный! Живо!

Мачта наклонялась с душераздирающим скрипом: в одну сторону, потом в другую. Паруса хлопали. В ушах свистел ветер.

– Мама! – чуть не плача, прошептал Д.Э. – Ой, мама!

Снизу голос Хэннена потребовал, чтобы матрос Саммерс шевелил кормой.

Закусив губу чуть не до крови, искатель приключений пополз дальше. Португалец за это время успел пристропить блок, опустить его в длинный лаз на марсе и направиться назад. Проклятый блок висел перед самым носом. Ванты, сходящиеся к мачте прямо под марсом, сузились настолько, что даже ноги не расставить для устойчивости. Чтобы отцепить привязанный к поясу конец линя и просунуть его в блок, нужно было отцепить от вантов руку, а это… в общем, это было невозможно.

– Боже мой! – прошептал Джейк и зажмурился.

– Слазь, кому говорю! – орал снизу страшный помощник.

– Еще чего, – пробормотал Д.Э. Саммерс и покрепче вцепился в снасти.

Ванты задергались сильнее. Спина взмокла.

– Deixe-lin, Nelly! – хмыкнули рядом.

Джейк открыл глаза, увидел португальца, во второй раз поднявшегося на ванты, но снасти не выпустил. Матрос выковырял линь из вспотевшей руки искателя приключений, пропустил через блок и отправился обратно.

За свои пятнадцать лет Джейк Саммерс слышал о себе много всякого. И про голову, и про руки, и про то, как он выглядит, и обещали тоже разное, но Хэннен перещеголял и похоронного церемонимейстера с его красноречием, и обоих братьев Лароз вместе с их визгливой мамашей, и школьную учительницу, и всех клиентов скорбного заведения, когда-либо выражавших свое недовольство.

Будущее сделалось угрожающим.

Искатель приключений попробовал сделать шаг вниз и чуть не намочил со страху штаны. Он болтался на вантах, как… Хэннен сказал, как, но ветер милостиво унес это сравнение в океан.

Везучий парень Д.Э. получил, наконец, возможность жить той жизнью, о которой мечтал.

Представьте: попутный ветер. Корабль на всех парусах бороздит океанские просторы. А вот и сам Джейк Саммерс, легкий и ловкий, лезет на фок-мачту. Шумит океан. Над головой синеет бескрайнее небо. Слышатся редкие вскрики чаек, расправляющих в глубине небес свои белоснежные крылья…

Ну да, ведь почти точно! Небо над головой синело – не придерешься. Океан шумел. Чайки совершенно по правилам вскрикивали и парили над волнами. И даже мачта было той самой, фок-мачтой. Не по правилам был только матрос Саммерс, который с трудом решился открыть глаза.

Внизу бесновался старший помощник. Совсем близко пролетела чайка, невоспитанно уронив свой птичий подарок.

Это же надо, какая чепуха лезла в голову! Стройный, крепкий матрос, весело насвистывая, драит палубу. Пахнет морем и нагретой на солнце древесиной. Свежий ветер треплет волосы. Впереди вся жизнь и тысяча приключений… Что ж это вы, мистер Саммерс, не рады?