Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена

— Интересное заявление, — сказал он, — жаль только, что мы не можем подвергнуть этого свидетеля перекрестному допросу, поскольку он отсутствует. Тем не менее должен указать, что данные показания вынуждают нас заняться установлением вопроса о гражданско-правовом статусе цветных людей на борту «Бэллиол Колледжа». Там были найдены негры…

— И невольничьи кандалы, сэр! — вставил Клизероу.

— Верно, сэр, однако их точное описание не приведено в тексте оглашенного вами документа. Безусловно, мой коллега, представивший его, представит и соответствующих свидетелей, чьи слова прояснят это дело. Могу ли я теперь огласить ответ моего клиента на данные показания?

Клизероу кивнул, судья коротко бросил: «Продолжайте», и по просьбе Андерсона привел Спринга к присяге. Затем Андерсон обратился к своему клиенту:

— Расскажите нам, капитан Спринг, о вашем плавании на «Бэллиол Колледже» в период, предшествующий описываемым событиям.

Спринг взглянул на судью, затем себе под ноги и оперся руками о стол. Жесткий хриплый голос капитана перенес меня в прошлое, я словно снова ощутил запах этой дикой посудины и почувствовал, как жаркое солнце Африки пылает у меня над головой.

— Я вышел из Бреста, во Франции, с грузом для дагомейского побережья, — зарокотал Спринг, — там мы обменяли наш товар на генеральный груз, состоящий из продукции местного производства, основную часть которой составляло пальмовое масло. Все это я и доставил в Роатан, на острова Карибского моря. Оттуда я как раз шел в балласте на Гавану, когда вдруг был перехвачен американскими бригом и шлюпом, которые безо всяких очевидных для меня причин приказали нам лечь в дрейф и открыли огонь по моему судну. Мы оказали сопротивление, и в конце концов к нам на борт высадилась партия этих флотских пиратов, которые захватили меня, мое судно и мою команду! — Его голос становился все громче, а шрам на лбу наливался кровью. — Нас в цепях привезли в Новый Орлеан. Сам я был тяжело ранен при обороне моего судна и с тех пор нахожусь здесь, барк арестован, так что ни я сам, ни его собственники не могут использовать судно по прямому назначению, что повлекло за собой огромные убытки. Я уже выражал свой протест против этих незаконных действий в самых сильных выражениях, и требовал ответа не только у лиц, участвовавших в этом беззаконии, но и у их правительства. — И в полном соответствии со своими прежними привычками Спринг прогрохотал: — Qui facit per alium facit per se [327]. Осмелюсь предположить, что эта максима подходит американским законам не хуже, чем другим. Обвинения, что я якобы ввозил в эту страну рабов, вопреки действующим здесь законам, я категорически отрицаю…

— Уважаемый сэр, мой дорогой капитан, — это опять вступил Андерсон, — могу ли я, предваряя вопрос моего коллеги, спросить, почему вы не легли в дрейф, когда вам это было предложено для досмотра судна? Ведь тогда бы все могло обойтись благополучно.

В глотке у Спринга что-то захрипело.

— Должен ли я объяснять американскому суду, что то, как я отреагировал на требование американского военного корабля лечь в дрейф, полностью соответствует манере поведения любого американского капитана, получившего подобный сигнал с британского военного корабля. Говоря коротко, я отказался исполнить этот приказ.

На гостевых скамьях раздался громкий взрыв хохота, топот ног о пол и аплодисменты. Маленький судья вновь застучал молоточком по столу, и когда, наконец, все успокоилось, Андерсон спросил:

— Как британский капитан мексиканского судна, вы не видели необходимости ложиться в дрейф, это очевидно. Знаете ли, капитан Спринг, существуют сомнения в том, что ваше судно не является мексиканской собственностью. Полагаю, что мой коллега хотел бы продолжить тему? — И насмешливо приподняв бровь, он передал слово Клизероу.

Тот насел на Спринга. Он сыпал именами — американскими, британскими и французскими; отмечал, что «Бэллиол Колледж» был построен в Балтиморе и ранее принадлежал янки; он заявил Спрингу, что бумаги, представленные суду и указывающие на принадлежность судна мексиканским гражданам, на самом деле фальшивка и подделка. Почему же, спрашивал Клизероу, если Спринг был честным капитаном обычного торгового судна, его жена вышвырнула судовые документы за борт?

— Когда меня атакуют пираты, сэр, — ответил Спринг, — то я не могу позволить, чтобы мои бумаги попали к ним в руки. Откуда я знаю, что они не будут фальсифицированы таким образом, чтобы обернуть дело против меня же самого? Тут и без того раздули дело, обвиняя меня в работорговле, — и все это без единого доказательства! Так что не морочьте мне голову с этими бумагами! — Он указал на судейскую кафедру. — Все мои документы там, сэр — сертифицированные и заверенные копии! Взгляните на них, сэр, litera scripta manet, [328] и тогда уже задавайте свои вопросы, если у вас к тому времени останется хоть один!

Мне показалось, что он играет роль грубого английского шкипера, этакого настоящего бульдога, и даже слегка переигрывает для верности, но публика была на его стороне и орала: «Верно! Дело говорит!», пока судье, наконец, не удалось призвать всех к порядку. Клизероу пожал плечами и усмехнулся.

— Обязательно, капитан, особенно раз вы так этого хотите. Я перехожу от вопроса о национальной принадлежности собственника судна, что является второстепенным, непосредственно к сути дела. Поскольку вы так любите цитаты, то посмотрим, останетесь ли настолько же rectus in curia, [329] когда я спрошу…

Судья снова грохнул молотком по столу.

— Я был бы весьма вам обязан, если бы вы оба разговаривали по-английски, — воскликнул он, — большинство из присутствующих достаточно хорошо знакомы с классическими языками, но это не значит, что я позволю вести слушания на латыни. Продолжайте!

Клизероу поклонился.

— Капитан Спринг, вы говорили, что везли из Дагомеи в Роатан пальмовое масло — довольно необычный груз. Почему же тогда ваш корабль оборудован полками для рабов?

— Эти, как вы их называете, полки для рабов — весьма удобное устройство для укладки корзин с сосудами пальмового масла, — ответил Спринг, — спросите моего грузового помощника.

— А еще они очень удобны, чтобы укладывать на них рабов?

— Неужели? — воскликнул Спринг. — Могу ли я заметить, что когда захватили мое судно, эти полки были разобраны — притом что, как вы сказали, мы перевозили рабов.

— Теперь, с вашего позволения, я перехожу к рабам, — начал Клизероу. — Согласно представленному аффидевиту, [330] на борту вашего судна были негры, около дюжины женщин. Они были обнаружены на палубе, заключенными в невольничьи кандалы. Будут представлены свидетельства о том, что они были также скованы единой цепью и вы таким образом готовились сбросить их за борт, чтобы устранить улики вашего преступления. — Он сделал паузу, и зал замер в напряженной тишине. — Вы поклялись говорить правду, капитан Спринг. Кто эти женщины?