Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена

Его утихомирили. Поднялся всеобщий шум-гам, в результате которого большинство присутствующих, хоть и будучи навеселе, уразумело, что я в дружеской форме предложил Бисмарку выстоять раунд против Галли, а тот оскорбил старину Джека своим высокомерием. Порядок взялся навести Споттсвуд, заметивший, что причины для ссоры и обид нет.

— Вопрос в том, желает ли барон испытать свои силы в товарищеском поединке? Вот и все. Если да, то Джек готов помочь в этом. Не правда ли, Джек?

— Нет, — говорит Джек, уже овладевший собой. — Ей-богу, я уже лет тридцать не выходил на ринг. К тому же мне не ясно, — добавляет он с улыбкой, — желает ли наш гость выходить против меня?

Бисмарк окинул его высокомерным взглядом, но Споттсвуд настаивал.

— Ну же, Джек, если ты проведешь с ним пару раундов, я продам тебе Раннинг Риббонса.

Как вы догадались, он знал слабое место Джека: Раннинг Риббонс был родным братом Раннинг Рейнса, и отличным ходоком. [99] Джек хмыкнул, но продолжал отнекиваться: мол, его боксерское прошлое осталось далеко позади. Парни, видя его колебания и подогреваемые перспективой увидеть в деле знаменитого Галли (да еще и угостить выскочку Бисмарка оплеухой-другой), насели на него, похлопывая по плечу и подбадривая возгласами.

— Ну ладно, ладно, — говорит Джек, дурное настроение которого улетучилось. — Раз вы так настаиваете, то вот что нужно сделать. Дабы убедить барона в том, что в боксе больше настоящего искусства, чем может показаться на первый взгляд, я встану напротив него, опустив руки, и пусть он попробует нанести мне несколько ударов в лицо. Что вы на это скажете, сэр?

Немец, сидевший с презрительным видом, был, похоже, более заинтересован, чем старался показать.

— Вы хотите сказать, что позволите бить вас и даже не станете защищаться?

Джек ухмыльнулся.

— Я сказал, что дам вам попробовать ударить, — говорит он.

— Но ведь я обязательно вас ударю, если только вы не убежите прочь.

— Боюсь, вы еще не слишком преуспели в нашем языке, — отвечает Джек с улыбкой, но только на губах. — Во всяком случае, с выражениями «слишком стар» и «убегать прочь». Не беспокойтесь, минхер, я не сойду с места.

Началась суматоха — чтобы расчистить место для представления, стол придвинули к стене, ковер скатали, всю мягкую мебель разнесли по углам. Один Персевал не радовался:

— Это неприемлемо по отношению к гостю, — говорит он. — Мне это не нравится. Ты же не повредишь его, Джек?

— С его головы и волос не упадет, — отвечает Галли.

— Разве что его спесь слегка пострадает от открытия, что не так-то легко быть настоящим боксером, как ему это кажется, — фыркает Спиди.

— И это мне тоже не нравится, — вздыхает Персевал. — Получается, что мы выставляем его дураком.

— Ну не мы, — говорю, — он сам так хочет.

— И это послужит немецкому пустозвону хорошим уроком, — вставляет Споттсвуд. — Кто он такой, чтобы учить нас, а?

— Но мне все равно не нравится, — говорит Персевал. — Черт тебя побери, Флэши, это все твои проделки.

И он, нахмурившись, отошел в сторону.

В другом углу комнаты Конингем и еще несколько человек помогали Бисмарку снять сюртук. Вам может показаться, что он недоумевал, как его угораздило в это вляпаться, но немец старался держать хорошую мину на лице, изображая интерес и веселье. Ему закрепили перчатки, как и Джеку, и объяснили, что он него требуется. Споттсвуд вывел обоих на середину комнаты, где была проведена мелом черта, и держа их за руки, призвал всех к тишине.

— Это не обычная схватка, — говорит он («Позор!» — закричал кто-то). — Нет, нет, это только товарищеский матч во имя спортивного духа и дружбы между нациями. («Ура!», «Правь, Британия!»). Наш добрый друг, Джек Галли, чемпион среди чемпионов (звучное «ура», на которое Джек отвечает улыбкой и подпрыгиванием) любезно предлагает герру Отто фон Бисмарку выступить против него и попробовать попасть в противника ударом в голову или в корпус. Мистер Галли также обещает не наносить ответных ударов, но ему дозволяется использовать руки для защиты и блокировки. Я стану рефери («Позор!», «Гляди за ним, барон, это мошенник!»), по моей команде бойцы начинают и прекращают схватку. Все согласны? Тогда, барон, можете наносить любые удары выше пояса. Готовы?

Споттсвуд отступил назад, оставив соперников стоять друг против друга. Странное было зрелище: от яркой люстры было светло как днем; свет падает на зрителей, пристроившихся у сдвинутой к стенам мебели, на висящие над их головами охотничьи трофеи, на до блеска натертый пол, на серебряную посуду и бутылки, стоящие на заляпанной вином скатерти, и на две фигуры, расположившиеся лицом к лицу у меловой черты. За всю историю бокса никто не видел более странной пары.

Бисмарк в рубашке, брюках и лакированных туфлях, дополненных боксерскими перчатками на руках, возможно, и чувствовал себя не в своей тарелке, но держался молодцом. Высокий, прекрасно сложенный, гибкий как рапира, с русыми волосами, он напомнил мне картинки могучих скандинавских богов. Губы сжаты, прищуренные глаза пристально изучают противника.

Галли же… Ох, этот Галли! Мне доводилось видеть Мейса, Большого Джека Хинена и маленького Сэйерса, я смотрел, как Салливан побил Райана (и при этом я выиграл у Оскара Уайлда десять долларов), но сомневаюсь, что кто-то из них мог бы устоять против Галли в лучшие его годы. [100] Теперь лучшие годы остались позади, но стоило мне увидеть его, почти шестидесятилетнего, стоящего напротив Бисмарка, и этого было довольно. Как большинству трусов, мне присуще некое неосознанное преклонение перед истинно отважными людьми, при всем их идиотизме; и я способен получать академическое наслаждение при виде настоящего искусства, если оно не направлено против меня, конечно. Галли был истинно отважен и невероятно искусен.

Он стоял на носках ног, низко опустив голову и руки. На смуглом лице по-прежнему светилась легкая улыбка, а глаза пристально наблюдали за Бисмарком из-под густых бровей. Вид у него был спокойный, уверенный и несокрушимый.

— Бокс! — вскричал Споттсвуд, и Бисмарк взмахнул правым кулаком. Джек слегка изогнулся и удар прошел мимо его лица. Бисмарк пошатнулся, вызвав чей-то смешок, потом ударил еще, правой и левой. От правой Джек ушел, левую остановил ладонью. Бисмарк отступил на шаг, посмотрел на противник, и ринулся вперед, целя Джеку под дых, но тот лишь немного развернул корпус, и немец пролетел мимо, молотя воздух.

Все орали и смеялись; Бисмарк развернулся, он был бледен, губа закушена. Джек, словно и не сдвинувшийся с места, с любопытством посмотрел на него, приглашая продолжить атаку. Бисмарк постепенно пришел в себя, вскинул руки и выбросил вперед левую так, как видел сегодня на боксерском поединке. Джек отдернул голову и немного скакнул вперед, заставляя правый кулак Бисмарка также пройти мимо цели.