Нина Соротокина - Гардемарины, вперед! Книга 1 и 2

- Да будет тебе. - Саша поцеловал жену в шею, потом коснулся губами щеки, она пахла мятной водой, обязательной принадлежностью косметики, прозванной «холодцом»; может, из-за этого щека показалась холодной, словно неживой. - Черный цвет тебе очень к лицу. И потом ты у меня такая красавица, тебе хоть стог на голову надень…

- Не родись красив, а родись счастлив, - прошептала Анастасия, и глаза ее угрожающе заблестели. - Давеча присоветовала государыне на фонтаж брошь с жемчугами, а она как закричит: «Ты нарочно! Я с утра и так бледна!» А на фонтаже блонды молочного цвета. Что ж на них надевать, как не жемчуг? Прогонит она меня от себя. Сердцем чую…

- Вот и славно,- весело подхватил Саша.- Поживем своим домом. Хочешь, за границу поедем. Я в отставку подам…

- Не говори так.- В голосе Анастасии прозвучала незнакомая доселе суровость. - Если прогонит, я умру…

Саша нахмурился. Он знал, что если разговор коснулся отношений жены с государыней,то его лучше кончить, потому что утыкаешься в стену, и если в первое время замужества на эту тему можно было зубоскалить, мало ли у Елизаветы недостатков, и порицать двор, и смеяться над глупостью приближенных, то сейчас разрешалось только безвольно благоговеть перед величием трона и местом, которое подле него занимала Анастасия. Сашу это несказанно злило и, стыдно сказать, унижало, потому что подчеркивало разницу в происхождении.

- Не будем об этом, - примирительно сказал Саша. - Я ведь по делу приехал. Оно касается Никиты. Понимаешь, он арестован по ошибке…

Рука Анастасии плотно закрыла ему рот.

- Не здесь… - И она повлекла его через залу, анфиладу комнат, потом в узкий коридорчик и оттуда в парк.

Кажется, чего проще - найти уединенное место среди деревьев и кустов, но Анастасии все казалось, что слишком людно. В нижнем парке у фонтанов пестрая группа черноволосых фрейлин играла в волан, у Монплезира толпились освобожденные после дежурства гвардейцы, в большом пруду у Марли какие-то чудаки ловили карасей.

Наконец они поднялись в верхний парк и нашли уединение в садовой беседке. Деревянная решетка ее, собранная из перекрещенных планок, закрывалась от посторонних глаз огромным кустом шиповника, но через узкий дверной проем можно было видеть весь парк и заметить любого, кто направится в их сторону по аллее молодых, подстриженных лип.

- Ну вот, теперь говори.- Анастасия поправила парик, как неудобную шапку, и внимательным взглядом окинула куст шиповника. Над малиновым цветком басовито гудел шмель.

- А он не донесет? - добродушно усмехнулся Саша, копируя жужжание, но тут же сделался серьезен,поймав строгий взгляд жены.- Произошла роковая подмена. Никита арестован вместо рыцаря Сакромозо, которому великая княгиня якобы назначила свидание.

- Что значит «якобы»? Кто же его назначил?

- Тайная канцелярия, а вернее сказать- Бестужев. Он решил таким образом скомпрометировать великую княгиню. А Никите случайно попала в руки записка с приглашением.

Анастасия вздохнула глубоко, потом поежилась и, нервна теребя кудряшки у виска, спросила настороженно:

- И чего же вы хотите от меня?

Саша сразу обозлился на это «вы», Анастасия ревновала Сашу к друзьям и часто говорила в запальчивости: «Они тебе нужнее, чем я!», - а если доходило до громкого разговора, когда он упрекал жену в приверженности ко двору, она отвечала: «Да, это моя жизнь. А у тебя своя! Ради вашей мужской дружбы ты меня не пощадишь!» И попробуй объясни ей, что обида говорит в ней, а не разум.

Но сейчас об этом лучше не вспоминать. Если у женщины красные глаза, а на голове нелепый парик, то говорить с ней надо терпеливо и ласково, как с ребенком.

- Мы посоветовались и решили, что сейчас от тебя зависит все. Тебе отводится главная роль.

- Какая?

- Ты должна поговорить с государыней.

- Вы решили! - вспыхнула Анастасия. - Это ты и Софья?

- И еще Алешка. Я же писал тебе, что он приехал.

- Ах, да…

- И еще Мария.

- Какая Мария?

- Подруга Софьи, дочь ювелирщика Луиджи.

- Ну, конечно, если дочь ювелирщика решила, то мне остается только подчиниться…

- Настя, не сердись, что с тобой? Мы обязаны помочь Никите! Если он и должен понести наказание, то за беспечность - не более.

- Это не беспечность - быть влюбленным в великую княгиню, - быстро сказала Анастасия. - Это гораздо хуже.

- Пусть,- согласился Саша.- Назовем это непочтением, безрассудством, в конце концов. Но ведь он в этом никогда не сознается. Я его знаю. На плаху пойдет, чтоб не замарать имени Екатерины. И добро бы любовь, а то ведь так, дорожное приключение, а остальное он сам придумал.

Он вкратце рассказал события последних дней. Анастасия слушала его не перебивая, потом спросила неуверенно:

- И вы хотите, чтобы я рассказала об этом Их Величеству?

Ах, как высокопарно умеет излагать Анастасия самую простую мысль! Да, да… Он именно хочет, чтобы Елизавета узнала истину.

- Истину? - Анастасия рассмеялась желчно. - Мы здесь во дворце не живем, а играем в жизнь. Правила игры каждый всосал с молоком матери. А правила такие - маскировать пред государыней все плохое и выставлять напоказ хорошее. Если нет ничего хорошего,то можно придумывать,фантазировать,то есть врать, только бы улыбнулась матушка Елизавета. А ты с дочерью ювелирщика жаждешь донести до государыни истину - смешно…

У Саши на щеках заходили желваки. Анастасия увидела, что он на пределе, и сразу сменила тон:

- Бедный Никита, угораздило его… Погоди, дай подумать. - И она надолго замолкла, глядя на кончик выглядывающей из-под платья туфли. Потом сорвала травинку, торчащую сквозь решетку, принялась ее жевать, измочалила до отдельных волокон.

- Что ты так долго думаешь? - не выдержал Саша.

Анастасия поморщилась, не говоря ни слова. Она думала не о том, стоит ли ей разговаривать с государыней, ее занимал другой вопрос: стоит или не стоит сказать сейчас мужу об истинной причине ее страхов. Впрочем, когда страхов много, это еще не беда. У нее был один, главный Страх, от которого она ночей не спала, в каждом взгляде государыни видела угрозу. А дело все в том, что Шмидша проболталась, выкрикнула ей в бешенстве ужасную фразу: «С матерью-изменщицей переписываешься? Ужо тебе!»

Три года назад, когда счастье над Анастасией воссияло,когда обручилась она с любимым и вернулась ко двору, совершила она беспечный поступок - послала с нарочным небольшую писульку в Якутск. Нарочный был верный человек, старый слуга ее матери, которому разрешили отбывать ссылку вместе с госпожой. Писулька была самая невинная. Анастасия сообщала матери о своем браке и просила на то ее благословения.

Якутск - это на краю земли. Там кругом снега, льды, и так круглый год. Как-то после ласк на супружеском ложе, беспечная и веселая, она увидела эту страну во сне, и холодом пахнуло с ее подушки. Все там блестело прозрачным, колючим льдом. Она проснулась окоченелая, в слезах, со сведенными судорогой ногами. После этого и написала записочку, чтоб подбодрить мать, утешить и дать знак: жива я, помню и люблю.