Нина Соротокина - Гардемарины, вперед! Книга 1 и 2

Лошади побежали быстрее. Карета запрыгала по ухабам адмиралтейского луга. Граф Антон опять достал флягу, вино, булькая, полилось в глотку. Обнажившаяся шея графа была нежной, белой, а кадык маленьким, как горошина. Он спрятал бутылку, отер ладонью рот и сказал значительно:

- Мне стало известно, где прячут вашего пропавшего друга.

- Оленева? - воскликнул Алеша, стремительно подавшись вперед и невольно стукнувшись о колени своего собеседника. Тело Бестужева мягко подалось назад, словно фигура его была из ваты.

- Не надо фамилий. Мы отлично понимаем друг друга, этого достаточно. Он содержится на нашей старой мызе, что на Каменном Носу. Я наведался туда случайно по своим делам. Папенька превратил мызу в крепость. - Граф умолк, бессильно покачиваясь в такт езде.

Алеша слушал не дыша, боясь пошелохнуться. Последняя порция вина не подбодрила графа, наоборот, речь его замедлилась, он все время как-то странно вздыхал, словно ему не хватало воздуха. Страшно было, что он вдруг раздумает говорить из-за пьяного каприза или просто уснет на полуслове.

- Где это - Каменный Нос?

- Каменный Нос на Каменном мысу, а тот в свою очередь на Каменном острову, - проговорил граф скороговоркой. - Ясно?

- Ясно, - тупо кивнул Алеша.

Бестужев искоса посмотрел на него, словно проверяя: верит - не верит.

- Это Малый Каменный остров, тот, что в устье Екатерингофки. Там со стороны моря бухточка небольшая, в ней мыза и стоит. Попасть туда можно только со стороны моря. Дощатая пристань и сразу забор. Папенька обожает заборы! Забор высоченный, в нем калитка, но она охраняется. И не вздумайте идти к мызе со стороны луга! На вышке, это бывший маяк, всегда кто-нибудь торчит… из стражи.

- Вы видели нашего друга?

- Не перебивайте меня! - резко одернул его граф и опять начал рассказывать про мызу, окрестности ее, вспомнил кучу мелочей, где какой двор, да какие покои, и в каком из них содержат арестованного. Говорил он медленно, веско, и нельзя было понять, отговаривает ли он от сложного предприятия или дает совет, как лучше его осуществить. Кончил он на неожиданно веселой ноте:

- Я бы вам все нарисовал, да позабыл прихватить письменные принадлежности.

- Но как вы узнали, что там содержится именно наш друг?

- А это вас не касается. Это моя мыза, моя! И остров мой! А он запрещает мне туда ездить… еще грозится!

Алеша понял, что граф говорит об отце- канцлере Бестужеве.

- Арестованного сторожит наш глухой Харитон. Помимо него есть караул, и серьезный.- Он вздохнул, словно скука его сморила. - Когда четыре человека, а когда шесть… Каждый вторник в десять вечера они меняются. В субботу у них баня. Запиши.

- Куда записать-то?

- В головку! В головку запиши! - Граф постучал себя по лбу.

- Насколько я вас понял, ваше сиятельство, - Алеша старался говорить убедительно, неторопливо, - вы советуете нам напасть на мызу именно в субботу? То есть послезавтра?

- Ничего я вам не советую, но торопитесь, потому что Оленева вашего не сегодня завтра переводят в крепость. - Граф открыл дверцу, вдохнул свежего воздуха и крикнул кучеру: - Назад!

После этого он откинулся на подушки, отодвинул шторку на окне и, словно забыв о своем спутнике, принялся внимательно следить за пробегающим мимо городом. Однако далеко они заехали… Вдоль дороги тянутся постройки казенного вида: склады, провиантские магазины, всюду пусто, обыватель мирно спал. За каретой увязалась собака и долго, молча, не лая, бежала вдоль дороги, словно не собака вовсе, а волк. На Адмиралтейской набережной у почтового двора Алеша попросил графа остановить карету. Тот равнодушно, не задавая вопросов, исполнил его просьбу.

Алеша спрыгнул на землю, вежливо попрощался. В ответ не раздалось ни звука, но когда Алеша уже направился к мосту, граф вдруг резко его окрикнул:

- Как тебя там… Корсак… вернись! Алеша пожал плечами, неторопливо подошел к карете, не обижаться же на этого пьяного индюка!

- Белов спрашивать будет, зачем я все это рассказал, какая, мол, выгода? - От пьяного благодушия графа Антона не осталось и следа, голос был злой, резкий. - Дак скажи ему - чтоб папеньке досадить. Белов поймет. Трогай! - крикнул он кучеру.

«Ну и новость! - взволнованно думал Алеша, вышагивая по направлению к дому. - Всем новостям новость! Это надобно обсудить, обмозговать. Сашка, возвращайся же наконец! Что ты там делаешь, в Петергофе - службу несешь или на пирах гуляешь? Дело-то не терпит!»

При всей важности услышанного в разговоре с Бестужевым застряла в сознании заноза, а вернее сказать, осела какая-то муть, словно плеснули туда тухлой бурдой. Последние слова графа просто оскорбительны! Что значит - «Белов поймет»? Почему это Белов должен понять такую гнусность, как предательство отца?

- Стоп, Корсак, - сказал себе Алеша. - Не туда гребешь. Нам до отношений канцлера Бестужева со своим сынком дела нет. Нам надо продумывать детали побега. А вдруг все это вранье? С чего бы графу Бестужеву говорить нам правду?

Знай Алеша, какой разговор предварил свидание их в карете, ему легче было бы понять, какой бурдой плеснули в его незамутненную душу.

Пили, и много, до полного затмения рассудка, вернее, граф Антон пил, а дружок его Яков только играл в пьяного и все советы давал, как из жены Авдотьи или отца деньги выкачать, и еще дразнил, подначивал.

- Дался тебе этот Белов! Что ты о нем забыть не можешь?

- Но ведь это он нашел труп во дворце?

- Гольденберг мертв, забудь о нем.

- Я уж забыл. Я не о Гольденберге толкую, а о Белове. Этот каналья сделал меня посмешищем всего Петербурга.

- Ты сам себя сделал, - бубнил Бурин. - Пить надо меньше!

- Ты в этом не понимаешь ничего, а потому помолчи. Когда дуэль была, я ж на ногах не стоял. Как можно стрелять в бесчувственного человека?

- Так он и стрелял в воздух. Зачем ты руку-то вскинул? Пулю словить?

- Нет, ты меня послушай, - жарко задышал граф Антон в ухо собутыльнику. - Сейчас Белов сам словит пулю. Ты послушай… Стоит мне только ему сказать, что на нашей мызе томится князь Оленев… Это же капкан!

- Не такой Белов дурак, чтобы поверить тебе на слово.

- А спорим, поверит! Бьюсь об заклад, не только поверит, но и нападение на мызу организует. А я папеньку-то и предупрежу… И угодит он, милок, под пулю или в крепость.

Бурин мрачно и недоверчиво смотрел на графа Антона, а тот вдруг скривил капризно губы и добавил:

- А может, и не предупрежу…

Саша не вернулся из Петергофа и на следующий день, в пятницу. Наступила суббота, которая, по сообщению молодого Бестужева, была на Каменном Носу банной, и Алеша на свой страх и риск решил действовать самостоятельно. О нападении на мызу, разумеется, не могло быть и речи, к подобному предприятию следует готовиться долго и тщательно. Алеша думал только о рекогносцировке, ознакомлении с местностью. И вообще необходимо убедиться, стоит ли на Каменном острову мыза и что она из себя представляет.