Владимир Топилин - Серебряный пояс

Тихон — зеркальная копия отца. Унаследовав все гены, кобель трепетно копирует наследие предка. Не было случая, чтобы Тихон хоть намеком, взглядом попытался возразить отцу или перечить человеку — хозяину. Суровые уроки таежной жизни Тихон схватил на лету. Он был яркой, невосполнимой половиной добытчика на промысле. Одна лишь черта в поведении — излишняя меланхолия, унаследованная им от матери, доставляла ему некоторые неудобства. Питомец был тяжел на подъем, ленился перейти от дождя под дерево, любил крепко и долго поспать, но беззаветно, преданно любил детей. Когда последние вдруг начинали его таскать за лапы по земле, Тихон лишь томно стонал от кочек, но так и не мог поднять головы, чтобы убежать от своих мучителей. За что и получил свое спокойное имя в честь одноименного гольца в вершине Сисима. Однако в тайге Тихон преображался. По отношению к зверю он становился агрессивным, жестоким. Молодой кобель знал свое место в этой жизни и, под стать отцу, честно нес в своих клыках бремя зверового воителя, освободить от которого его могла лишь только смерть.

Туман и Тихон всегда работали в паре. Интенсивно обследуя тайгу во время поиска, каждый из них передвигался своим путем. Если Туман уходил влево, Тихон бежал вправо. Через определенное расстояние собаки сходились, пересекались следами, уходили на сопредельные стороны. Но спустя какое-то время вновь пересекались. Если один из них находил зверя, сразу давал знать голосом второму, который тут же прибегал на помощь. Если это был старый след косолапого или сохатого, собаки объединялись, тропили добычу вместе, находили и держали до тех пор, пока не придет хозяин. Обоюдная охота давала собакам значительное преимущество. Держать на месте медведя или сохатого одной собаке тяжело. Вдвоем легче и безопаснее.

Сегодня Тихон и Туман бежали рядом. Они понимали, куда и зачем их ведет хозяин. Зверовые лайки ждали встречи с медведем, только еще не знали, где вчера хозяин поставил петлю (выставляя вечером петлю, Михаил оставил собак привязанными на прииске, чтобы не наследили и не испугали зверя раньше времени). Человек не стал испытывать терпение своих питомцев. Прежде чем тронуть с места своего коня, Михаил указал рукой на перевал, властно приказал:

— Вон туда! Вперед!

Кобели не заставили себя долго ждать: исчезли в мелкой подсаде пихтача-курослепа, растворились в тайге, как будто их и не было. Михаил гордо приподнял голову, коротко пояснил Ивану:

— Ушли. Теперь жди, когда заговорят…

От первого прилавка длинный водораздельный хребет преломился. Перед путниками предстал крутой подъем. Лобная, ветреная сторона горы разрядила тайгу. В сочетании с редкими кедрами загустели черноствольный пихтач, колкий ельник. Частые поляны заполонили шероховатые языки каменных курумов. С правой стороны, в недалеком ложке, выстроились гордые монументы невысоких скал. Вон там, внизу, на стрелке двух ручейков, медведь задавил корову Пановых, потом перетянул ее в стланик, под нишу скалы, жировал две недели. Вороны не могли сразу обнаружить падаль из-за нагромождений базальтовых глыб. Люди нашли задавленную корову случайно. Тишка Косолапов с женой Лукерьей брал и на ручье пробы на золото и встретились со зверем нос к носу, когда последний пришел на водопой. Несложно представить реакцию Косолаповых, когда муж и жена, под шум ручья промывая в лотке песок, вдруг увидели широкую морду в нескольких метрах от себя. Несмотря на сходство фамилии с прозвищем зверя, на прииск Тишка и Луша прибежали быстро. Муж без штанов, сверкая ягодицами. Жена без кофты, поддерживая руками разметавшиеся перси. По поведению супругов старатели догадались, что очередное зачатие ребенка вновь окончилось неудачей. И хотя молодожены упорно доказывали, что виновником созерцания человеческих достоинств был хозяин тайги, мужики долго не могли поверить в произошедшее: «Он вас что, на ручье раздел?»

Михаил Самойлов быстро распутал все следы и загадки. В первый день по прибытии на прииск опытный медвежатник нашел место, где медведь задавил корову, тропу в стланике и, наконец-то, останки бедного животного — рога и копыта. Оказалось, что хозяин тайги все это время жил, жрал корову рядом, в километре от прииска, никуда не уходил от падали, а десятиметровую тропку до ручья мужики не могли заметить потому, что не допускали мысли, как близко от них живет наглый вор. Тогда охотник не смог убить таежного преступника — собаки не остановили беглеца на курумнике. К большой радости хозяев, Михаил нашел на медвежьей лежке Тишкины штаны и Лушкину кофту. Одежда людей служила зверю мягкой и удобной подстилкой. Кедровый лоток Тишке пришлось делать новый: медведь изгрыз орудие старательского производства в щепу.

На следующий день на хребте Михаил нашел тропу, где жил топтыга. Медвежатник удивился, что коровоедом оказалась сытая медведица. Немного поколебавшись, он все же решился поставить на нее петлю, чтобы избавить людей прииска от дальнейших нападений.

Единожды проехав по тропе на лошади, охотник прочитал многое о характере и повадках животного, убедился в его постоянстве и точно знал, что убьет медведицу утром, после того, как вечером поставит петлю. Нисколько не сомневаясь в правильности своего выбора, охотник подстраховался: взял себе в товарищи Ивана — «Береженого Бог бережет!» Опытный промысловик знал, что сила матери при медвежатах в три раза яростнее.

Лошади в гору заметно сбавили ход. Крутой подъем заставил животных идти под некоторым углом. Михаил, чувствуя напряжение Карьки, спешился, повел коня в поводу. Иван последовал его примеру.

Охотники шли долго, медленно, иногда останавливаясь для короткого отдыха. Медвежатник гладил рукой бока своего коня, не давая ему запариться. Для скорого дела был необходим свежий, сильный мерин, который мог быстро перевезти своего хозяина определенное расстояние. Силы животных понадобятся потом, когда все начнется. И этот момент наступил очень скоро.

На изломе хребта, перед выходом на обширные альпийские луга, Михаил остановился, прислушался. Над плоским перевалом, за могучими, невысокими кедровниками, гуляло рваное эхо. Ивану показалось, что это могучий ветер треплет резкими порывами мясистые ветви хвойных деревьев. Так бывает всегда, когда при перемене погоды злой сивер неожиданно налетает от холодных гольцов на притихшую тайгу. А грязное, свинцовое небо полощет густые тучи. Сейчас мраморные просторы небосвода простирали в себе глубокую чистоту девственных границ горизонта. Последние дни раннего бабьего лета дарили горному краю незыблемую прелесть торжества жизни. А между тем угрожающие звуки с завидным постоянством ломали прозрачный воздух далеко вокруг.