Юрий Корчевский - Тамерлан. Железный Хромец против русского чуда

Чем ближе Федор Иванович подъезжал к Ельцу, тем больше крепло решение — надо к Олегу в Рязань ехать, может, что умное и дельное присоветует.

Пробыв дома три дня, князь Елецкий выехал в Рязань.

Ехали — для скорости — верхами, без обоза. На этот раз князя сопровождал десяток из старшей дружины. Свита и охрана — это обязательно, чтобы каждый видел, не голодранец какой за подаянием в Рязань едет.

Верстах в пятнадцати от столицы рязанской мимо славного монастыря проехали, Богородице-Рождественского Солотчинского. Сложен из белого камня, красив и неприступен. Федор Иванович даже им залюбовался.

А через три версты показался еще один монастырь — поскромнее, Зачатьевский женский. А с холма уже и Рязань видать — стенами каменными опоясана, луковки церквей над стенами возвышаются. Большой город, дворов на двести служилого люда. Со стены бдительная охрана маленький отрядик заметила, а главное — корзно красное, княжеское. Вестимо, гонца ко князю срочно отправила. И правильно, пока Федор Иванович ко дворцу Олегову подъедет, ко встрече все готово будет.

Так и вышло. Когда Елецкий князь подъехал ко дворцу, ворота были распахнуты, и во дворе слуги ждали высокого гостя. Они взяли коня под уздцы, Федора Ивановича под локотки поддержали, когда с седла спрыгивал. И не потому, что немощен, а токмо для почета и уважения для.

А на крыльце уже показался сам Олег Рязанский — в красном корзно и красных сафьяновых сапожках. Под корзно — рубашка шелковая зеленая и такие же штаны. На голове — шапка соболиная, роста сам среднего, худощавый, подвижный и, как истинный рязанец, светловолос. На лице — бородка русая, глаза смотрят на гостя приветливо.

— Рад видеть на своей земле князя Федора Ивановича!

Олег спускался по лестнице, раскинув руки для объятий. Там, на лестнице, и обнялись, расцеловались троекратно.

Поднялись на крыльцо, а тут уж княгиня Евфросинья с серебряным, с золоченой ручкой, ковшом с вином.

Испил вина Федор Иванович, ковш перевернул да поцеловал княгиню.

— Хорошо винишко-то! — похвалил вино князь Елецкий.

— Ключник мой, Лукьян, расстарался, фряжского вина прикупил. Коли понравилось, бочонок подарю.

Олег полуобнял Федора, проводил в гостевой зал — помещение довольно большое. На образа перекрестились, уселись в кресла. Оба — князья, равны по положению.

Разговор пошел, как водится, о малозначащем: погоде, видах на урожай. Потом уже взаимно поинтересовались — здоровы ли дети да супружницы.

— По-моему, нам за стол пора, гостю подкрепиться с дороги надо, — поднялся Рязанский князь.

— Поговорить бы, Олег Иванович.

— Опосля, завтра. К тому же зять мой подъедет, Иван Мирославович, беседа куда как лучше выйдет. А сегодня пить-гулять будем. Не каждый день мой добрый сосед князь Федор Иванович в гости жалует.

Они прошли в трапезную. Олег во главе стола длинного сел, Федора Ивановича по левую почетную руку усадил. Рядом с Олегом — с торца стола — и княгиня уселась.

Федор обвел взглядом сидевших за столом. Да тут вся знать боярская! Епифан Кореев, переговорщик искусный, что с Мамаем да Ягайло переговоры вел; боярин Станислав, Сафоний Алтунаевич, Никита Андреевич, дядька Монасея, сокольничий Юрий, оба Яковлевичи, староста Гобой. Можно сказать, все видные люди Рязани на обеде, немногих только и не хватает: того же Ивана Мирославича, да Александра Тимоша, да Павла Соробича, да Семена Федоровича по прозвищу Кобыла Вислой, перебежавшего с литовской службы сначала в Москву, а потом и к Олегу в Рязань.

Всех в лицо Федор Иванович знал и, встречаясь глазами, головой кивал в приветствии.

На столе уже стояли кувшины с пивом, вином, стоялым медом. Громоздились миски с холодными закусками — капустой квашеной, яблоками мочеными. Исходили парком пироги с вязигой, пряженцы с луком и яйцами, яблоками, гречневой кашей.

Отворились двери, и двое слуг внесли длинное серебряное блюдо с жареной белорыбицей. Ох и длинна, сажени полторы, не меньше! А запах! У присутствующих слюнки потекли.

Прислуга нарезала рыбу и куски на серебряные блюда укладывала, а уж князь Рязанский боярам отсылал, оказывая почет. Первые два куска — князю и княгине, третий — гостю, князю Елецкому, а уж дальше боярам — по старшинству.

Слуги кубки наполнили, здравицу в честь князя Олега возгласили и вышли дружно. Второй тост — за гостя — уже сам Олег сказал. А дальше — пошло-поехало. Бояре ели, пили, меж собой разговаривали.

Федор Иванович с некоторой завистью поглядывал на посуду серебряную да позлащенную, на кубки да ендовы резные. Неплохо князь Рязанский живет!

Слуги внесли щи горячие, а потом — барана, жаренного на вертеле. Когда же и он почти подчистую обглодан был — кур жареных да гуся, истомленного в печи — с яблоками.

Наелись от пуза, напились до беспамятства. «Уставших» слуги бережно уносили в комнату по соседству, укладывали на лавки.

Пир долго длился, Федор Иванович устал уже. Хозяин, князь Олег, приметил, дал знак. Чашник Юрий бережно, под локотки, со всем почтением проводил князя Федора в отведенные ему покои, раздеться помог, пока девка из прислуги кровать разбирала да подушки взбивала. Спать уложила, пожелав спокойной ночи. Давненько Федор Иванович так сладко не спал — пьяненький, без забот и с ощущением покоя и безопасности.

Утром стук осторожный в дверь раздался, вчерашний чашник Юрий вошел, за ним — слуга.

— Доброго утречка, князь. Поправиться не желаешь?

Кивнул Федор Иванович — голова и в самом деле слегка не своя была.

— Пиво есть холодное, квасок. И рассольчик ядреный, из-под огурца, да со смородиной! Али вот еще бульончик горяченький!

— Рассолу, — просипел князь.

Слуга ловок на стол поднос водрузил, из горшочка в кубок рассола налил — с листами смородины. Выпил князь, посидел немного на кровати — в голове проясняться начало.

— Теперь пива плесни.

Слуга того и ждал, полный кубок поднес. Федор Иванович выпил не спеша, смакуя каждый глоток — уж больно пиво вкусное было, прохладное, язык щипало.

Пока слуга помогал обуваться, голову совсем отпустило. Даже приметил князь, что сапоги начищены. И когда успели?

Тот же слуга одеться помог. Чашник Юрий рядом стоял, сдувал невидимые пылинки с одежды князя.

— Завтракать пора, князь, уже стол готов.

Стол внизу, в трапезной, был накрыт, и, хотя и был значительно скромнее вчерашнего, отведали каши по-гурьевски да судачка заливного, да узвара с пряниками печатными.

Из бояр только ближние были, потому народу немного собралось, человек десять.

Поснедав, все поднялись в кабинет Олега Ивановича и уселись в удобные кресла друг против друга. Понемногу разговор начался — пока ни о чем: о слухах за князей Муромских, об Ольгерде.