Юрий Корчевский - Тамерлан. Железный Хромец против русского чуда

— Это река Терек. Быстрая, почти всегда холодная. Перейти ее даже летом непросто, а сейчас, по весне, она полноводна. На ней и остановимся. Река — защита, переправляющиеся не смогут сохранить боевой порядок. Там мы и будем их бить.

— А успеем к сроку?

— До Терека и нам и Тимуру идти одинаково, если не будем медлить. У нас тумен Бектута, — напомнил Али-бей.

— Это который четыре года назад ходил на Хлынов и вернулся с трофеями?

— Он, — кивнул Али-бей.

— Передай ему мой приказ — сегодня же сниматься и идти к Тереку.

— Слушаюсь, мой повелитель.

По дворцу забегали слуги, помчались во все концы города гонцы, призывая к хану военачальников.

Бек Ярык-оглан, сын Бураджара и троюродный брат Бек-Суфи, единственное, что спросил у Тохтамыша, — не ведет ли Тимур с собой боевых слонов?

— Нет, мой багатур, лазутчик о том ничего не сказал.

Лошади боялись невиданных животных и поднимались на дыбы, мешая строй.

— Тогда разобьем Тимура, — уверенно заявил Бек Ярык.

— Услышал бы Аллах всемогущий твои слова, уважаемый бек.

Воины из самого Сарай-Берке, из юрт вокруг города поднимались в седла и колоннами, посотенно, направлялись в степь.

«Ничего, Тимур, мы еще посмотрим, чья возьмет! — злорадствовал хан. — Хотя надо отдать Хромцу должное — неожиданно нагрянул. Войны начинаются всегда летом — когда тепло, когда есть трава для лошадей. Необычное время Тимур выбрал, можно сказать, врасплох застал. Ничего, я это припомню, когда войско его разгромлю. Нету воинства сильнее, чем у Золотой Орды!»

Хан даже грудь выпятил от гордости. По взмаху его руки, по его велению приходят в движение тысячи, десятки, сотни тысяч верных нукеров. Но в глубине души таился холодок, некое сомнение, даже, пожалуй, и страх. Войско у Тимура огромное, дисциплина железная, военачальники опытные, а сам Тимур мало того что хитер и мудр, так и решения у него всегда нетрадиционные и, как ни удивительно, приводящие к победе.

Неуверенность Тохтамышу еще придавали два предыдущих поражения от Тимура. Последнее, при Кондурче, было очень жестоким и кровопролитным. С обеих сторон было потеряно убитыми по половине войска, а это ни много ни мало — сто тысяч воинов. Таких быстро не вырастишь. Не одно сражение воин пройти должен, чтобы опыта набраться. Немногим удается остаться в живых после трех-четырех битв. Зато оставшиеся были действительно хороши. Но и они не устояли перед гулямами Тимура. Потому хан и побаивался, хотя внешне храбрился.

И даже себе самому боялся признаться хан, что не уверен в исходе предстоящей битвы. От битвы, от ее исхода, зависит многое. Победит Тохтамыш — на многие годы Тимура уже можно будет не бояться, земли и улусы его захватить, пока он будет зализывать раны.

А если повезет Железному Хромцу, то это будет не просто победа в бою. Тохтамыш вместе с поражением потеряет престол. Всегда найдутся недовольные, имеющие право на престол, — тот же Тимур-Кутлук, в крови которого течет кровь Джучи. Или Идигей, верная собака Тимура, изменник и предатель, по которому плаха плачет, — он тоже будет рад освободившемуся трону.

Потому выбирать не приходится — или победить, или… Но о таком исходе Тохтамыш даже думать не хотел. А наверное, надо.

Хан хлопнул в ладоши, вошел телохранитель.

— Позови ко мне Нур-Девлета.

Когда Нур-Девлет явился, учтиво произнеся положенные по этикету слова, хан показал ему на подушки на возвышении.

— Садись, отдохни немного.

Они поговорили о ранней весне, о погоде, о неожиданном нашествии Тимура. Потом хан будто бы вскользь спросил:

— Вроде ты как-то говорил, что у тебя есть человек для разных, скажем, тайных, поручений.

— Я не отказываюсь от своих слов, великий хан. Такой человек у меня есть. Это Гафур, сотник.

— Тогда не буду тебя отвлекать. Тебе нужно заниматься войском, а сотник пусть явится ко мне.

— Как будет угодно великому хану.

Нур-Девлет встал, поклонился и ушел.

Ближе к вечеру, уже после намаза, в дверь постучал телохранитель.

— Великий хан! Тут к тебе просится сотник, какой-то Гафур. Пропустить или выгнать взашей?

Хан не удивился вопросу. Нечасто простые сотники могут пройти во дворец на прием к самому хану — слишком мелкая птица. Просто так к Тохтамышу попасть не могли и тысяцкие.

— Впусти, я звал его.

Телохранитель впустил сотника в покои хана и застыл у двери, демонстративно положив руку на эфес сабли.

— Оставь нас!

Хан небрежно махнул рукой.

Когда-то сам Тохтамыш ввел правила для телохранителей: когда в покои его заходит человек не из ближнего окружения, находиться в комнате и быть готовым к отражению нападения. Всякое может случиться: с саблей никто в покои не войдет — охрана у входа отнимет, но и с ножом безумец может совершить покушение. А жизнь свою хан ценил превыше всего.

Сотник упал на колени, склонил голову.

— Встань, поговорить с тобой хочу.

— Великий хан, сегодня счастливый день моей жизни — да продлит Аллах твои годы. Неужели сам хан пожелал увидеть своего преданного слугу?

— Пожелал. Мне передали, что ты храбр, умен…

Глаза сотника блеснули от удовольствия. Сотников в войске много, но хан приметил его.

— …и умеешь держать язык за зубами, — продолжил хан.

— Истинно так, — кивнул сотник.

— Есть ли у тебя родня?

— Конечно, — в Маджарах, великий хан.

Тохтамыш поморщился. Маджары — это недалеко от Терека, место его не устраивало.

— А еще где?

— Дочь моя замужем, в Булгаре. Муж — купец, человек достойный, а его отец держит караван-сарай.

— Хм, мне это нравится. Вот что, возьми с собой лучший десяток из сотни и скачи в Булгар. Пусть приготовят в караван-сарае место для двадцати человек и запас еды.

— Слушаюсь, мой повелитель.

— Когда вернешься, найдешь меня. Скажешь — кто, где. Возьми пайцзу, с ней будет быстрее и проще, да и телохранители ко мне пропустят.

Хан достал из шкатулки серебряную пайцзу. Обычно сотникам полагалась медная, серебряная указывала на статус или важное поручение.

Сотник с поклоном взял квадратную пластинку с выгравированными на ней письменами. Теперь все, от простых воинов до нойонов, должны были оказывать предъявителю помощь — едой, лошадьми, ночлегом.

— Ступай и помни — держи язык за зубами.

Сотник в поклоне попятился к двери и вышел.

Тут же вошел телохранитель.

— Вот что. Ты запомнил его?

— Да, великий хан.

— После его возвращения, когда он передаст мне нужные сведения, убей его.

— Слушаюсь и повинуюсь, эфенди.

После того как хан будет знать, где можно будет на время укрыться, сотник будет ему уже не нужен. Любого человека можно купить за деньги, и тогда все пропало. А ему в случае поражения надо будет отсидеться несколько дней, а потом укрыться в Великом княжестве Литовском. Главное — пересидеть некоторое время. Булгар — место не лучшее, но другого пока нет. Хан укорил себя — надо было подготовиться заранее. Хотя можно найти прибежище в Литве; Витовт дружил с ханом и примет с распростертыми объятиями, причем с большим количеством войска.