Юрий Корчевский - Тамерлан. Железный Хромец против русского чуда

Каждому воину в походе полагался в войсковом обозе провиант, среди которых основные — мука, сухой сыр — крут и крупы.

За организацию армии Тимур взял десятичную систему построения войска, введенную в своем войске Чингисханом. Низшее звено — десяток воинов, потом — полусотня, сотня, тысяча и наконец — десять тысяч или тумен. Но вместе с этим он ввел и новые подразделения — численностью в пятьсот воинов, а также корпуса. Армия делилась на конницу, легко- и тяжеловооруженную, и пехоту. Конница давала мобильность, а пехота была нужна при осаде крепостей и состояла в основном из лучников.

Кроме воинов, ударного кулака армии, были еще и вспомогательные отряды — понтонеров и инженеров. Например, татары переправлялись через реки, надув воздухом бурдюки и держась за хвосты своих коней. Для быстрого форсирования воины Тимура тоже переняли этот способ. Но если рядом не было врага, переправу наводили понтонеры, и затем по временному мосту переправлялась армия и главное — обозы. Арбу с грузом вплавь не переправишь, а без того же медного котла-кумгана воина не накормишь. Потому хороший полководец — не только умный военачальник, но и тыловик.

Походы длились долго: короткие — месяцами, длинные — годами. Без тщательной подготовки можно выиграть одно сражение, но не войну. Какой спрос может быть с воина, если он давно досыта не ел, а лошади ослабели от бескормицы?

К Тимуру подскакал начальник телохранителей, ведя в поводу лошадь. Он ловко соскочил и согнулся в поклоне.

— Сахибкиран, доставили пленного десятника!

Тамерлан поморщился. Придворные льстецы называли его «сахибкираном», или рожденным под счастливой звездой. Тимуру это не нравилось, он ясно понимал, что, покачнись его воинская удача, — льстецы и лизоблюды кинутся искать более надежного и богатого хозяина.

Сам Тимур был неграмотен, но умен. Кроме родного тюркского языка он прекрасно знал фарси и любил беседовать с учеными, поэтами, хорошо знал историю. Тимур заботился лишь о процветании родного Мавераннахра и о возвышении блеска своей столицы в Самарканде. Всех пленных архитекторов, зодчих, строителей его эмиры пригоняли в столицу для ее обустройства. «Над Самаркандом всегда будет чистое небо и золотая звезда», — любил повторять Тимур. Соответственно, рос и возвышался род Барласов, из которого и вышел Тимур.

Тимур милостиво кивнул головой. Телохранитель подскочил к заводной лошади и, не церемонясь, свалил с лошади перекинутый поперек седла мешок, в котором и оказался пленник. Сдернув с его головы мешок, телохранитель толкнул пленника к Тимуру.

Увидев богато одетое окружение и всадника в украшенных одеждах, десятник догадался, кто перед ним и пал ниц в поклоне.

— Поднимись, — молвил Тимур. — Кто ты?

— Мурза Кутлук из рода Казанчи.

— Скажи-ка мне, мурза, велико ли войско Тохтамыша?

— Велико, великий эмир! Воинов — как звезд на небе!

Тимур усмехнулся.

— У меня есть хорошие звездочеты, сочтут.

В свите Тимура засмеялись.

— Хан Тохтамыш разослал гонцов во все города — от Бухары до Кафы, — дернул обидчиво плечом пленник. — И воины все подходят и подходят, — продолжил он.

— Мы разобьем всех! — остановил его Тимур. — Скажи-ка, где решил дать бой твой хан?

— Прости, великий эмир, мне это неведомо. Я простой десятник.

— Ты трус! Почему ты не умер в бою с оружием в руках, как твой десяток?

Мурза опустил голову.

— Меня оглушили ударом по голове, — тихо вымолвил он.

— Отведите его в обоз, пусть собирает кизяк для костров! — презрительно бросил Тимур.

Трус этот татарин, как и многие из них. Тамерлан ставил татар ненамного выше ногайцев, русских — даже почти поголовно вырезанных по его приказу в 1394 году под Дербентом койтаков. Мудр и дальновиден был великий Чингисхан, презирая татар. Многое взял Тимур от Чингисхана: деление войска на десятки, терпимость к вероисповеданию чужих народов, тактику ведения боя — правда, немного ее изменив. Хоть и был Тимур истым мусульманином, в войске его были воины разных национальностей и вероисповеданий. Были язычники, были иудеи, были христиане, но большинство — мусульман. Но убери иноверцев — и третья часть войска уйдет. И не все ли равно Тимуру, воин какой веры сложит свою голову за Мавераннахр? Каждая капля их крови сделает Самарканд чуточку богаче и лучше.

Тимур подал знак, подняв руку, и слез с коня. Немного тяжеловато стало ему в дальних походах — ведь время берет свое, и ему уже шесть десятков лет. А раньше мог неделями не вылезать из седла — и не уставал.

К Тамерлану подбежали, почтительно согнувшись, беки и мурзы из его свиты.

— Далеко ли еще до реки?

— Половина дня пути.

— Тогда сделаем небольшой привал.

Армия шла дальше. Тимуру быстро натянули шелковый шатер, устлали землю коврами, бросили подушки. Почти рядом с шатром развели костер — для этого на арбе везли сухие дрова. Вскоре запахло жареным мясом.

Тимуру подали в кувшине кумыс, разлили по пиалам. Прислуживал в походе один из телохранителей — Равиль, служивший ему половину своей жизни.

Приглашенные на трапезу эмиры, мурзы и беки жадно выпили немного кисловатого кумыса.

Пока жарилось мясо, коротая время, пожевали дольки сушеной дыни, урюка.

С большого серебряного блюда свисали еще дымящиеся куски жареной баранины. Тимур сам, накалывая ножом, подавал куски мяса присутствующим. Облагодетельствованные эмиры, огланы и мурзы в определенной порядком очереди протягивали руки и склоняли головы, произнося слова благодарности: получить мясо из рук Тимура считалось почетным.

Себе Тимур положил на небольшое блюдо седло барашка и начал есть, отрезая ножом куски мяса и ножом же накалывая их и отправляя в рот. Мясо было сочным, нежным, с румяной корочкой сверху — как любил Тимур. Хороший у него повар, из пленных — ценный раб, захваченный в одном из походов, понимает толк в мясе.

Некоторое время все молчали, занятые едой. В походе остановки случались нечасто, больше довольствовались сухими фруктами, сушеной рыбой и вяленым мясом.

Когда все поели, слуги принесли воды в кувшине, тазики и полотенца, чтобы присутствующие могли ополоснуть руки.

Когда прислуга удалилась, Тимур спросил:

— Что слышно о войске Тохтамыша?

— Собираются. Думаю, завтра мы уже увидим его передовые дозоры, — коротко ответил начальник передового кошуна бек Хасан.

— Надо бы успеть дойти до реки раньше хана, тогда удастся избежать встречного боя и потерь. Рано еще.

— Успеем. Полагаю, воины будут ужинать уже у реки.

Тамерлан удовлетворенно кивнул.

После короткого обсуждения насущных дел военачальники поклонились и, пятясь задом, вышли. По воинским традициям повернуться спиной к хозяину — верх неучтивости.