Тим Северин - Меч Роланда

Я все еще держал в руке нож капитана. Команда кога злобно смотрела, как я начал пилить толстый канат. Это заняло несколько минут. Когда последнее волокно было перерезано, мне хватило здравого смысла отскочить назад. Большой парус стал сползать и кучей обрушился на палубу.

Я побежал назад к рабу и капитану.

– Теперь сними румпель, – велел Озрик.

Я пришел в замешательство, но проследил за его взглядом и понял, что он говорит о деревянном рычаге, который направлял корабль.

Я приблизился к рулевому, и когда тот заколебался, не решаясь отойти, угрожающе поднял нож капитана. Мне это уже казалось забавным. Он отошел, и я обнаружил, что деревянный брус вынимается. Невольнику не было нужды говорить мне, что делать дальше. Я выбросил румпель за борт.

Пара шагов – и я снова оказался рядом с Озриком и капитаном, чья рубаха спереди уже была вся в крови. Ког больше не двигался по воде, а неуклюже качался на волнах, поднимаясь и опускаясь, поворачиваясь туда-сюда на ветру.

– Ты первый, – сказал мне раб.

Я схватил свою сумку и узел Озрика и бросил их в лодочку, потом перелез через борт корабля сам, на мгновение завис и отпустил руки. Приземлился я неуклюже, свалившись в кучу, и оправился, когда рядом уже оказался Озрик, проворно соскочивший с кога. Не говоря ни слова, он взял у меня из руки нож капитана и перерезал веревку, привязанную к большому судну. Мгновенно расстояние между лодкой и когом стало увеличиваться, лодку начало относить ветром.

Я ждал руководства Озрика. Он деловито развязывал пару весел, лежавших в лодке, и только тут до меня дошло, что сломанная нога и изогнутая шея почти не влияли на его ловкость на борту кога. Для человека с такими увечьями действовать на корабле было совсем не то же, что быть на суше.

Что-то упало в воду неподалеку, создав фонтан брызг. Я посмотрел. Кто-то на покалеченном коге нашел лук и стрелы и в злобе стрелял по нам. Но попасть было почти невозможно, а вскоре мы уже оказались вне досягаемости. Напоследок я увидел, как ког беспомощно уносит вдаль, а маленькие фигурки его команды, собравшись на палубе, пытаются поднять парус.

Передав мне весла, Озрик продемонстрировал, как продеть их через две веревочных петли, чтобы они встали на место. Я сел на скамью и приготовился грести, предварительно поинтересовавшись:

– В какую сторону?

Он указал. Я видел вокруг только воду. Потом лодка поднялась на гребень волны, и вдали показалась тонкая серая полоска. Должно быть, виднелось побережье Франкии.

Пришлось вернуться к своей работе и налечь на весла. Одно ушло глубоко в воду, а другое махнуло по воздуху. Я чуть не упал со скамьи. Гребля на лодке в море не обещала быть легкой.

Раб нашел деревянный инструмент, похожий на совок для зерна с короткой ручкой, и начал вычерпывать воду со дна лодки обратно в море. Потом прервался на мгновение, вынул из-за пазухи кошелек капитана кога и протянул мне. Когда я взял его и открыл рот, чтобы поблагодарить за спасение жизни, то понял, что слова не нужны. На лице мужчины я увидел то, чего не видел с тех пор, как утонул брат, со дня той смерти, в которой он обвинял себя.

Невольник улыбался.

Мы высадились на берегу, покрытом круглыми гладкими серыми камешками. По колено в воде стояли два маленьких оборванца и наблюдали, как я неуклюже преодолеваю на веслах последние ярды. Мальчишки собирали моллюсков и настороженно попятились, увидев, что мы вылезаем из лодки. Земля немного покачивалась, когда я пошел к ним с вымученной улыбкой.

– Можете отвести нас к себе домой? – спросил я.

Они бессмысленно уставились на меня, а потом, не сказав ни слова, повернулись и побежали, только камни загремели под их босыми ногами, и исчезли за прибрежными дюнами.

Мы вытащили из лодки свои вещи и направились вслед за ними. Немного поразмыслив, я остановился.

– Дай на минутку этот узел, – сказал я.

Раб отдал его, и я осмотрел одежду, которую удалось забрать из дому, – рубахи и белье, пару запасных туфель, свернутый плащ, тунику и сандалии для Озрика, расшитый пояс, рейтузы. Больше ничего не было. Воспользовавшись ножом капитана, я вырезал полоску ткани из старой рубахи и обвязал вокруг головы, закрыв один глаз. Дома все знали о цвете моих глаз, но теперь я был среди чужих, и будет лучше, если они станут думать, будто повязка скрывает пустую глазницу.

Озрик посмотрел и ничего не сказал. Он снова завязал узел и забросил на спину. Мы продолжили свой путь. Поднявшись на гребень дюны, увидели невдалеке, как по болотистой и густо заросшей травой почве к нам спешит один из двоих мальчишек, виденных на берегу. Его сопровождал мужчина в длинной коричневой рясе.

Они остановились перед нами, преграждая путь. Священник был стар и худ и так съежился от возраста, что поношенная ряса болталась на нем. Его лицо было изборождено глубокими морщинами, а тонзуру окружали лишь несколько прядей седых волос. Он рассматривал нас со смесью любопытства и легкой подозрительности. Бо́льшая часть его зубов была утрачена, и он шамкал, когда говорил, но это не имело значения: я все равно не понимал ни слова. Но догадался, что он что-то спрашивает, и тон его не был враждебным.

– Мы были бы рады вашей помощи, – сказал я на латыни.

Он удивленно посмотрел на меня, так как я не производил впечатления образованного человека.

– Мальчик сказал, что вы приплыли на маленькой лодочке, – произнес старик, переходя на тот же язык.

– Мы направляемся ко двору франкского короля, – ответил я.

Он снова удивленно посмотрел на нас.

– Я думал, вы потерпевшие крушение моряки или, может быть, пилигримы. Иногда мы видим приплывших пилигримов, которые держат путь в Рим.

– Нам пришлось покинуть корабль, – солгал я и встретил его озадаченный взгляд.

– Никакого шторма не было.

– Пожар на корабле, – на ходу сочинил я. – Повар был неосторожен. Остальные пассажиры и команда сели в другую лодку. Если бы вы смогли направить нас, я был бы благодарен.

Старый священник колебался в нерешительности.

– Наш король Карл может быть где угодно. У него нет постоянной резиденции.

Это, в свою очередь, озадачило меня. Я представлял, что великий правитель франков живет в роскошном дворце в столице, а не скитается с места на место, как кочевник. Наша жизнь окажется тяжелее, если мне с Озриком придется следовать за ним по всему обширному королевству.

– Но, скорее всего, в это время года он в Ахене, – сказал священник. – Занимается строительством. Насколько я понимаю, каким-то необычайным проектом.

– Тогда, возможно, вы можете указать мне лучший путь туда, и как далеко нам придется добираться? – спросил я.

– А как же ваша лодка? Вы оставите ее?