Бернард Корнуэлл - Последнее королевство. Бледный всадник (сборник)

– Вы сыновья Лотброка? – продолжал Альфред.

– Именно, – последовал ответ.

– И у вас есть еще брат? Хальфдан?

– Скажи ублюдку, пусть засунет себе в задницу эту писанину, – прорычал Ивар. – А если сунет туда же перо и зальет чернила, сможет гадить черными перьями.

– Мой господин говорит, что мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать его семью, – благоразумно проговорил переводчик, – а чтобы решить вашу судьбу.

– И вашу тоже. – Бургред в первый раз открыл рот.

– Нашу? – ухмыльнулся Ивар, и король Мерсии задрожал под его мертвящим взглядом. – Наша судьба – это залить поля Мерсии вашей кровью, удобрить ее земли вашей плотью, замостить ее вашими костьми и избавить ее от вас.

Беседа еще долго велась в том же духе: обе стороны угрожали и спорили, но ведь именно англичане предложили переговоры, именно они хотели мира, и постепенно они перешли к уступкам. На переговоры ушло еще два дня, и большинство слушателей, которым уже все наскучило, валялись на травке под солнцем. Обе стороны ели прямо здесь, и во время одной из таких трапез Беокка опасливо перешел на датскую сторону палатки и осторожно поздоровался со мной.

– Ты растешь, Утред, – сказал он.

– Рад видеть тебя, отец, – почтительно ответил я.

Рагнар все видел, но на его лице не отразилось беспокойства.

– Ты до сих пор пленник? – спросил Беокка.

– Да, – соврал я.

Он поглядел на мои серебряные браслеты: слишком большие для меня, они позвякивали на запястье.

– Не простой пленник, – буркнул капеллан.

– Они знают, что я олдермен, – сказал я.

– Так и есть, видит Бог, хотя твой дядя и отрицает это.

– Я ничего о нем не слышал. – На сей раз я сказал чистую правду.

Беокка пожал плечами.

– Он сидит в Беббанбурге. Женился на вдове твоего отца, и сейчас она беременна.

– Гита! – изумился я. – Беременна?

– Они хотят сына, и если родится мальчик…

Беокка не договорил, все и так было ясно. Я был олдерменом и, хотя Эльфрик занял мое место, все равно оставался его наследником… Если только у него не родится сын.

– Ребенок должен появиться со дня на день, но ты не волнуйся, – проговорил Беокка и, с улыбкой наклонившись ко мне, перешел на заговорщический шепот: – Я привез пергаменты.

Я непонимающе взглянул на капеллана.

– Какие пергаменты?

– Завещание твоего отца! Хартии на землю! – Беокку поразило, что я не сразу понял, о чем речь. – У меня есть доказательства, что ты – олдермен!

– Я и есть олдермен, – заявил я так, словно доказательства ничего не значили. – И всегда им буду.

– Нет, если Эльфрик и дальше будет действовать в том же духе. А если у него родится сын, тот станет наследником.

– Дети Гиты всегда умирали, – возразил я.

– Молись, чтобы и этот ребенок умер! – сердито проговорил Беокка. – Но ты еще олдермен. Я обязан выполнить волю твоего отца, упокой, Господи, его душу.

– Значит, ты ушел от дяди?

– Да, ушел! – с жаром ответил он, явно гордясь тем, что оставил Беббанбург. – Я – англичанин, – продолжал капеллан, его косые глаза сверкали на солнце, – поэтому отправился на юг, Утред, в поисках англичан, готовых драться с язычниками; англичан, способных выполнить волю Бога. И я нашел их в Уэссексе. Они хорошие люди, божьи люди, железные люди!

– А Эльфрик не стал сражаться с датчанами? – спросил я.

Я знал, что он не станет, но хотел услышать подтверждение.

– Твой дядя не хочет неприятностей, – пояснил Беокка, – и вот язычники процветают в Нортумбрии, а свет веры в Господа нашего Христа меркнет с каждым днем.

Он молитвенно сложил руки, парализованная левая подергивалась, прижатая к испачканной чернилами правой.

– И не только Эльфрик смирился. Риксиг из Дунхолма задает датчанам пиры, Эгберт сидит на их троне – должно быть, небеса рыдают при виде такого предательства. Этому надо положить конец, Утред! И вот я поехал в Уэссекс, потому что тамошний король – богобоязненный человек и знает, что только с помощью Господа мы сумеем разбить датчан. Я выясню, не захотят ли в Уэссексе заплатить за тебя выкуп.

Последняя фраза застала меня врасплох: вместо того чтобы обрадоваться, я изумился. Беокка нахмурился.

– Ты не слушал меня?

– Ты хочешь, чтобы меня выкупили?

– Конечно! Ты же благородной крови, Утред, тебя нужно спасти! А Альфред умеет в таких случаях быть щедрым.

– Хорошо бы, – ответил я, понимая, что от меня ждут именно таких слов.

– Тебе следует познакомиться с Альфредом, – с воодушевлением продолжал Беокка. – Он тебе понравится.

Я не имел желания знакомиться с Альфредом после того, как слышал его причитания по поводу соблазненной служанки. Но Беокка настаивал, поэтому я отправился к Рагнару и спросил его разрешения.

Рагнар удивился.

– Зачем косоглазому знакомить тебя с Альфредом? – спросил он, глядя на Беокку.

– Он хочет, чтобы меня выкупили. Думает, что Альфред за меня заплатит.

– Даст хорошие деньги! – Рагнар захохотал. – Иди, иди, – беззаботно бросил он, – всегда полезно посмотреть на врага вблизи.

Беокка успел кое-что рассказать об Альфреде и его брате, пока мы с капелланом шли к царственной компании.

– Альфред – главный советник своего брата, – пояснил он. – Король Этельред – хороший человек, только слабонервный. У него, разумеется, есть сыновья, но оба слишком малы…

– Значит, когда Этельред умрет, – спросил я, – королем станет его старший сын?

– Нет, нет! – Беокка был явно шокирован. – Этельвольд слишком юн, не старше тебя!

– Но он же сын короля, – настаивал я.

– Когда Альфред был маленьким, – Беокка наклонился ко мне и понизил голос, впрочем не скрывая своего восторга, – отец взял его с собой в Рим. Посмотреть на папу! И папа, Утред, приветствовал его как будущего короля!

Священник посмотрел на меня так, словно только что привел неопровержимое доказательство.

– Но он же не наследник, – сказал я, ничего не понимая.

– Папа сделал его наследником! – прошипел Беокка.

Гораздо позже я познакомился со священником, бывшим прежде в свите старого короля, и тот сказал, что никто не провозглашал Альфреда королем, что он просто удостоился каких-то ничего не значащих римских почестей. Но сам Альфред до последнего дня твердил, что папа пожаловал ему право наследования – так он оправдывал незаконный захват трона, принадлежавшего по праву старшему сыну Этельреда.

– Но когда Этельвольд вырастет… – начал я.

– Тогда он, конечно, сможет стать королем, – нетерпеливо перебил Беокка, – но если его отец умрет раньше, чем Этельвольд войдет в зрелый возраст, королем станет Альфред.

– Тогда Альфреду придется убить Этельвольда, – заметил я, – и его брата тоже.

Беокка посмотрел на меня в неприятном изумлении.