Юрий Корчевский - Ушкуйник. Бить врага в его логове!

– Костя, это же я – Мишаня из Чижей, ушкуйник. Мы недавно в Чижах встречались, когда вы из Хлынова с подмогой пришли.

Сотник всмотрелся в Мишаню, и лицо его расплылось в улыбке. Мишаня перевел дух – узнал его Костя!

– Ты чего здесь?

– Вот, воины меня да Павла схватили, сюда привели.

Костя повернулся к воинам. Вперед выступил один из них.

– Мы смотрим – ушкуй в затоне стоит, а из команды – один человек. Где остальные? Может, за станом нашим подглядывают? Может, лазутчики вражеские?

– За бдительность спасибо. Только ушкуйники наши – из Чижей. Свободны!

Воины повернулись и ушли.

– Так где команда?

– Ночью напали на нас тати, команду в схватке живота лишили – только Павел успел ушкуй с товаром увести, да я – вплавь.

– То, что отбился – молодец! А где же оружие?

– Там, на стоянке осталось. Их девять было, семерых команде убить удалось. Вот и пришлось вплавь спасаться.

– Негоже оружие свое бросать, – посуровел лицом Костя. – Ладно, накажем мы твоих обидчиков. На коне усидишь ли?

– А то!

Мишаня сызмальства на лошадях ездить умел, как и все деревенские.

Павла отпустили на ушкуй, а Мишаня вместе с десятком конников выехал назад – к ночной стоянке, где была схватка с татями. Пешком-то он полдня шел, а верхами домчались быстро.

Вот и стоянка. На маленькой полянке валялись тела убитых – разбойников и корабельщиков. Трупы были полураздеты, оружия не было ни у кого. Понятное дело – дорого железо, сабля десять рублей стоит!

Один из всадников соскочил с коня, обошел поляну, заглянул в кусты.

– Здесь они ожидали корабельщиков. Стоянки-то годами используются, известны всем.

Воин зашел поглубже в кусты, прошел полукругом. – Есть следы! – Не иначе – следопыт или охотник.

Конники последовали за ним.

Следы привели к лесной сторожке. Воины ее окружили:

– Выходи!

Внутри послышались голоса и возня.

– Выходи, или подпалим сторожку!

Из сторожки, щурясь на солнце, вышли трое мужиков. Один – с обмотанной холстиной ногой, опираясь на клюку. А двух других Мишаня сразу узнал. Хоть и скудное освещение от костра было, а лица их он запомнил. В жизни теперь не забудет!

– Они, они это! – вырвался он вперед.

– Не виноваты мы ни в чем! – заголосила троица.

– А вот мы сейчас избушку вашу досмотрим! Панфил, Ерема!

Названные воины соскочили с коней и зашли в сторожку. Вышли вскоре:

– Да тут целый склад вещей, некоторые – в крови!

– Пощадите, люди добрые! – упала на колени троица.

– Повесить! – десятник был суров.

Воины соскочили с коней, отвязали веревки от седел и шустро перекинули их через сук дерева.

– А ты ступай, парень, в сторожку, найди свое!

Мишаня пошел к сторожке. Сзади раздался сдавленный вскрик. Обернулся он, а один из татей уже в петле болтается и ногами сучит.

Мишаня вбежал в сторожку. В левом углу было свалено грудой оружие – сулицы, топоры. Там и нашел он свою саблю, да еще в ножнах. Сразу же нацепил ее на пояс, забрал сулицу и три топора, что у ушкуйников были, и вышел во двор. Все трое татей уже были повешены.

– Забрал свое?

– Забрал.

– Выгребайте все.

Воины вошли в сторожку и вышли, посмеиваясь, с набитыми чересседельными сумками.

– Не успел поход начаться, а мы уже с трофеями.

– Цыц! – рявкнул десятник. – Чему радуетесь? Не татарское то добро – русская кровь на нем!

Вернулись в лагерь молча. Костя встретил приветливо.

– Вернул оружие свое?

– Вернул, спасибо.

– А обидчиков нашли?

– Висят уже, – пробасил десятник.

– Сами выбрали свой конец.

– Ну что, Михаил, теперь мы квиты. Долг платежом красен. С нами не хочешь ли?

– Куда?

– В поход на Казань. Великий князь Московский под свою руку воинство собирает.

– Не мое это, прости.

Костя усмехнулся.

– Каждому – свое.

Судьба уже трижды сводила Михаила и Константина. Михаил задумывался об этом, лежа на палубе ушкуя.

– Кончай отдыхать!

Это Павел. После выхода из затона какое-то время они шли под парусом, но постепенно ветер стих. Парус пришлось опустить. С непривычки Мишаня стер кожу с ладоней почти до крови. Пеньковые веревки были грубыми, с узлами.

– К берегу пристанем – будем ветра ждать, или на веслах попробуем?

– Попробуем – вдруг ветра долго не будет? Не век же здесь сидеть?

Мишаня устроился на носу, Павел так и стоял за рулевым веслом. Но как Мишаня ни старался, продвигать тяжелый ушкуй не получалось. Гребок – и ушкуй на локоть продвигается вперед, да пока весла Мишаня переложит, течением ушкуй на аршин назад относит. Для хода хотя бы четверо нужны.

Они пристали к берегу. Павел послюнявил палец, посмотрел на облака.

– К вечеру ветер будет, и очень сильный. Да как бы еще и не с дождем.

Трудная ходка выдалась. Времени в пути много потеряли, а даже до Котельнича не добрались. Да и где он, этот Котельнич, Миша даже не представлял.

– Павел, до Котельнича далеко?

Кормчий осмотрел берега.

– Должон быть вот за тем поворотом.

– Вот что, Павел. Схожу я в город, может быть – гребцов найду.

– А платить-то есть чем? То-то и оно.

– Товаром рассчитаюсь, или вон – топорами.

Мишаня ушел в город.

Помощь нашлась раньше.

За поворотом, когда уже вдали показались городские стены, Мишаня увидел на берегу рыбаков, чинивших лодку.

– Бог в помощь!

– Спасибо.

– Не поможете? Гребцы нужны – ушкуй до Хлынова догнать.

– А свои куда делись?

– Разбойники посекли.

Рыбаки глянули на Мишаню жалостливо.

– Мы бы со всем своим почтением, однако же семьи кормить надо.

– Да я же не за так. Денег, честно скажу, нет. Но могу топоры хорошие дать или тканей.

Обмен мужиков заинтересовал.

– А сколь дашь?

– Два топора. Отличные, новгородской работы.

Мужики почесали в затылках, посовещались.

– Сколько гребцов надо?

– Четверо.

– Ладно, договорились – веди.

Четверо рыбаков с мозолистыми от весел руками пошли за Михаилом. А дальше уже проще. Рыбаки поплевали на ладони и мощными взмахами весел погнали ушкуй к Хлынову.

Показались и постепенно остались позади рыбаки с лодкой и сетями. Прошли Котельнич.

– Все, баста, отдохнуть треба!

Ушкуй подогнали к берегу. Один из рыбаков всмотрелся в тучи на горизонте.

– Буря будет – с молоньей и дождем. Помяни мое слово – скоро. Эх, не успели до заката к Хлынову подойти.

– Тогда давайте наляжем.

Рыбаки снова взялись за весла.

Вскоре гладкая поверхность реки покрылась рябью, поднялся боковой ветер.

Рыбаки дружно встали и начали поднимать парус. Скорость возросла, но кормчему приходилось туго: чтобы двигаться вперед, ушкуй приходилось вести галсами – вроде ломаной линии. И лишь когда прошли крутой поворот реки, ветер стал дуть в корму. Тучи сзади тоже надвигались быстро, вдали погромыхивало.