Энтони Ричес - Твердыня тысячи копий

Луго мельком взглянул на подъехавших всадников и вновь отвернулся к холмику над могилой, которую за истекшее время успел выкопать родному брату. Марк с Арминием спешились и тоже встали рядом, молча, не желая мешать воину-варвару прощаться.

– Брат был моложе. Пять лет моложе. Сейчас нет семья… – По щеке Луго скатилась скупая слеза. – Нет ничего. Скоро приходить мой смерть.

Арминий фыркнул, тряся головой.

– В точку. Неподалеку отсюда, – он показал на заходящее солнце, – несколько тысяч солдат, каждый из которых с удовольствием снесет тебе башку. Но это если повезет. Могут ведь и не убить, а сделать рабом. Вон ты какой здоровый. В общем, если останешься тут, будешь или лес валить, или ломать спину в серебряных рудниках, пока не загнешься с голодухи. Там ведь почти не кормят.

Марк обошел могильный холмик и встал лицом к лицу со скорбящим ратником.

– Арминий прав. Здесь тебя ждет либо каторжный труд, либо отправят так далеко от родины, что до конца дней вся прежняя жизнь будет казаться полузабытым сном. Пойдем с нами. В наших рядах есть подобные тебе. Вас всех предал Кальг. Пойдем, для тебя найдется место, не сомневайся.

Луго вскинул лицо и изумленно уставился на центуриона.

– Воевать ради Рим?

Марк помотал головой.

– Нет, ради себя. И других как ты. Зима не за горами, а у нас одно дельце не доделано. Надо освободить Динпаладир, выбить из него людей Кальга.

– Люди как Харн?

– Да.

Варвар надолго умолк.

– И Алауна? Я раньше говорить, Харн оскорблять великая богиня. Ты воевать для Алауна?

Арминий расхохотался.

– Во дает! Уже условия ставить начал! Нет, этот парень мне нравится.

Марк усмехнулся.

– Думаю, мой трибун решит сначала разделаться с Харном и его дружиной, а уж потом маршировать на север. Хотя как мы будем штурмовать те стены, я не представляю…

К его удивлению, настала очередь Луго презрительно фыркать.

– Ты забывать урок, забывать крепость, где мы воевать карветы. Заходить внутрь не трудный.

Трибун Лициний стоял на склоне, выходившем на то, что осталось от бывшего форпоста Три Вершины. Его скакун лениво щипал сочную траву, пока командир алы разглядывал разоренную крепость у подножия холма.

– Все что могло сгореть, сгорело, но стены выглядят по-прежнему крепкими. Думаю, Кальг в свое время слишком торопился идти на юг, не стал рушить камень, и сейчас это обернулось ему только на руку, коль скоро…

Он умолк, не договорив, и показал рукой на группу варваров, чем-то занятых возле одной из стен.

– Ну-ка взгляни, у тебя глаза позорче моих. Что они там вытворяют?

Декурион-ординарец прищурился на ратников, до которых было не меньше полутысячи шагов.

– Вроде… никак копают что-то? Ну да, роют землю. А-а, вон чего-то потащили! Вроде… э-э… мешки какие-то, что ли?

– Скажем, с солониной? – Голос Лициния был полон горькой иронии. Декурион недоуменно взглянул на командира, на секунду потеряв нить. – А мы-то решили, что Кальгу крышка, мол, нашла коса на камень. Подумать только, за последние сутки я не только обнаружил, что у него хватило ума вывести вениконскую дружину из котла, но ему, оказывается, и в предусмотрительности не откажешь: устроил склад провизии на случай отхода. Воеводе Друсту надо быть начеку, держа такую змею за хвост…

Хищник неторопливо приблизился к северным воротам и застал там своего человека в компании с двумя бывшими штрафниками: оба в доспехах, с полной боевой выкладкой и весьма задумчивыми физиономиями.

– Так-так, Умник и Старолюб. Красавцы, нечего сказать. – Преторианец кивнул своему гвардейцу. – Отлично. Я вижу, интендант не возражал?

Солдат отмахнулся, скорчив презрительную гримасу.

– Крысы тыловые, нянчиться с ними… Хлестнешь разок плетью, забегают как миленькие.

Хищник понимающе улыбнулся.

– Грамотно. Ладно, вы двое! Левое плечо вперед, марш!

Он вывел группу за ворота, не обращая внимания на разинутые рты часовых, которые и подумать не могли, что кто-то решится столь малым числом делать вылазку из крепости, раз уж кругом расстилалась мятежная страна варваров. Как только ворота захлопнулись, Рапакс ускорил шаг.

– За мной, сопли не жевать! Посмотрим, из какого теста вы сделаны.

Через полчаса хода на восток, когда они по довольно крутому склону выбрались из Шумной Лощины, на глаза попался военный тракт, шедший вдоль Вала. Здесь Хищник позволил запыхавшимся рекрутам перейти на обычный шаг, а сам с удовольствием ощущал знакомое жжение в натруженных икрах, соскучившихся без нагрузки.

– Что, сынки, притомились? Посидеть хочется? А ну-ка, за мной! – Он увел их с дороги в лес, где через несколько минут обнаружилась небольшая поляна, отлично подходившая для его целей. – Располагайтесь, в ногах правды нет. Можно уже без церемоний, вы вполне показали, что способны двигаться форсированным маршем с полной выкладкой по пересеченной местности. Секунд двадцать отдыха заслужили.

Скосив взгляд, он наблюдал, как оба «новобранца», бросив щиты и шлемы, повалились на траву. Гвардеец же остался стоять, не выпуская копье из руки, так как знал, что последует дальше. Насильник со стоном опрокинулся навзничь и, зажмурившись, с хрипом втягивал воздух. Убийца сел, прислонившись спиной к дереву, и беспрерывно простреливал поляну глазами: он тоже явно устал, но сохранял настороженность, к тому же с любопытством поглядывал на стоявшего перед ним центуриона.

– Что, не привыкли к настоящим боевым темпам? Приятно размялись, а? Готовы к следующему испытанию?

Убийца прищурился, его напарник приподнял голову и уставился на офицера. Хищник усмехнулся, впервые за несколько дней наслаждаясь текущим моментом.

– Следующая задача очень проста. Проверим вашу выносливость, навыки владения оружием и, самое важное, насколько внимательно вы умеете слушать и следовать приказам. Правила несложны, но я произнесу их один-единственный раз, так что прочисти свои уши!

Убийца напрягся, вот-вот готовый вскочить на ноги, насильник всего лишь приподнялся на локтях, сбитый с толку резкой сменой тона.

– Итак, глисты, мы пришли сюда не случайно. Правило такое: один из вас останется стоять, другой уляжется навсегда. Начали!

Хищник отскочил назад, следя, как понимание проступает на физиономии насильника – в то время как убийца уже выхватил меч из перевязи и буквально прыгнул через всю поляну, чтобы вонзить его в кишки соперника. Победитель выдернул лезвие и полоснул им по глотке, добивая раненого. Умирающий захрипел, пуская жирные кровавые пузыри. Убийца выпрямился, обернулся к офицеру, не теряя оскала, который появился в ту же секунду, как только до него дошел смысл приказа. Центурион шагнул ближе, не обращая внимания, что оказался в пределах досягаемости, забрал окровавленный меч и похлопал солдата по забрызганной щеке.