Вадим Николаев - Богатырская дружина Мономаха. Русь в огне!

– Я вдова великого князя Мстислава, – сказала Ульяна, – чьи братья после его смерти из агнцов в козлищ превратились. Ты не вправе указывать мне.

Ее отцу нечего было ответить. У него было странное ощущение, что Мстислав здесь, рядом, и слышит разговор.

Всеволод ходил подавлять взбунтовавшуюся Чудь, сделал это и вернул Руси Юрьев.

– Только ты продолжаешь дела отца, – сказала ему Ульяна, когда он вернулся в Новгород.

Вдохновленный своим успехом, Всеволод обещал брату Ростиславу сделать того суздальским князем, но дошел только до реки Дубны и возвратился, когда посланные им доложили о полном превосходстве Юрия. Недовольные новгородцы, считавшие Всеволода только начальником дружины, требовали от него выполнить обещание и захватить Суздаль. Новый митрополит Михаил (как раз после его приезда в Киев ромейская церковь перестала полностью отрицать, что Мстислава можно признать святым) специально поехал отговаривать от междоусобицы, но его даже не пустили в Новгород. Как раз тогда Григорий отказался от поста игумена. Ему прислали письмо из ладожского монастыря, где он провел столько лет, сообщили о смерти настоятеля и предложили занять место покойного. Вначале Григорий все-таки приехал в Новгород, потому что хотел увидеть Ульяну.

– Вот, – упрекнула его Ульяна, – что произошло из-за того, что не захотел ты стать митрополитом. Тебя бы новгородцы впустили. И снова митрополит у нас грек, чего не хотел мой муж.

– Признаю свою вину, – согласился Григорий.

– А в Киеве ты уже ничего не мог сделать? – спросила Ульяна.

– Если бы мог, не возвращался бы в Ладогу, – ответил Григорий. – Ярополк хочет продолжить дела брата и отца, но не хватает ему способностей к этому. Если бы я помогал ему, хуже точно бы не было. Только он не хочет моей помощи, и я понимаю почему. Твой муж Мстислав доверял моим советам, потому что знал себе цену. Тот, кто знает свое превосходство, не княжеское, а человеческое, легко слушает других. А Ярополк, как я чувствую, и понимает свою слабость, и бежит от таких мыслей. Он доказывает себе свою силу, и ему не нужен такой помощник, как я.

– А был бы ты митрополитом, он не мог бы не слушать тебя, – заметила Ульяна.

Григорий вздохнул, а потом сказал:

– Я попробую убедить Всеволода не слушать никого и не нападать на Суздаль.

Всеволод согласился разговаривать с Григорием.

– Я знаю, как ценил тебя мой отец, – почтительно произнес Всеволод. – Ты хочешь отговорить меня от похода на Суздаль?

– Конечно, – кивнул Григорий. – Разве ты забыл, что твой отец ненавидел междоусобицы?

– Нет, не забыл. Я поклялся брату сделать его суздальским князем. Но я узнал, что поход мой не имеет смысла. А брат прислал мне письмо, где снял с меня клятву. Еще Ростислав написал: «У меня есть там какие-то земли, и это хорошо». И если бы не новгородцы… Ты не хуже меня знаешь, что у меня нет здесь настоящей власти. Я должен их слушаться.

– Чтобы князь слушался своих подданных… Такое давно уже не могло и присниться, – поражался Григорий.

– Не воевать же мне с ними? – горько усмехнулся Всеволод.

Несмотря на зиму, новгородское войско отправилось в поход. Двадцать шестого января произошла кровавая битва у Ждановой горы. Погибло и много новгородцев, и много суздальцев, но битву новгородцы проиграли.

Юрий Долгорукий и ростовчане в битве не участвовали; Юрий Владимирович отстаивал Переяславль. Братья Олеговичи, участвовавшие по приказу Мстислава в захвате Полоцкого княжества, а потом ходившие вместе с ним на Литву, теперь вместе с половцами напали на Переяславль и взяли город. Затем они направились к Киеву, сжигая и грабя города и села, позволяя половцам брать русских в рабство, но под стольным градом их ожидало войско Ярополка. Олеговичи все-таки не осмелились сражаться с великим князем и заключили под Киевом мир. При заключении мира Ярополка поддерживали приехавшие из Новгорода Мирослав, сын Дмитрия Завидовича и брат Ульяны, а также епископ Нифонт. Ярополк отправил в Переяславль брата Андрея, а Ростислава сделал князем владимирским. Юрий получил обратно отданные Ростиславу земли и снова владел всем Ростово-Суздальским княжеством, к которому присоединил еще и принадлежавший Всеволоду Черниговскому город Остёр.

Уже через несколько месяцев хорошо подготовившиеся Олеговичи снова напали на Переяславль, а потом была битва на реке Супой, которую Ярополк проиграл и в которой погибла почти вся его дружина. Среди погибших был Василий, сын ромейского принца Леона и внук Мономаха. Олеговичи захватили даже знамя великого князя и стояли на берегах реки Лыбедь. Ярополк не решился на вторую битву и подписал позорный мир, отдавая противникам Переяславль и Курск.

В 1136 году новгородцы осудили своего князя Всеволода на изгнание, предъявив ему несколько надуманных обвинений. Всеволода заперли в епископском доме вместе с женой, детьми и тещей, одного из его ближайших друзей сбросили в Волхов, а князем избрали явившегося им на помощь Святослава Олеговича. Ярополк дал Всеволоду Псков, и новгородцы его туда отпустили.

Ульяна, давно уже с горечью смотревшая на то, что происходило после смерти ее любимого мужа, теперь видела, как новгородцы, а главное – ее отец, изгнали ее пасынка. Она не выдержала и уехала в Ладогу. Часто она посещала монастырь Григория и исповедовалась тому.

– Ты исповедуешься, – говорил Григорий, – а где же грехи? Их не может быть, ведь ты праведница. Ты просто хочешь побеседовать со мной.

На следующий год умер Дмитрий Завидович. Ульяна приехала на похороны отца и с удивлением наблюдала, как ее брат Мирослав поднял восстание против Святослава Олеговича, призывая вернуть Всеволода. Восстание не удалось, после чего Мирослав и главные его соратники отправились в Псков, радушно принятые Всеволодом Мстиславичем. Туда же поехала и Ульяна вместе со своими сыновьями.

Святослав Олегович, не позабыв призвать половцев, решил захватить Псков, но город окружали дремучие леса, где псковитяне завалили все дороги. Войску Святослава Олеговича пришлось вернуться, а Псков стал свободен от набегов. Всеволоду потом наследовал его брат Святополк, старший сын Ульяны.

Новгородцы же, как и полочане, объявили, что не подчиняются великому князю. Новгородцы лишились подвозов, еды стало меньше, поднялись цены на хлеб. Во всем этом обвинили Святослава Олеговича, изгнали его и примирились с Ярополком, который послал к ним князем Ростислава Георгиевича, внука Мономаха. Святослав Олегович, разлученный с женой и детьми, поехал в Чернигов к старшему брату, но был схвачен в Смоленском княжестве местными жителями и заперт в Смядынском монастыре.

Это заточение ожесточило двух остальных Олеговичей. Они (и, как всегда, вместе с половцами) в очередной раз захватили Переяславль, откуда пришлось бежать князю Андрею Владимировичу, а потом пошли на Киев. Но Ярополк объединился с остальными русскими князьями, заключил союз с венграми; при нем было около тысячи конных берендеев и торков. Всеволод Олегович, князь черниговский, перепугавшись, хотел бежать с половцами, однако его же подданные требовали от него заключения мира, что тот и сделал.