Мишель Зевако - Тайна королевы

Одновременно взор ее повелел испанцу быть готовым ко всему.

Она встала и величественной походкой медленно направилась к двери, за которой прятался Пардальян.

— О, черт! — выругался шевалье. — Она идет сюда! Неужели дыхание выдало меня?

Фауста и д'Альбаран так хороша сыграли свои роли, что Пардальян не заметил, что его убежище раскрыто. Он был уверен, что лишь нелепая случайность направила Фаусту в его сторону. Не желая, чтобы его наблюдательный пост был обнаружен, и понимая, что разговор Фаусты и герцога еще не окончен, шевалье тихо отступил и толкнул дверь.

«Ого! Меня заперли снаружи! — удивленно подумал он. — А я ничего не слышал!..»

Однако Пардальян был совершенно спокоен. Насмешливо улыбнувшись, он прошептал:

— Я все понял: это ловушка… Держу пари, что в записке, доставленной этим верзилой, говорилось обо мне и о моем убежище. Что ж, попробуем выкрутиться… и по возможности остаться в живых».

Он повернулся и стал лицом к той двери, возле которой располагался его наблюдательный пост. Одновременно он распахнул назад плащ, чтобы тот не стеснял движений, и удостоверился, что шпага легко вынимается из ножен.

— Надо быть готовым ко всему, — проворчал себе под нос Пардальян.

Фауста подошла к двери и резким движением широко раскрыла ее. В темный чулан хлынул свет. Стоя у порога, Фауста произнесла:

— Выходите же, Пардальян. Такому человеку, как вы, не пристало прятаться по углам.

И улыбаясь пленительнейшей улыбкой, она плавно повела рукой, приглашая Пардальяна выйти.

Пардальян шагнул вперед, церемонно поклонился и вежливо сказал:

— Тысячу благодарностей, принцесса.

Оказавшись в комнате, он осмотрелся и саркастически хмыкнул:

— Признаться, я и впрямь чувствовал себя очень неуютно. Но что поделаешь, принцесса: у меня не было возможности подобающим образом попросить вас оказать мне честь и принять в вашу славную компанию.

— Но почему же? — медоточивым голосом спросила Фауста.

И, посерьезнев, прибавила:

— Уверяю вас, Пардальян, если бы вы мне сказали, что желаете присутствовать на моих переговорах с герцогом Ангулемским, я бы с удовольствием выполнила вашу просьбу.

— Нисколько не сомневаюсь, сударыня, раз вы сами это говорите, — не менее серьезно ответил Пардальян.

Затем он вновь перешел на свой излюбленный насмешливый тон:

— Однако позвольте заметить, что в таком случае мне вряд ли довелось бы услышать те слова, что долетели до моего чулана.

Фауста молча кивнула в знак согласия.

Воцарилась тишина: противники внимательно изучали друг друга. (Посторонний наверняка решил бы, что присутствует при встрече двух старых друзей после долгой разлуки.) Затем Пардальян, окинув рассеянным взором комнату и сделав вид, что не замечает ни герцога Ангулемского, ни д'Альбарана, прикинул, чем из мебели можно будет воспользоваться во время предстоящей схватки, положил руку на эфес шпаги и принялся ждать.

Герцог Ангулемский был потрясен внезапным появлением Пардальяна: он предполагал, что шевалье находится за много лье отсюда. Впрочем, он быстро опомнился и решил, что лучше ему пока оставаться в тени. Однако вскоре наступила тишина, и тогда герцог подумал, что ему пора выступить на сцену. Он с улыбкой бросился к шевалье:

— Пардальян, друг мой, брат мой, как я счастлив видеть вас!

Смерив герцога холодным взором, Пардальян молча поклонился.

Искренняя радость герцога мгновенно улетучилась. Он все понял.

— Ах, вот как? — с упреком воскликнул он. — Так-то вы меня встречаете, Пардальян? Разве вы не хотите пожать мне руку?

— Это слишком большая честь для такого бродяги, как я, — пожимать руку будущему королю Франции Карлу X, — ледяным тоном ответил Пардальян.

Герцог до крови закусил себе губу. Его матово-бледное лицо — лицо человека, долго не бывавшего на свежем воздухе — внезапно стало багровым. Не выказывая признаков гнева, он столь же холодно спросил:

— Так, значит, мы станем врагами?

— Это зависит только от вас, — бесстрастно ответил Пардальян и, обернувшись к Фаусте, спросил: — Не кажется ли вам, сударыня, что нам необходимо поговорить?

— Совершенно необходимо, — подтвердила Фауста.

Не долго думая, она приказала д'Альбарану, недвижно стоявшему в углу, словно солдат на параде:

— Д'Альбаран, проводи нас в угловую башню.

Пардальяну же она объяснила:

— Вы доказали мне, что к этой комнате легко подобраться и услышать все то, о чем в ней говорят, поэтому мы пройдем в кабинет, расположенный в угловой башне: я хочу быть уверена, что никто не станет нас подслушивать. Разговор должен остаться только между нами.

— Здесь ли, там ли, — с усмешкой пожал плечами Пардальян, — мне все равно.

Как всегда безмолвный и невозмутимый, д'Альбаран уже взял факел, распахнул дверь и ждал, стоя на пороге. По знаку Фаусты он двинулся вперед. В первом же помещении, куда вошли великан-испанец, Фауста, Пардальян и герцог Ангулемский, им преградили дорогу двенадцать дворян с обнаженными шпагами. Готовый к бою отряд возглавлял Одэ де Вальвер.

Д'Альбаран остановился в двух шагах от Вальвера. Молодой человек и бровью не повел; Пардальян сделал вид, что не замечает его. Гигант повернулся к Фаусте. Казалось, довольный взор его говорил: «И это только часть принятых мною мер». Фауста все поняла и легким кивком головы одобрила его действия. Затем, обернувшись к Пардальяну, она насмешливо взглянула на него, словно желая сказать: «Ну, и что вы об этом думаете?»

Но Пардальян был не из тех, кого легко запугать. Вот какие мысли проносились сейчас у него в голове:

«Черт побери! Я уверен: сражение неизбежно! Но даже сам дьявол не знает, чем оно завершится!.. Зато я знаю наверняка, что Фауста не станет ничего предпринимать, пока мы с ней не объяснимся, то есть пока она не поймет, какая часть ее планов стала мне известна».

Вот почему Пардальян в ответ на безмолвный вопрос принцессы лишь небрежно пожал плечами и саркастически улыбнулся. И так как не в его привычках было таиться и недоговаривать, то он громко и язвительно произнес:

— Да вижу я, вижу! Глаза мне пока что не отказали!

Затем, скорчив простодушную мину, он вкрадчиво, словно желая сделать комплимент, заявил:

— Мне лучше, чем кому-либо известно, что вы всегда были мастерица устраивать ловушки. Мои поздравления, время не властно над вашими талантами.

Фауста промолчала, но улыбка ее стала какой-то ненатуральной. Притворившись, будто она приняла слова Пардальяна за чистую монету, принцесса поблагодарила его изящным кивком головы и подала знак Вальверу.

Молодой человек, равно как и все его люди, стоял неподвижно, как и подобает солдату, ожидающему приказаний командира.