Александр Гарда - Колизей. «Идущие на смерть»

– Ну прекрати же ты!

– Ха! Если мой неунывающий друг решил изображать плакальщицу на похоронах, то должен же кто-то улыбаться в этом мире! А теперь пошли быстрее! Я хочу попасть в Большой цирк хотя бы к концу заездов. Мало того, что я поставил на «синих» кучу денег, так там будут все красотки Рима. Не хотелось бы упустить возможность хорошо провести время… Слушай, ну сколько можно переживать?

– Да я не переживаю, – отмахнулся Каризиан. – И перестань меня тормошить. В твоих словах есть доля истины, и я хочу кое-что обдумать… По-твоему, мне не хватит денег на Луцию?

– А что, нет? По-моему, ты и без нее всегда тратил больше, чем получал после кончин многочисленных родственников.

– Но я изменился! Сейчас вот баллотируюсь в квесторы. Хочу отвечать за продажу земли.

Север только присвистнул, глядя на приятеля как на буйнопомешанного.

– Неужели ты думаешь, что тебе кто-то доверит деньги, если всему Риму известно, что сенатор Каризиан спустил уже несколько состояний?

– Неправда! Это были не состояния, а одни слезы!.. Кстати, мне сейчас пришла в голову отличная мысль! А что, если я начну зарабатывать деньги своим трудом? Займусь торговлей, например? Божественный Веспасиан, до того как стать императором, торговал мулами – и ничего!

– Но ты же не император… Боюсь, мой хитроумный друг, эта идея не встретит понимания в нашем кругу. Торговля – удел всадников, а не сенаторов. И потом, в Риме даже плебс считает зазорным работать, а ты хочешь… Нет, это полная чушь!

– Север, должна же быть какая-то возможность поправить дела!

Префект претория понял, что на соревнования колесниц им сегодня не попасть. Не мог же он оставить Каризиана в тот момент, когда его другу впервые пришла в голову здравая мысль заняться делом! Этот обаятельный бездельник мог сколько угодно водить за нос Валерия Максима, рассказывая о своих карьерных достижениях, чтобы добиться уважения старика, но Север прекрасно знал цену всем его головокружительным «успехам», что были сродни фантастическим рассказам иных путешественников о семиглавых драконах. Но сегодня Каризиан впервые в жизни задумался о своем будущем, и к этому надо было отнестись серьезно. Обреченно махнув рукой на сонм ожидающих его красавиц и зря потраченные деньги, префект взял друга под локоть и почти силой усадил на стоящую невдалеке мраморную скамью:

– Послушай, дорогой, я готов составить тебе компанию к девочкам, трактирщикам и на любую авантюру, которая может окончиться дракой. Но деловые вопросы – не самое сильное мое место. Если уж тебе приспичило заняться преобразованиями в хозяйстве, давай зайдем ко мне. Отец с удовольствием тебе чего-нибудь присоветует. А меня уволь… Не собираюсь ломать себе голову из-за девицы, пусть даже она будет самой Прекрасной Еленой.

– А мне показалось…

– Что? – вопрос прозвучал чуть-чуть быстрее и равнодушнее, чем нужно.

– Что во время недавнего визита к Федрине ты принял близко к сердцу проблемы одной рыжей амазонки.

– Ты говоришь о той бедняге, что сидела в колодках рядом с Луцией?

– Ну да. Или я не прав? – Каризиан постарался заглянуть другу в глаза, но тот отвернулся, вслушиваясь во все усиливающиеся вопли болельщиков, которыми сопровождался начавшийся заезд колесниц. Шум нарастал, точно морской прибой, и через несколько мгновений оборвался аплодисментами и свистом, в котором слышалось разочарование проигравших.

Возвращаясь к прерванному разговору, Север холодно пожал плечами, удивляясь тому значению, которое его приятель придал сущему пустяку.

– Я всего лишь пытался быть справедливым. Если уж освободили Луцию, то почему должна страдать ее подруга?

– Север, что я слышу?! – непритворно изумился Каризиан, поплотнее заворачиваясь в тогу. – С коих-то пор тебя стала волновать справедливость в отношении рабов? Кажется, в Иерусалиме ты не очень-то с ними церемонился. Прозвище Север ты ведь там получил?

Префект претория поднял к небу глаза, словно высматривал что-то среди тяжелых облаков.

– Это была война. Долгая осада. Приказ командира сровнять город с землей. Я был молод и глуп.

– А теперь поумнел?

– Как сказать… Война не ведется чистыми руками, а я – профессиональный военный. Но когда затихает лязг оружия, то я предпочитаю, чтобы кровь не лилась без нужды.

– Поэтому ты полез спасать того гладиатора в Путеолах?

– Честно говоря, я тогда и сам не понял, зачем это сделал. Меня просто что-то толкнуло заступиться за беднягу. Надеюсь, когда он окончательно оправится от ран, то будет служить мне с отцом верой и правдой.

Каризиан потрясенно уставился на приятеля, не веря своим ушам.

– Ты хочешь сказать, что нанял этого парня к себе в телохранители?

– Не совсем так. Отец нанял тамошнего ланисту вместе со всеми его бойцами, и теперь они его личная охрана. Как показал позорный проигрыш Марка в Путеолах, гладиаторы в уличных стычках будут покрепче преторианцев. Надо же: какая-то девица, играючи, вывела из строя начальника моей личной охраны! Бред какой-то! Марк тогда чуть со стыда на меч не бросился и до сих пор ходит сам не свой. Сейчас парни сидят в Путеолах, потому что у Камилла полно раненых, но перед Сатурналиями они появятся в Риме и будут везде сопровождать отца. С его способностью наживать врагов разговорами о преимуществах республиканского правления охрана может понадобиться в любой момент.

– Да-а-а, если бы кто-нибудь другой рассказал мне об этом, я бы не поверил… То есть ты спас девчонку и ее разорившуюся банду из жалости, и нежные чувства тут ни при чем?

Уши префекта претория слегка порозовели, и он замялся, подбирая слова.

– Мне кажется, что я немного виноват перед девчонкой за то, что оторвал от тех, с кем она прошла тысячу миль. И кому ее продал? Федрине, с которым ни один порядочный человек разговаривать не станет!

– Ты, что ли, ее продавал?

– Не я… Но если бы я их тогда не пригласил, девчонка не оказалась в колодках.

Каризиан растерянно помахал указательным пальцем, собираясь с мыслями.

– Подожди! Ты чувствуешь себя виноватым… перед рабыней? Уж если я не в себе, то ты точно сошел с ума! Эта рыжая нахалка насмехалась над тобой в присутствии толпы гостей, а ты из-за нее переживаешь? Ты, человек без сердца? Ни за что не поверю!

– И правильно сделаешь, – рассмеялся чуть натянуто Север, прислушиваясь к реакции болельщиков на следующий заезд. – Я специально нес всякую чушь, чтобы ты не чувствовал себя одиноким ослом! А теперь забудь, и давай попробуем добраться до наших мест. Ну, будь человеком во имя Марса!

– Как скажешь, – в голосе Каризиана прозвучала бесшабашная удаль, заглушившая печаль. – Пойдем, посмотрим на переломанные колесницы и покалеченных лошадей, а потом закатимся в самый низкопробный лупанарий и забудем этот день. Идет?