Александр Гарда - Колизей. «Идущие на смерть»

Добравшись до своей постели, Луция распласталась на ней и блаженно закрыла глаза. Она была искренне благодарна ненавистному Домициану за то, что тот спас ее от надвигающегося кошмара. Она была почти готова простить ему и недвусмысленные намеки, и якобы случайные касания тела, от которых ее просто передергивало, и вечно сальное выражение лица. Но что делать с Каризианом? Как теперь она с ним встретится? Вечно у нее все получается не так, как надо! Она вспомнила распятого Виктора и стиснула кулаки: ничего, она еще поквитается со своими обидчиками – и с сенатором Луцием Нумицием, которого никогда уже не назовет отцом, и с мерзавкой Присциллой. Ахилла права: надо быть сильной. Сильнее боли и страха.

Застонав, она села на постели и посмотрела вниз, туда, где валялись брошенные щит и рудис. Немного подумав, она тяжело вздохнула и, довольно удачно спрыгнув на пол, подковыляла к тренировочному оружию. Нерешительно протянув руку, венатрисса взяла отшлифованную до блеска рукоять рудиса, оставившую на ее ладонях жесткие мозоли, которые избалованная дочь сенатора видела до этого только у рабов. Но она и есть рабыня, так что нечего стыдиться следов тяжелого труда. Пальцы сжали теплое дерево, и она подняла меч, приветствуя воображаемого противника.

Деревянный клинок взлетел точно пушинка, и Луция не почувствовала его привычной тяжести. У нее проснулось второе дыхание, появилось чувство невероятной легкости, и, подняв щит, она пинком распахнула дверь. Не останавливаясь у своего «законного» места, она прошла в первый ряд, туда, где тренировались признанные лидеры – Ахилла, Германика, Свами, Видана и еще одна германка, чье имя она так и не удосужилась запомнить. Подойдя к соседнему с Ахиллой палусу, который ожесточенно обрабатывала эта девица, римлянка решительно хлопнула ее по плечу.

– Проваливай! Это теперь мое место!

Он изумления у грудастой венатриссы поползли вверх брови.

– Что?! Да кто ты такая?

Но Луция с таким решительным видом шагнула вперед, поднимая рудис, что та с визгом отскочила в сторону, а новая хозяйка спорного палуса как ни в чем не бывало принялась повторять за соседками новый прием.

– Ну что, подруга? – подмигнула ей улыбавшаяся Ахилла. – А ты неплохо держишься. Не ожидала от тебя такой прыти!

– Да ладно! – фыркнула Луция, испытывая непривычный боевой задор. – Ты меня еще не знаешь.

– Ну что ж, сейчас увидим, чего ты стоишь. Вон, Нарцисс несется. Эта девка уже успела ему наябедничать. Ох, что сейчас будет!

– Это что такое? – раздалось даже не рычание, а злобный рев рассвирепевшего тренера, которому до смерти надоели бесконечные бабские дрязги. То ли дело работать с парнями: если что – передерутся, получат по морде, и все входит в нормальную колею, а тут бесконечные мелкие склоки, в которых не разберешь, кто прав, кто виноват. – Как ты посмела сюда припереться? Я приказал тебе не попадаться мне на глаза!

– Я готова к занятиям! – Римлянка бесстрашно повернулась к Нарциссу. – Тренер, я прошу вас не прогонять меня назад!

– Вон на свое место!

Луция искоса посмотрела по сторонам. Многие девушки, опустив рудисы, напряженно следили за происходившей сценой. Если она сейчас покорится и уползет в третий ряд, то уже никогда не сможет завоевать их уважения.

– Никуда я не пойду! – огрызнулась она в ответ. – Это мой палус по праву. Если нужно, то я готова за него драться! Пусть эта каракатица сразится со мной!

У Нарцисса от такой наглости пропал дар речи, и несдобровать возмутительнице спокойствия, если бы в этот момент стоявший у ворот раб не замахал руками, показывая, что в конце улицы появились давно ожидаемые гости. Все пришло в движение, и Нарциссу стало не до разборок с самозванкой. Прошипев: «Стой здесь, потом разберемся!» – он помчался навстречу выходившему из портшеза императорскому брату, около которого уже рассыпался в славословиях Федрина. Но Луцию появление Домициана волновало гораздо меньше, чем достигнутая ею победа. Впервые в жизни она смогла добиться чего-то не благодаря положению или деньгам отца, но победив себя и став на ступень выше в собственных глазах и – что таить! – в глазах Ахиллы, перед которой преклонялась, как новичок-легионер перед видавшим виды центурионом. Патрицианка почувствовала себя ровней рабыни. И это было счастье.

Меж тем Домициан со своими спутниками – Кассием и Каризианом – в сопровождении охраны из ликторов и преторианцев уже входил в ворота «Звериной школы», оглядывая знакомую обстановку. Милостиво улыбаясь, он благожелательно склонил голову в ответ на лесть надоедливого ланисты и прошествовал в ту часть двора, где занимались девушки.

Прозвучала резкая команда «Смирно!» – третьего помощника Фламма, и венатриссы вытянулись в струнку, точно легионеры на плацу.

Домициан прошел вдоль тяжело дышащих охотниц, внимательно изучая лица девушек, которые то с надеждой заглядывали ему в глаза, то безразлично глядели в пространство, то угрюмо рассматривали песок под ногами. Некоторые лица он уже помнил. Вот в начале строя вытянулась германка, которая понравилась ему еще в первый визит. Видана, кажется. За ней презрительно скривилась, жмурясь от стекающего на глаза пота, некогда первая красавица Рима, а нынче изможденная венатрисса Луция. Рядом с ней рыжая девка, которую вытаскивал из колодок Север. Интересно, она ему чем-то понравилась или префект претория действительно тронулся умом на почве справедливости? И замыкала строй очаровательная блондиночка с синими глазами, которую облюбовал Кассий. Милашка, ничего не скажешь! Не в его вкусе, но хороша! Слава богам, что в прошлый раз он не поленился составить компанию брату в посещении сего низкопробного заведения. Эти девицы как крепкие специи, не чета приторным дворцовым красавицам. Глядя на вытянувшихся перед ним крепких самок, он начал понимать приличных матрон, по ночам пускавших в свою спальню грязных, вонючих, дурно воспитанных гладиаторов.

– Послушай, милейший, – поманил он пальцем пожиравшего его глазами Федрину, который ради высокого гостя остался дома, хотя собирался посмотреть на венацио своего злейшего конкурента, которое должно было проходить как раз в это время в Септе, – почему ваши девушки такие измученные? Боюсь, что через полгода их нельзя будет выставить не только против собак, но и против мух. Им всем надо отдохнуть.

– Конечно-конечно, – залебезил Федрина. – Я сейчас же отправлю их по комнатам и дам завтра день отдыха.

– Прекрасно, а сегодня вечером ты пришлешь ко мне на маленькую дружескую пирушку вот этих двух девиц, – он указал на Видану и Корнелию. – Надеюсь, моя скромная просьба не идет вразрез с принятыми у вас правилами? Говори, не стесняйся, я всегда прислушиваюсь к чаяниям своего народа.