Юрий Никитин - О доблестном рыцаре Гае Гисборне

Гай провел ее в свой кабинет, усадил в лучшее кресло. Она расправила платье, чтобы не помять, откинулась на спинку кресла и посмотрела на него с радостным удивлением.

— Вы в самом деле так счастливы меня видеть?

Гай воскликнул:

— Ваше Величество!.. Думаю, на свете нет мужчины, который по одному вашему слову или взгляду… Да, кстати, это очень хорошо, что вы здесь, я как раз и воспользуюсь случаем…

Она с интересом смотрела, как он отпер металлический сундук и начал вынимать оттуда кожаные мешочки, явно очень тяжелые.

— Что это?

— Здесь двадцать пять тысяч марок серебром, — ответил Гай счастливо. — Мне пришлось бы везти их принцу Джону, но, простите, Ваше Величество, у меня есть сомнения, что он немедленно передаст их германскому императору…

Она коротко усмехнулась.

— Можете не смягчать. Это тоже мой сын, и я его люблю. Он намного умнее Ричарда, но король — Ричард, и мы должны ему помочь, однако Джон мог бы эти деньги вообще оставить…

— …себе?

Она покачала головой.

— Нет, в государственной казне. Он делает большую работу, восстанавливая разрушенную Ричардом экономику, деньги ему нужны позарез, но… Ричард в плену! И вы сделали очень мудро, передавая их мне напрямую. Только, скажу я вам, сэр Гай, вся Англия пока не собрала и пятидесяти тысяч. Я еще раз заеду к Джону и попробую остальную сумму вытрясти уже из него.

Он задумался, перебирая варианты, она молчала и поглядывала на него пытливо, забытые мешочки с деньгами остались громоздиться на столе.

— Ваше Величество, — сказал он нерешительно, — могу я высказать предположение…

Она наклонила голову.

— Прошу вас, сэр Гай.

— Ваше Величество, — проговорил он с неловкостью, — я готов отрезать себе язык за такие слова, но все же уверен, у принца не найдется таких денег. Вы правы, вовсе не потому, что присваивает, однако для него намного важнее срочно укрепить экономику страны, чем выкупать брата из плена.

Она спокойно кивнула.

— Дальше. Я тоже об этом догадываюсь.

— Но есть еще вариант, — сказал он.

Она подняла веки выше, длинные ресницы открыли ее изумительные глаза с огромной темно-коричневой радужкой, занимающей половину глазного яблока.

— Слушаю вас, сэр Гай.

Он сказал торопливо:

— В Крестовом походе мы привыкли постоянно брать заложников и сами их давали нашим противникам… А что, если передать германскому императору знатнейших людей, чтобы он немедленно отпустил короля Ричарда?

Она взглянула на него пытливо:

— Полагаете, это может получиться?

— Конечно, — сказал Гай твердо. — Я сам вызываюсь быть первым! И другие верные Ричарду лорды охотно пойдут в плен вместо короля!

Она задумалась, на лице проступило некоторое сомнение.

— Здесь не все так гладко…

— Ваше Величество?

Она объяснила:

— В заложники нужно будет отдать много знатных людей. Сто или больше. Причем пойдут именно те, кто поддерживает Ричарда… понимаете, сэр Гай?

Гай подумал, воскликнул с горечью:

— Останутся те, кто желает видеть на троне принца Джона! А они могут потом не допустить возвращения законного короля…

— Вот-вот, — сказала Алиенора. — Джон — тоже мой сын, я его люблю, и, как я уже сказала, он куда лучший король, чем Ричард, как Ричард куда лучший рыцарь и полководец, чем Джон. Но я не хочу, чтобы в Англии началась смута и гражданская война. Законный король — Ричард! И нужно будет сделать все, чтобы он им и остался.

Гай сказал с жаром:

— Здесь я делаю все, чтобы так и было!

Она окинула его внимательным взглядом из-под пряди волос, только начавшей седеть, хотя ей, как с ужасом напоминал себе Гай, далеко за семьдесят, как можно дожить до таких невероятных лет и оставаться все такой же сильной, яркой и чарующей?

Она произнесла мягко:

— Я знаю, сэр Гай. В вас странно уживается рыцарская преданность Ричарду и умелое правление графством, как желает того Джон. Храни вас Господь, такие люди очень нужны Англии!

Ноттингем, конечно же, дальше от Лондона, чем от Ротервуда, резиденции принца Джона, поэтому новости доходили редко и с запозданием.

Не скоро стало известно, что сумму в сто пятьдесят тысяч марок серебра собрать пока что не удалось, но Алиенора прямо из Англии договорилась с германским императором насчет присылки ему знатных заложников из наиболее богатых семей Англии и тех земель на континенте, что принадлежат Англии.

Император потребовал двести человек, на уступки не шел, и, как в конце концов дошли слухи до Ноттингема, королеве пришлось согласиться. Она лично повезла в Германию деньги в размере ста тысяч марок серебра и заложников, что будут освобождены только после выплаты суммы полностью. Хитрость, которую они придумали с Гаем в последний момент, заключалась в том, что все двести человек набрали во Франции на землях, принадлежащих Англии, так что позиции короля Ричарда на острове ничуть не пошатнулись, как и принца Джона не упрочились…

Снизу со двора доносится суровый голос Беннета, гоняет новобранцев. Решил, что дешевле набрать крепких деревенских парней и воспитать их, как надо, обучить, чем нянчиться с требовательными ветеранами.

Когда Гай вышел посмотреть, он подбежал, сказал негромко:

— Посмотрите, я еще четверых принял!

— Сам смотри, — буркнул Гай. — Тебе с ними возиться. Но вообще-то люди нужны.

— И поскорее, — добавил Беннет тихо. — Разбойники плодятся слишком быстро. Бедность бедностью, но главное, как вы верно заметили, власти тут давно не было.

— А нашей мало?

— Не успеваем, — сказал Беннет, — вам надо, ваша милость, с лордами общаться.

— На их пиры ходить?

— Не знаю, — ответил Беннет, — но помощи попросить не мешало бы. С тех пор, как вы на турнире всех победили, вас шибко зауважали все. От самых бедных рыцарей до герцогов!

Гай хмуро пробормотал:

— Да я уже и сам догадываюсь, почему принц так настойчиво хотел, чтобы я выехал на турнирное поле…

— Вряд ли сам принц думал, — сказал Беннет, — что вы побьете всех-всех, даже его любимчиков, ха-ха, Хильд все рассказывал и показывал, как и кто кого…

Гай уже не слушал, погрузившись в невеселые мысли, разбои не уменьшаются, а виной, все верно, отсутствие крепкой и суровой власти. Когда чувствуешь себя безнаказанным, то и трус начнет обижать более слабого, потому что тому некого позвать на помощь.

— Надо во всех деревнях назначить констеблей, — напомнил он. — Я везде не успеваю, давайте это вам с Аустином поручу…

— Взвалите, — уточнил Беннет, — как на ослов, мешки потяжелее.

Гай развел руками, Беннет и Аустин в самом деле оказались бесценными помощниками, загоревшись идеей помочь новому шерифу создать справедливую власть, в которую и сами не очень-то верили, но попытаться стоило.