Вильгельм Йозеф Блос - История французской революции. От первых дней до Директории [litres]

В то же время происходили неудачные войны, тяготы и подати народные росли, народ все больше нищал. Когда Людовик XV умер, то его уже провожали в могилу брань и проклятие народное. Государственные колеса так глубоко увязли в грязи, что только такое правительство, которое одарено было бы железной силой, необыкновенным пониманием и талантом, могло бы вытащить их на твердую почву. Но развратного Людовика XV сменил слабый, ограниченный, хотя и добродетельный Людовик XVI, и по какому-то капризу всемирной истории как раз он попал в великую революционную бурю и был ею скошен.

Уже перед смертью Людовика XV находились люди, которые предвидели предстоящий взрыв, предупреждали привилегированных, что они пируют на вулкане. Но кто прислушивался к этим предостережениям? Привилегированные сословия состояли из дворянства и духовенства; по их исторически сложившемуся мнению, третье сословие, т. е. все, начиная от буржуа и работника и кончая крестьянином и крепостным поденщиком, только затем и существовали, чтобы создавать средства для двора. Как государственное сословие, правительство признавало третьим сословием только тех буржуа, которые имели самостоятельный промысел и не зависели от феодальных господ; на языке же революции третье сословие было более широким, выше разъясненным нами понятием.

Познакомимся же с этими тремя сословиями поближе.

Еще до Карла Великого целая треть земельных владений во Франции принадлежала церкви, т. е. духовенству. Благодаря этому сила, богатство, влияние и численность духовенства достигли необычайных размеров. Оно опутало Францию густою сетью организаций, от которых нельзя было скрыться.

Считают, что перед революцией духовенство владело одной пятой всей земельной площади Франции, с доходом в сто миллионов. Десятина (церковный налог) приносила ему еще двадцать три миллиона. Что касается численности, то во Франции было 2800 прелатов и генеральных викариев, 5600 каноников и настоятелей, 60 000 приходских и викарных священников. В монастырях находилось 24 000 монахов и 30 000 монахинь. Люди третьего сословия, буржуа и крестьяне, должны были содержать эту огромную организацию, как паутиной опутавшую страну; на это с них взимались бенефиции и подати. Само духовенство было свободно от податного бремени: оно добилось «исторического права» лишь в эпоху особенной нужды подвергать себя самообложению; оно, действительно, ежегодно давало стране добровольную подать, делало, так сказать, государству подарок, который, к слову сказать, никогда не превышал шестнадцати миллионов.

Как всегда, среди духовенства процветали теологические споры, и преследование «еретических мнений» было повседневным явлением. С другой стороны, образ жизни значительного числа высокопоставленных духовных лиц стоял в резком противоречии с христианским учением. Были такие духовные князья, которые на доходы, получаемые ими от государства, церкви и народа, вели роскошный и распутный образ жизни. Часто они являли собой прямо обидные примеры безнравственности. Отчасти они были заражены радикальной философией восемнадцатого века; они посмеивались над церковью, папой, религией, глупым народом, а иногда даже строили глазки атеизму. О грядущей революции они говорили, как об интересном приключении, ожидающем их в будущем. Они с особым удовольствием читали сатиры на религию, духовенство и церковь, но это нисколько не мешало им ревностно преследовать и строго наказывать свободомыслящих писателей. Как все вообще представители привилегированных классов, они признавали, что религия очень хорошая вещь для бедняков, надеющихся, что на том свете они будут вознаграждены за свои муки на земле: что же касается образованных и просвещенных людей, то для них религия лишена содержания, а церковь представляет собой общественную силу.

Низшее, пролетаризированное духовенство раздувало обнаружившееся скоро недовольство высокомерием и ханжеством высшего духовенства. Дело в том, что мелкое духовенство ничего не получало из крупных церковных доходов. Доход сельского священника колебался между 500 и 200 франков; из этой суммы они часто должны были, еще уделять до 100 франков на ежегодный «подарок» церкви государству. Этот духовный пролетариат склонялся к новым идеям восемнадцатого века; то, что столь многие представители низшего духовенства оказались впоследствии на стороне революции, объясняется, таким образом, его печальным положением.

Как всегда, церковь располагала большим числом благотворительных капиталов, предназначенных на пособия бедным. Эти благотворительные капиталы были известны под именем «достояния бедных людей». Во время революции это обстоятельство причинило много бед; лицемерные попы перенесли этот термин на всю церковную собственность, и когда стали секвестрировать церковные имущества, они подняли крик, что у бедняков отнимают их достояние. Немало глупых бедняков поверили этому и убили не одного революционера.

До революции французское дворянство представляло собой очень многочисленный класс; но численность его не установлена. Высчитано, что духовенство вместе с дворянством составляли 270 000 человек, но надо принять во внимание, что эти два понятия не были строги разграничены: все высокие, влиятельные и хорошо оплачивавшиеся церковные должности и бенефиции король в виде милости обыкновенно замещал дворянами. По наиболее удовлетворяющему нас расчету, число дворян в начале революции достигало 140 000 человек, т. е. приблизительно 30 000 семейств.

В боях фронды была сокрушена сила дворянства, и оно с тех пор начало вырождаться; скоро оно превратилось в смешную карикатуру на грубое, но могучее рыцарство прежних веков. Извелись гордые властители замков, строго охранявшие привилегии своей касты, но стоявшие на уровне просвещения своего времени и соблюдавшие патриархальность по отношению к подвластным им людям. Поместное дворянство обеднело и огрубело. Высокомерное, необразованное и глупое, оно ненавидело дворян-бюрократов, называя их «писцами». Приходится, таким образом, отличать придворное дворянство, служилое, заседавшее в парламентах, и поместное. Дворянство почти вполне свободно было от податей и сумело освободиться даже от земельных налогов, придумав для этого особые формы эксплуатации своих поместий.

Заниматься каким-нибудь промыслом представители этого класса считали для себя позором. Дворяне жили или податями с подвластных им крестьян, или от доходов с имений, или, наконец, служили офицерами в войске. Офицерские должности были почти исключительно в руках дворянства, и еще Людовик XVI издавал распоряжения, имевшие целью затруднить буржуазии доступ к офицерским должностям.