Игорь Сенченко - Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Задачи, которые ставил НКИД перед советской дипломатической миссией в Аравии, сводились к следующему: «В настоящее время, – отмечал в письме К. Хакимову (23.03.1927) заведующий отделом Ближнего Востока С. Пастухов, – Неджд-Геджас [Наджд-Хиджаз] объединяют собой известное ядро племен Центральной Аравии, которое может служить центром притяжения некоторых участников арабской периферии. В этом смысле мы можем говорить о национальном арабском движении, лежащем в основе политики Ибн Сауда. Желтельно, чтобы [Вы].осветили более подробно экономические причины экспансии Ибн Са’уда, а также наметили ее географические границы. Нас очень интересуют такие вопросы, как бюджет нового государства Ибн Сауда, доходы таможен на Персидском заливе и в Красном море, и. значение отдельных портов [на] его территории в экономической жизни страны» (163).

С утверждением власти Ибн Са’уда в Неджде и Хиджазе его статус как «независимого правителя Неджда» под протекторатом Великобритании, зафиксированный в англо-неджском соглашении от 1915 г., абсолютно не соответствовал уже сложившимся в том крае новым политическим реалиям. Понимали это и англичане. Их переговоры с Ибн Са’удом, начавшиеся в ноябре 1926 г., завершились подписанием в Джидде, 20 мая 1927 г., нового договора – англо-хиджазского. Он констатировавал признание Англией Ибн Са’уда «королем Хиджаза, Неджда и присоединенных областей», а также «полную и абсолютную независимость владений» Ибн Са’уда. Сделав этот вынужденный политико-дипломатичический реверанс в сторону Ибн Са’уда, Великобритания, вместе с тем, ясно дала понять, что его «дружба с Москвой» воспринимается в Лондоне по-прежнему отрицательно.

В ходе переговоров (с английской стороны их вели сэр Гилберт Клейтон и мистер Джордан, британский консул в Джидде) Англия пыталась воспользоваться трудным финансовым положением Ибн Са’уда и заставить его пойти на несколько важных для Лондона уступок. Во-первых, отказаться от района Ма’ан (ныне – центр одноименной иорданской провинции), аннексированного британцами во времена хиджазско-неджской войны. Во-вторых, официально подтвердить права Англии (вопреки одному из постановлений Мекканского конгресса) на сохранение за ней контроля над Хиджазской железной дорогой (строительство ее продолжалось в течение 1900–1908 гг.; дорога предназначалась для перевозки мусульманских паломников из Дамаска в Медину, а в дальнейшем – и в Мекку). В-третьих, согласиться на создание «особой независимой территории» под протекторатом Великобритании для племен Джабаль Шаммара (британцы имели в виду задействовать этот «независимый удел», когда потребуется, в качестве инструмента для оказания давления на Ибн Са’уда). В-четвертых, включить в договор положение о праве Англии на выполнение в Хиджазе своего «исторического долга перед человечеством» – права на борьбу с работорговлей. Надо сказать, что исполнение данной «гуманной миссии» британцы многократно использовали в качестве прикрытия для вмешательства во внутренние дела арабов Аравии, в том числе в целях должного воздействия на непослушных им правителей. Это хорошо продемонстрировали предпринятые ими под таким прикрытием акции в отношении шейхств Прибрежной Аравии. Да и того же Хиджаза, когда в 1925 г. под предлогом борьбы с работорговлей в бассейне Красного моря, а на самом деле для того, чтобы стреножить кампанию Ибн Са’уда по объединению земель Верхней Аравии и не допустить подпадания под его власть Асира, английские суда блокировали Хиджаз с моря.

Заключив англо-хиджазский договор от 1927 г., Лондон признал ‘Абд ал-‘Азиза Аль Са’уда независимым от Британской империи монархом Аравии – королем Хиджаза, Неджда и присоединенных областей. Со своей стороны, Ибн Са’уд обязался поддерживать отношения мира и дружбы с Кувейтом и Бахрайном, а также с правителями Катара и шейхств Договорного Омана, состоявшими в то время под протекторатом Британской империи (164).

Данный договор явился важной политико-дипломатической победой Ибн Са’уда в его схватке с Англией за отстаивание национальной независимости собранных им земель в Северной Аравии. Заметим, что, согласно Договору о дружбе и союзе с правительством Британской Индии, заключенному 26 декабря 1915 г. в Дарине, Ибн Са’уд признавался Англией только независимым от Османской империи эмиром и «свободным главой племен» Неджда, Эль-Хасы и Эль-Касима, с правом передачи власти по наследству. По сути, англо-неджский договор от 1915 г. устанавливал над Ибн Са’удом хотя и недекларированный, но искусно сформулированный британцами в подписанном с ним официальном документе английский протекторат. Статья третья данного документа, к примеру, запрещала Ибн Са’уду заключать договоры и соглашения с иностранными государствами без предварительных консультаций с Англией; а статья четвертая – обязывала Ибн Са’уда не выдавать никому без согласия Англии каких бы то ни было концессий. Признание же Ибн Са’уда независимым от османов повелителем Неджда с правом передачи власти и «свободным главой племен» Неджда сопровождалось, вместе с тем, одной весьма существенной оговоркой. В ней подчеркивалось, что преемником Ибн Са’уда могло стать только то лицо, которое «ни в коем случае не было бы враждебно» британскому правительству, и подтверждало бы все обязательства, взятые на себя Ибн Са’удом по договору от 26 декабря 1915 г. (165). Таким образом, договор 1927 г. фиксировал принципиально новое, абсолютно независимое от Англии положение Ибн Са’уда как главы суверенного государства Аравии, функционировавшего вне системы внешнеполитических координат английских протекторатов на Аравийском полуострове.

Давая словесный портрет Ибн Са’уда, советский дипломат-арабист, а впоследствии разведчик М. Аксельрод, работавший в Джидде вместе с К. Хакимовым, писал, что роста король ‘Абд ал-‘Азиз был громадного; являлся, пожалуй, самым высоким человеком из всех тех, кого ему довелось видеть в Аравии. Внешне – спокойный, но на деле – максимально собранный и предельно сосредоточенный, он представлял собой образец человека слова и дела. Про таких, как он, арабы говорят: «Весь он – воля, весь – энергия, весь – движение» (166).

С учетом широкого признания Ибн Са’уда на международной арене и ростом его веса и влияния в исламском мире в Москве сочли целесообразным (летом 1927 г.) преобразовать агентство и генеральное консульство СССР в Джидде в полномочное представительство. Верительные грамоты для первого полпреда СССР в Джидде (на имя К. Хакимова) были выписаны 10 сентября 1927 г. (167).

Следует сказать, что вопрос о повышении статуса советского диппредставительства ставился Москвой неоднократно. Уже в то время, когда только принималось решение об открытии дипмиссии в Хиджазе, руководство НКИД исходило из того, что на консульство в Джидде надлежит, и как можно скоро, возложить функции полноценного постоянного представительства.