Леонид Иванов - Правда о СМЕРШе. Военный контрразведчик рассказывает

Германия, май 1946 года. Одна из первых семейных фотографий

Конечно, они при этом готовились выслужиться перед немцами и заранее запасались различными военными сведениями секретного характера.

Поэтому борьба с изменой Родине активно шла до конца войны, продолжаясь и на Кишиневском направлении, и на Сандомирском плацдарме под Варшавой, и когда мы находились на Одере.

В результате принятых нами мер на Кишиневском направлении не было допущено ни одного случая измены Родине. Командование армии высоко ценило эту нашу работу.

В круг задач, решаемых «Смерш», включалась и борьба с дезертирством и членовредительством. Хотя нужно прямо сказать, что здесь уже ощущалось дыхание победы, то есть с каждым днем таких случаев становилось все меньше и меньше.

Отдел контрразведки «Смерш» 5-й ударной армии систематически представлял Военному совету армии информацию о результатах работы по борьбе с агентурой противника, с изменой Родине, о фактах разглашения военных секретов, нарушения воинской дисциплины, о морально-политическом состоянии личного состава. Обычно такие документы составлял я как начальник ведущего отделения.

В августе 1944 года началось успешное наступление на Кишинев. Наши войска быстро продвигались вперед, и вскоре Кишинев был освобожден.

Кишинев предстал перед нами сильно запущенным и захламленным городом. Население восторженно встречало своих освободителей. Жители угощали нас молодым вином, яблоками, грушами, виноградом…

Под Кишиневом была захвачена в плен большая группа солдат и офицеров вермахта — несколько тысяч человек. Эти пленные сидели под открытым небом на одной из пустынных площадей Кишинева. Обращало на себя внимание то, что немцы были, по-видимому, настолько деморализованы, настолько пали духом, что для их охраны на всей этой площади находился только один наш солдат с винтовкой.

В Кишиневе войска 5-й ударной армии имели короткую оперативную паузу, во время которой приводили себя в порядок.

Мне запомнилось посещение домика, где когда-то останавливался наш великий и гениальный предок — А.С. Пушкин.

Вскоре войска 5-й ударной армии получили новый приказ — передислоцироваться под Варшаву.

В начале сентября 1944 года отдел «Смерш» армии вместе со штабными офицерами прибыли на станцию Веселый Гай для погрузки в железнодорожные вагоны. На путях стояло несколько эшелонов с небольшими товарными, или, как мы тогда говорили, с телячьими вагонами. Мы привезли с собой большое количество ящиков с яблоками, грушами, помидорами, виноградом, чтобы как подспорье в питании использовать их в пути.

Пришли к вагонам, где нам предстояло ехать несколько суток, и нашли их абсолютно пустыми — ни кроватей, ни нар, ни клочка сена.

Бросились на поиски досок, чтобы соорудить себе нары. Вскоре нашли достаточное количество пригодных для заданных целей досок.

Чтобы их никто не растащил, я встал на временную охрану этих досок.

Был теплый солнечный тихий день. В начавших желтеть листьях, в обилии плодов уже чувствовалось приближение осени.

На полустанке была дорожная суета и беспорядочное движение людей, одетых в военную форму. Крики, смех, восклицания…

Меня в те дни трепала малярия, я несколько дней не брился, хотя было тепло, но у меня на плечи была накинута шинель. В общем, выглядел я отнюдь не блестяще.

Тут я заметил двух девушек в новенькой форме младших лейтенантов, направлявшихся прямо ко мне. Одна из них была очень симпатичной блондинкой, с добрым открытым лицом и необычно яркими голубыми глазами. Эта симпатичная девушка смело обратилась прямо ко мне:

— Дяденька, а дяденька! Мы едем в товарном вагоне, а нар нет. Дайте нам досочек, нары сделать.

Я, по-видимому, слишком впечатленный ее красотой, неожиданно ответил ей что-то типа:

— Вы что, устав забыли, товарищ младший лейтенант? Как обращаетесь к старшему по званию!

Она испуганно вытаращила было глазенки, но быстро пришла в себя, показала мне язык и, сказав насмешливо:

— Подумаешь, майор! — убежала вместе с подругой. Эта короткая встреча запала мне в душу. Уж больно хороша была девушка.

По дороге в Польшу наш эшелон периодически останавливался, порой прямо в поле, все выходили из вагонов, чтобы размяться. Здесь-то я вновь встретил ту девушку. Мы познакомились. Звали ее Полина.

В пути, как могли, помогали друг другу и решили не расставаться. Оказалось, что она пошла на фронт добровольно, молоденькой девчушкой. Была младшим лейтенантом «Смерш». Имела боевые награды.

Поженились уже в Берлине, в мае 1946 года, когда открылось советское консульство, где можно было зарегистрировать наш брак. Никаких поздравлений, цветов, застолья не было. Помню, зашли с ней в недавно открытый в Берлине ресторан для советских офицеров.

Ресторан очень скромный — и по интерьерам, и по меню. Я выпил там рюмку водки, она — бокал шампанского. От души поздравили друг друга.

Полина Ивановна родом с Урала, из семьи знатного рудознатца и золотоискателя Ивана Фроловича Конюхова. Всю свою жизнь, и при царе, и в советские времена, до самой своей гибели от бандитской пули в 1934 году ее отец возглавлял золотопромышленные артели, был специалистом, известнейшим в своей области.

Полина Ивановна помнит, что в детстве за неимением игрушек она играла золотым песком, пересыпая его из мисочки в туесок, из туеска в стаканчик…

Член РСДРП еще с дореволюционных времен, руководитель крупнейших золотоискательских артелей, добывавших золото десятками и сотнями килограммов, ее отец не имел ни своего дома, ни квартиры.

— Я человек честный, и мне по уставу не положено, — отшучивался он в ответ на случавшиеся замечания жены.

…С тех пор мы живем с Полиной Ивановной уже более 60 лет. У нас два сына — Юрий и Вячеслав, оба полковники, внук и две внучки. Семья у нас очень дружная.

Иной раз сравниваю наше скромное бракосочетание с теперешними и удивляюсь огромной разнице. Теперь во время свадьбы приняты торжественные поздравления, цветы, дорогие подарки и роскошные лимузины… Апогеем свадебного торжества является застольное бдение, порой на 200–300 человек.

Смотришь, а через полгода недавние молодожены уже и развелись.

До Варшавы мы ехали несколько дней, хотя для наших эшелонов везде был зажжен зеленый свет. Проезжали в основном по территории Украины, а потом Белоруссии. До этой поездки я ни разу не был в тылу, все время на фронте.