Иван Никитчук - Мятущаяся Украина. История с древнейших времен

Через пять дней после захвата Славянска в Женеве впервые собралась международная группа в составе представителей Украины, России, США, ЕС и ОБСЕ, на которой был прописан первый «мирный план» по урегулированию ситуации в Украине. Он нес в себе следы того самого компромисса – там было прописано, в частности, расширение прав регионов.

Однако все в целом было сформулировано очень невнятно, да и резко контрастировало с настроениями в Киеве. Там, наоборот, обострение на Донбассе использовали как доказательство вероломности России и невозможности идти на любые компромиссы.

Запад же, после Крыма, не видел причин давить на Украину, чтобы заставить ее пойти на какие-то уступки Москве.

Конфликт продолжал развиваться по своим законам. С 20-х чисел апреля бои стали на Донбассе регулярными. Значительную часть региона уже контролировали пророссийские силы ополчения.

11 мая прошел референдум по независимости ДНР и ЛНР. После него было сформировано правительство ДНР во главе с Бородаем.

Украинские власти подтянули на Донбасс крупные военные подразделения, завязались бои, которые шли с переменным успехом.

В таких условиях 25 мая прошли выборы президента, на которых в первом же туре победил Петр Порошенко. Многих удивило, что Россия не проигнорировала этот факт, а, наоборот, его признала. В Киев вернулся посол Зурабов (давний знакомый Порошенко), и пошли упорные слухи, что вот-вот будет заключен компромисс, который закончит войну на Донбассе. Якобы еще до своего избрания Порошенко обещал Кремлю, что вынесет за скобки вопрос Крыма, а Донбассу даст некий особый статус.

Сразу после инаугурации Порошенко эти слухи вроде бы начали оправдываться. Президент объявил о перемирии, а затем встретился с Путиным, Меркель и Олландом в Нормандии (отсюда и пошло выражение – «нормандская четверка»).

Порошенко назначил даже спецпредставителя по вопросам урегулирования на Донбассе – Леонида Кучму. Вскоре он вместе с Виктором Медведчуком, Нестором Шуфричем, послом РФ Зурабовым и представителями ОБСЕ отправился в Донецк, где встретился с Бородаем и другими представителями ДНР.

Утечки информации из переговорной группы говорили о том, что обсуждается вопрос об автономии для Донбасса и о прекращении огня. Тогда шансы на это были. Но параллельно в Киеве росло возмущение этими переговорами. Шли митинги протеста, на которых от Порошенко требовали войны до победного конца.

Президент долго колебался, но, в конце концов, решился на войну. В ночь на 1 июля он отдал приказ о прекращении перемирия и о начале наступления. В штабе АТО исходили из того, что «сепаратисты» представляют собой плохо обученные банды, а Россия не посмеет вмешаться.

Дальнейшее хорошо известно. После успехов июля (освобождены были север Донецкой области и запад Луганской) началась череда поражений. Формирования ополченцев разбили украинские части на границе с Россией, затем ударили в тыл наступавшей на Иловайск группировки сил АТО. Украинские войска попали в котел, понесли тяжелые потери, значительная часть техники была уничтожена, весь южный фланг украинских войск развалился.

Ошеломленный таким ходом событий, Порошенко согласился на перемирие.

5 сентября в Минске было подписано соглашение о прекращении огня, а также о мирном урегулировании ситуации на Донбассе. В нем были прописаны все тот же особый статус, местные выборы и амнистия. Ситуация как бы вернулась в состояние на 1 июля 2014 года.

Первое время казалось, что на реализацию соглашений есть шанс. По крайней мере, украинское руководство начало выполнять свою часть. Президент и тогдашний спикер Турчинов продавили через парламент закон об особом статусе для Донбасса с аргументом «иначе будет война, а воевать у нас после Иловайска некому». Да и Запад, напуганный перспективой военного разгрома своих украинских союзников, требовал выполнения «дорожной карты Минска».

Но с октября ситуация начала меняться. На парламентских выборах 2014 года неожиданно много голосов взял пробандеровский «Народный фронт», который позиционировал себя как «партия войны». В Раду также вошло много людей с радикальными взглядами. Общий настрой корпуса стал вполне однозначным: «никаких компромиссов с Россией и террористами-сепаратистами».

В такой обстановке Порошенко, даже если и был настроен изначально на реализацию политической части Минска, не мог пойти по этому пути, так как рисковал нарваться на обвинения в предательстве. К декабрю 2014 года минский компромисс умер, так и не начав реализовываться.

С нового года возобновились бои на Донбассе. Бои, в отличие от 2014 года, носили локальный характер – донецкий аэропорт и Дебальцево. Но обстрелы шли по всей линии фронта, приводя к многочисленным жертвам среди мирного населения.

В военном плане события развернулись неудачно для украинской стороны. Был потерян контроль над донецким аэропортом. В феврале взят в котел город Дебальцево, из которого с большими потерями и бросив военную технику, пришлось выводить войска.

На этом фоне стартовали новые переговоры в Минске с участием Меркель, Олланда, Путина и Порошенко. Именно ради них (а точнее, ради получения финансовой помощи от МВФ, которая для страны, где курс гривны превысил отметку в 30, была в тот момент критически важна) президент и подписал вторые Минские соглашения. Они ухудшали переговорную позицию для украинской власти. Там более конкретно описывалась логистика процесса примирения. В частности, было написано, что переход контроля над границей начнется после проведения местных выборов и закончится лишь после вступления в силу изменений в Конституцию.

Именно поэтому буквально с первых же дней украинские власти выполнение политической части начали саботировать. В первую очередь потому, что не видели в ней никакого смысла. Порошенко и его союзников из «Народного фронта» вполне устраивало сохранение статус-кво, когда активные боевые действия, которые могли бы привести к новым поражениям и большим потерям, не ведутся, но при этом локальные бои продолжаются, и о них можно постоянно рассказывать в СМИ, мобилизуя народ против страны-агрессора и записывая всех своих политических противников в агенты Кремля.

Вокруг линии разграничения сложилась своя коррупционная инфраструктура по контрабанде и контролю за товарными потоками, с которой кормилась вся властная вертикаль.

Отпущенные на войну миллиарды долларов также осваивались близкими к власти структурами.

В общем, прекращать по своей воле этот праздник жизни у правящей верхушки не было никакого резона.

Однако было два фактора, которые все-таки некоторое время заставляли власть совершать движение в сторону политического урегулирования.