Александр Прасол - Сёгуны Токугава. Династия в лицах [litres]

Токугава Ёсинао, девятый сын Иэясу

В истории династии третий сёгун известен тем, что почитал своего деда Иэясу больше, чем родного отца. Понимая, кому обязан своей победой в конкуренции с младшим братом, он делал всё, чтобы возвысить память отца-основателя, и требовал этого от своего окружения. За последние восемнадцать лет жизни Иэмицу ни разу не выезжал в Киото, и главная причина заключалась в нехватке денег; они расходовались на то, что третий сёгун считал более важным, – на выезды в Никко к усыпальнице Токугава Иэясу и возведение там грандиозного поминального комплекса. Его строительство продолжалось двадцать месяцев и обошлось казне в миллион рё золотом (Хаяси, 1974).

С 1632 по 1648 год Иэмицу тридцать три раза соблюдал траурный пост в память о Токугава Иэясу и десять раз выезжал на его могилу – больше, чем тринадцать следующих сёгунов вместе взятые: они побывали в Никко лишь девять раз. Иэмицу включил посещение усыпальницы Иэясу в перечень обязательных мероприятий для посольств Кореи и Рюкю во время их визитов в Эдо. В 1645 году храм Тосё на горе Никко был возведён императорским указом в ранг синтоистской святыни [10] На это указывает иероглиф мия (в китайском чтении гу ), следующий после названия храма; например, Исэ дзингу, Тосёгу и т. д. , и это окончательно приобщило основателя династии к лику святых предков. Начиная с 1646 года императорский двор по требованию Иэмицу ежегодно отправлял в Никко самых именитых священнослужителей для проведения поминального ритуала. Эта традиция неукоснительно соблюдалась следующие двести двадцать лет и ни разу не была нарушена.

В личной жизни третьего сёгуна и его отношениях с родственниками было много необычного. Отчасти это объяснялось его врождёнными качествами, отчасти – обстоятельствами взросления, включая отношения с родителями и младшим братом. В его семье доминировала мать, родная племянница Ода Нобунага, женщина с сильным и твёрдым характером. Младшему сыну Таданага она нашла жену среди родственников – ею стала девушка по имени Масако, правнучка Ода Нобунага, а старшего Иэмицу женила на дочери придворного аристократа Такацукаса Такако (1602–1674). Однако этот брак оказался неудачным: отношения супругов с самого начала не сложились, и вскоре после свадьбы Иэмицу отселил молодую жену в Среднюю усадьбу и забыл о ней. Следующие девять лет он не проявлял к женщинам никакого интереса и проводил время исключительно в мужском обществе. Среди адъютантов у него появились два фаворита – Сакаи Сигэдзуми (1607–1642) и Хотта Масамори (1608–1651). Оба получили от сёгуна земли с доходом намного выше положенной чиновникам нормы: Сакаи – двадцать пять тысяч коку , Хотта – сто десять тысяч. После вступления Иэмицу в должность Хотта был назначен советником бакуфу и до конца жизни пользовался доверием третьего сёгуна, а после его смерти совершил ритуальное самоубийство. Судьба Сакаи сложилась иначе: получив земельные владения, он женился и обзавёлся четырьмя детьми. Считается, что это и стало причиной опалы – в 1633 году он заболел и не смог вовремя прибыть на службу в Эдо, был обвинён в нарушении воинского кодекса и лишён земельных владений. Прожив следующие девять лет в бедности, тридцатипятилетний Сакаи покончил с собой, уморив себя голодом.

Безразличие третьего сёгуна к женщинам и отсутствие у него детей серьёзно тревожили ближайшее окружение, но больше всех переживала за своего любимца кормилица Фуку. После аудиенции у императора и получения высокого аристократического звания она стала хозяйкой женской половины замка и занялась устройством личной жизни своего воспитанника. Иэмицу по-прежнему тепло к ней относился, и это давало женщине большие полномочия.

Кормилица начала лично подыскивать в городе привлекательных девушек и нанимать их на службу в замок. В середине 1630-х годов её усилия увенчались успехом: восстановившись после очередного кризиса, сёгун начал проявлять интерес к женщинам, и в марте 1636 года у него родилась первая дочь. Так в тридцать два года Иэмицу впервые стал отцом. Ещё через пять лет, в августе 1641 года, наложница по имени Раку родила ему сына Такэтиё, будущего четвёртого сёгуна Иэцуна. На смотринах наследника присутствовали только ближайшие родственники, а держала мальчика на руках, конечно, кормилица Фуку. Она же занималась его воспитанием. Впоследствии наложницы родили третьему сёгуну ещё четверых сыновей; двое из них умерли в детстве, а один из двух выживших стал пятым сёгуном Цунаёси.

Кормилица третьего сёгуна Фуку (Касуга но цубонэ)

После тридцати лет Иэмицу вёл обычный гетеросексуальный образ жизни, имел девять наложниц и шестерых детей. Некоторые из них появились на свет случайно, в результате непредвиденных контактов. Чаще всего они происходили во время приёма ванн; для таких детей существовало даже своё название юдоно но ко («банные дети»). Например, в 1644 году служанка Нацу, носившая воду для ванн и топившая печь, родила от Иэмицу сына, впоследствии ставшего отцом шестого сёгуна Иэнобу (1662–1712). Неупорядоченные контакты сёгуна с прислугой и рождение «случайных детей» угрожали и без того слабо регламентированному процессу выбора наследника, поэтому после смерти Иэмицу внутренний распорядок жизни в замке был изменён: впредь сёгуну полагалось постоянно жить в Среднем покое, а прислуживать ему, в том числе и во время приёма ванн, должны были исключительно мужчины. Встречи с женщинами отделили от водных процедур и перенесли на другое время.

Банщицы юна (гравюра первой половины XVII в.)

Двадцать первого июня 1635 года главный конфуцианец бакуфу Хаяси Радзан (1583–1657) зачитал удельным князьям, собравшимся в Большом зале замка Эдо, новую редакцию воинского кодекса Букэ сёхатто . По случаю двадцатилетнего юбилея (кодекс был принят в 1615 году) его текст был дополнен шестью новыми статьями; теперь их стало девятнадцать. Главное новшество состояло в том, что отныне служба провинциальных даймё в воинской столице из эпизодической превращалась в регулярную и должна была начинаться в одно и то же время – в апреле. Согласно указу, тридцать восемь воинских кланов из восточной части страны и шестьдесят один клан из западной получили предписание прибыть в Эдо в апреле следующего 1636 года и нести службу следующие двенадцать месяцев. Первый вариант указа касался только «удалённых» тодзама даймё , но начиная с 1642 года ужесточённую воинскую повинность возложили и на потомственных вассалов Токугава ( фудай даймё ). Правда, их привлекали на службу реже и на более короткие сроки.