Наталия Сотникова - Строптивые фавориты

Невзирая на все эти предупреждения, 22 ноября 1581 года французский посол явился к Елизавете утром, когда она прохаживалась в галерее со своим женихом и вырвал у нее публичное заявление. Захваченная врасплох женщина потеряла самообладание и в присутствии Уолсингема, графа Лестера и еще ряда вельмож объявила, что станет женой герцога Алансонского. Они обменялись кольцами и поцелуями в губы, как только что обвенчанная пара. В Париже поспешно объявили о фактической свадьбе. Как сообщал один из авторов еженедельных писем банкирского дома Фуггеров [23] Еженедельные рукописные письма с новостями, рассылавшиеся по подписке в XVI–XVII веках. Сохранилась коллекция из 15 000 таких писем, направленных из основных городов Европы, Америки, Северной Африки и Азии банкирам-братьям Фуггерам, Октавиану-Секундусу (1549–1600) и Филиппу-Эдуарду (1546–1618). Они охватывают период с 1568 по 1604 г., большая часть написана на немецком и небольшая — на итальянском языке, содержание касается событий в политике, общественной жизни и военных действиях. , «наш король получил вчера известия из Англии, что его брат вступил в брак с королевой 22 числа сего месяца. Некоторые говорят, что они уже спали вместе».

Но тут начало нарастать возмущение подданных Елизаветы. Проповедники в один голос твердили, что Алансон есть не что иное как истинное воплощение в плоти библейского змия, стремящегося соблазнить «английскую Еву», дабы разрушить «английский же рай». Королева отдала вопрос о замужестве на рассмотрение Тайного совета. Семь членов высказались против, пятеро — за. Предстояло под вежливым предлогом выпроводить молодого человека обратно в Голландию. Были пущены в ход некоторые дипломатические усилия, дабы добиться провозглашения его правителем Брабанта. Герцога чуть ли не силком отправили обратно в Голландию в сопровождении нескольких вельмож во главе с графом Лестером. Елизавета лично сопровождала его до Кентербери, где она рассталась с ним подобно невесте, провожавшей жениха на войну.

Дальнейшая судьба герцога была незавидной. Он проявил в Голландии наихудшие черты своей натуры, двуличность и трусость. Хотя его и объявили сувереном этой страны, но он не пользовался популярностью среди населения из-за страха, что будет насаждать католическую религию. Ему пришлось, в конце концов, покинуть Голландию, вскоре герцог умер от чахотки в возрасте всего 29 лет. Оказалось, что Елизавета не забыла своего жениха и объявила придворный траур по нему. С тех пор она каждый год поминала его в день смерти. Королева, похоже, действительно испытывала к нему какие-то чувства, о глубине которых можно судить по стихотворению, сочиненному ею после отъезда герцога Алансонского:

Так закончилась последняя надежда подданных увидеть свою королеву замужем.

Тем не менее Елизавета продолжала образ жизни полной сил, цветущей женщины, окружая себя молодыми придворными и до упаду танцуя на балах. Правда, ей теперь приходилось прибегать ко все большим ухищрениям, чтобы поддерживать образ вечно юной королевы-девственницы. Утренний туалет королевы перед явлением народу занимал не менее двух часов и выполнялся лишь строго доверенными лицами, служившими ей много лет. Слой белил [24] В состав белил той эпохи входили белый свинец и уксус, что наводит на некоторые мысли об их воздействии на здоровье. на ее лице становился все толще, она уже давно носила рыжие парики и ловко скрывала частичное отсутствие почерневших от сладостей зубов во рту. Ей было под семьдесят, когда она купила шесть больших париков, двенадцать еще большего размера и сотню прядей, служивших искусным дополнением к парикам. Дабы ввалившиеся щеки не свидетельствовали самым предательским образом об истинном возрасте королевы, под них подкладывались небольшие шарики из плотно свернутой ткани.

Елизавета справедливо считала, что никто не может быть одет роскошнее и элегантнее королевы, появляясь в платьях со все более замысловатой и дорогой отделкой и аксессуарами, хотя пуритане считали приверженность к подобным атрибутам тщеславия чуть ли не смертным грехом. Она долго сохраняла красивое декольте, в отличие от кожи лица, быстро одряхлевшей от опасных белил. Елизавета понимала необходимость поддержания образа могущественной королевы в глазах прочих монархов и дипломатов и не скупилась на роскошные, временами уникальные, платья. К сожалению, ткани быстро ветшают, из легендарных 3000 одеяний королевы почти ничего не сохранилось, но мы судим о них по множеству портретов. Зачастую это не просто женские туалеты, это — символ королевской власти или иных черт, присущих королеве. Язык этих символов известен ныне только специалистам. Например, существуют два портрета Елизаветы с золотым ситом. Вряд ли кто-нибудь воспринимает их как отсылку к легенде о римской весталке Тучче, которой девственность придала силу донести воду в сите с берега Тибра до храма этой богини огня в домашнем очаге.

Пожалуй, наиболее впечатляющим из всех портретов Елизаветы является ее изображение в «радужном платье», написанное примерно в 1600 году Маркусом Герертсом-младшим для первого министра королевы, сэра Роберта Сесила. Она облачена в наряд Астреи, богини Золотого века, символа вечной весны. То были легендарные времена правления Сатурна в мире и процветании, когда Астрея щедро раздавала милости своего супруга. На портрете королева держит в правой руке радугу, над которой парит девиз: «Нет радуги без Солнца». Елизавета, таким образом, уподобляется солнцу, которое создает радугу на небе и приносит мир людям, т. е. воплощает собой хорошее правление. Расшитое весенними цветами платье олицетворяет Астрею, накидка с вытканными глазами и ушами прославляет советников Елизаветы, бдительных и скрытных. Расположенная на левом рукаве змея — трудно сказать, вышивка это или ювелирное изделие — держит в пасти драгоценный камень в форме сердца, голова увенчана небесной сферой, символизирующей Благоразумие, повелителя страстей и вдохновителя мудрых решений. Что касается небольшой перчатки, закрепленной на кружевном воротнике, то этот предмет отсылает к церемонии награждения монархом победителя в турнирах по случаю годовщины ее восхождения на престол. Украшение в форме полумесяца, венчающее прическу, представляет собой ссылку на образ Синтии, богини луны и повелительницы морей, с которой сравнивал королеву сэр Уолтер Рэли в своих стихах в 1580-х годах.