Сергей Горбатых - Исполнитель. Книга 2

Его принял сам директор. Невысокий мужчина лет пятидесяти с небольшим животиком, лысый, в очках с золотой оправой.

– Мне сказали, что вы желаете сделать дар для Музея? – учтиво поинтересовался он, смотря то на Мальцева, то на картину завёрнутую в чистый холст.

– Да, сеньор директор! Я очень хочу, чтобы этот музей имел такую прекрасную работу и также, чтобы обо мне осталась хоть какая-та память. – Объяснил Александр и снял холст.

– Это же… это же… – директор не мог произнести ни слова.

Его душили эмоции. Он ослабил галстук.

– Это же известная работа Эдуардо Сивори! – выдохнул наконец директор и полез в карман за носовым платком.

– Вы совершенно правы! Это «Пробуждение молодой женщины». Картина, выполненная маслом на холсте размером 172 на 121 сантиметр. Автор Эдуардо Сивори. – Торжественно произнёс Мальцев.

– Просто невероятно! – директор вытирал покрывшийся испариной свой лоб носовым платком.

– Меня зовут Пабло Антонио Мачадо. Вот моя седула личной идентификации. – Представился Александр. – Прошу вас, сеньор директор, чтобы во всех документах были занесены мои данные. Без ошибки! – затем попросил он.

– Как можно? Мы сейчас же оформим акт дарения! Сейчас прибудет наш юрист и мы всё сделаем, как того требует закон.

«Вот, Пабло Мачадо, мой друг, погибший на войне, сражаясь за свободную Испанию. Твоё имя теперь будут знать все люди, приходящие в этот замечательный музей. Спасибо тебе, Пабло, за то, что я пользовался твоим именем столько лет!» – думал Мальцев, сидя в кабинете директора в ожидании прихода юриста.

После долгого сопротивления Александру всё таки пришлось уступить Марии и согласиться посещать с ней уроки танго.

Но он под любым предлогом старался увиливать от занятий. Мария на него обижалась, но никогда не показывала этого. Но иногда Мальцеву, конечно, приходилось на них присутствовать.

Какая это была для него мука! Какие страдания! Оказалось, что у Александра не было не только музыкального слуха, но и минимальной пластики тела, чтобы делать самые простые движения.

– Любимый, терпение! Танго – это танец, в котором женщина соблазняет, а мужчина её ведёт. Мы же прекрасно понимаем друг друга в жизни, значит скоро добьёмся взаимопонимания и в танго. – Внушала ему Мария.

– Мари, но я же ствол упавшего дерева, а не танцор! Я не чувствую ритма, у меня заплетаются ноги. – С отчаянием вздыхал Мальцев.

– Паблито, ты уже превосходно делаешь шаги назад! У тебя очень чувственные объятия! Даже сам учитель это не раз подчёркивал. – Успокаивала его Мария.

Но зато посещать места, где исполняли танго с неповторимой атмосферой специального праздника, царившего там, начало Александру даже нравится.

Вот и в эту субботу, 27 июня, он с удовольствием пил шампанское, слушая восходящую звезду среди исполнителей танго.

– Это новый Гардель! – говорили о нём. – Талант!

Юноша и в правду чем был похож на Карлоса Гарделя.

«Наверное своим круглым лицом и очень приятной улыбкой?» – подумал Александр.

– А сейчас я объявляю премьеру! «Моё одиночество», так называется танго, которое я буду исполнять в этом зале впервые и специально для вас, мои дорогие! – Певец склонил голову точно так же, как это делал Гардель.

– Браво! Браво! Браво! – взорвался зал.

Когда всё стихло, оркестр очень тихо заиграл.

«Для меня, почему-то все мелодии танго похожи друг на друга. Как их отличают?» – подумал Александр.

– Моё одиночество мешает мне жить – хриплым голосом затянул певец,

Певец замолчал и склонил перед публикой свою голову, демонстрируя густые чёрные волосы, которые блестели при свете электрических ламп.

– Бра-во-во-во-во! Бра-во-во-во! Мо-ло-дец! Бра-во-во! – все встали из-за столиков и рукоплескали.

– Какой талант! Браво! Браво! Гений! – у Марии текли слёзы по её круглым милым щёчкам.

Хлопал в ладоши и Мальцев.

«Мелодия примитивная, слова – убогие! В чём она видит гениальность? – никак не мог понять он. – Хотя слова этого танго точно отражают мою судьбу. Ведь я обречён на одиночество. Как всё таки это тяжело».

В воскресенье Александр проснулся около 12 часов. В квартире было довольно прохладно.

– Сейчас сделаю физическую зарядку, приму душ, побреюсь, а уж затем и в камине огонь разведу. – Решил Мальцев и позвонил портеро:

– Роберто, здравствуйте! Вы бы могли занести мои газеты? – попросил он.

– Конечно, конечно, сеньор Мачадо! Сейчас я это сделаю. – Пообещал портеро.

Через пять минут толстая стопка газет лежала у его входной двери.

«За завтраком прочитаю!» – Мальцев направился было в ванную, но вдруг на первой полосе «Кларина» мельком увидел большую фотографию человека, который показался ему очень знакомым.

Он присмотрелся. Это был Лаврентий Павлович Берия в кителе с погонами и большим количеством орденов на груди.

«В Кремле обострилась борьба за власть. Арестован Лаврентий Берия – один из самых влиятельных людей России». – Гласил заголовок.

У Александра похолодели кончики пальцев. Он швырнул «Кларин» на пол и развернул «Ла Насьон».

«Арестованный Берия находится в тюрьме. Никто не знает, чем закончится политическое противостояние в Советском Союзе».

Мальцев забыл о бритье, о завтраке… обо всём на свете. Он просматривал свежие газеты.

Влиятельная и заслуживающая полного доверия французская Ле Монд» давала анализ событий, происходящих в Советском Союзе, а также сообщала, что были «также арестованы самые близкие Берии люди: Меркулов, Кобулов, Гоглидзе, Деканозов, Мешик…».

Александр держал в руках газету и не знал что делать. «Саша, внимательно следи за прессой. Сам поймёшь, что надо делать». Вспомнил он слова Некрасова.

«Юрий Васильевич – умнейший и мудрейший человек! Словно предвидел это… Что мне делать? Что? Во-первых следует успокоиться. Во-вторых надо подождать открытки от Некрасова. А если она не придёт? Всё равно надо ждать и одновременно готовиться к эвакуации. Что мне для этого надо? Собрать как можно больше денег. Время у меня есть. Не думаю, что за мной приедут через неделю или даже две. И завтра же надо увидеться с Рене. Да, ещё срочно надо продать последнюю картину и одну отвезти в подарок Марии».