Сергей Горбатых - Исполнитель. Книга 2

Мальцев переехал в мастерскую 22 декабря. Новое жильё его приводило в восторг. Всё сделано с душой, всё продумано! Молодец Карлос! Хоть и нос синий, но голова светлая и руки золотые, и организовать работу может.

Потолок и стены сделаны из светлого дерева, покрытого лаком. Платяные шкафы просторные и удобные. Прекрасно! Только вот окна выходят на двор мастерской. Вид унылый…

23 декабря Александр выдал всем по 50 песо. Это был его рождественский подарок рабочим двух мастерских. Мальцеву давно объяснили, что это традиция в Аргентине и её следует соблюдать. Многие хозяева стараются сэкономить, поэтому обходятся бутылкой яблочного сидра или дешёвого вина и несколькими шоколадками для детей.

Мальцев не экономил. Ему нужно было создать сплочённый коллектив профессионалов, которые должны были выполнять все его приказы. Для этого он и раскошелился.

Столица праздновала католическое Рождество Христово. Всю ночь с улицы доносились крики и песни… А Мальцев читал. Он ведь тоже сделал для себя подарок: купил собрания сочинений Джека Лондона, Марка Твена, Мопассана(на французском языке), Бальзака тоже на французском, Александра Дюма.

Денег не осталось… В бумажнике лежали несколько мелких купюр. «Хоть долгов нет и уже хорошо». – Иногда думал Александр, отрываясь от «Белого клыка», которого обожал.

Настал январь. Жара ударила неожиданно. Солнечные лучи жгли, слепили…

Александр никогда так не страдал… Не хотелось даже выходить на улицу, но он, надев на голову, белое сомбреро организовывал свой бизнес… Мальцев каждое утро начинал в мастерской на улице СарандИ 183, а потом уезжал к Николясу Родригес на проспект Ривадавия и оставался там до конца дня. Работы было очень много: автомобили приезжали и приезжали… Ученики уже трудились на равных с мастерами. Мальцева радовало, что все относились к своим обязанностям ответственно. Вопреки аргентинским традициям, труженики его мастерских делали всё очень быстро. Но выпадали дни, когда и ему приходилось переодеваться и спускаться в яму.

В тот день Александр уже выходил из мастерской, чтобы ехать на Ривадавию. Но тут появился чёрный «Форд А» с табличкой на лобовом стекле «Национальный Конгресс».

За рулём сидел Габриэль – худой невысокий мужчина, лет тридцати. Он уже как-то уже был в мастерской.

– Пабло! – выскочил Габриэль из автомобиля, – Пабло, выручай!

– Добрый день! Что случилось, Габриэль? – участливо поинтересовался Мальцев.

– Глохнет… Не знаю даже, что случилось! Но не это главное, – водитель нагнулся к уху Александра и зашептал:

– Главное то, что со мной большой начальник. Из секретариата. Его надо отвезти в Касу Росаду, а вишь, что…

– Габриэль, спокойно! Сделаем вне очереди, а большого начальника я отведу к себе и угощу кофе. Как ты на это смотришь? – предложил Мальцев.

– Я буду тебе очень обязан, Пабло! Пожалуйста! – попросил Габриэль.

В «Форде» сидел грузный мужчина, лет сорока пяти. Седой, с прямым носом и несколько пухлыми губами.

– Сеньор, добрый день! Вам придётся задержаться. Мои ребята сейчас, вне очереди, сделают всё, чтобы вы продолжили свой путь. – Александр улыбнулся. – Я вам могу предложить кофе?

– Большое спасибо! – поблагодарил мужчина.

Они поднялись в кабинет Мальцева.

– Простите, я не представился, Руссо Хуан Карлос! – мужчина, вместо того, чтобы подать руку, церемонно поклонился.

– Пабло Мачадо. Вы присаживайтесь, я сейчас сварю кофе. – Александр показал на стул.

– Простите, а я могу посмотреть ваши книги? – попросил Руссо.

– Да, пожалуйста!

– У вас, Пабло, неплохая библиотека! Даже есть книги на французском языке. Вы говорите по-французски? – поинтересовался Руссо, когда Мальцев принёс на подносе две маленькие чашки крепчайшего кофе.

– Немножко! Стараюсь углубить мои знания, вот поэтому и читаю… – объяснил Александр.

– Это похвально, очень похвально для молодого человека! – искренне похвалил гость. – Но особенно мне поразило то, что у вас есть собрание сочинений Джека Лондона в 13 томах! У меня только восемь – прошлого издания. Это мой самый любимый писатель!

– И мой тоже! Когда у меня на душе плохо, я читаю его цикл произведений об Аляске. И становится стыдно за то, что впал в уныние. Вот там, на Аляске, его герои боролись за жизнь до конца. Лондон писал о сильных и неординарных личностях. – Особо подчеркнул Мальцев.

– Да, вы правы! А сколько вы заплатили за это собрание сочинений? – как-то между прочим, поинтересовался Руссо.

– Около 130 песо.

– Да, дороговато конечно! Дороговато. – Вздохнул Руссо.

– Послушайте, сеньор Хуан Карлос, я с большим удовольствием дам вам почитать то, чего у вас не в восьмитомнике! – предложил Александр.

– А это не вызовет у вас никаких неудобств? – явно стесняясь, спросил Руссо.

– Да нет же! Прошу вас выбирайте! – показал на полки Мальцев.

Хуан Карлос быстро выбрал три тома.

– Вот эти я возьму, можно?

– Да, да! Пожалуйста!

– Благодарю, вас Пабло! Постараюсь вам вернуть книги, как можно быстрее. Я читаю очень быстро.

– Шеф! Шеф! – послышался снизу крик «Дырявого», – «Форд» уже готов. Сеньор сенатор может спускаться.

– Я не сенатор! – рассмеялся Руссо и подал руку Мальцеву на прощание.

Ночью было так жарко, что Александру казалось, что у него вот-вот загорится голова. Он принял холодный душ и получил облегчение минут на пятнадцать… Тело горело… Тогда он снял трубку телефона и позвонил в кафе- мороженое «Везувий», расположенного на проспекте Коррьентес 1100.

– Мне два килограмма, всех вкусов по двести граммов, вафельных стаканчиков две дюжины, да и большой мешок льда. – Попросил Александр.

Заказ привезли уже почти в час ночи. Александр высыпал лёд в специальный холодильный ящик, поместил туда же мороженное. Затем принял душ и принялся за самое лучшее мороженное в столице, которое делали по старинным итальянским рецептам. Ванильное, сливочное с ягодами клубники и малины, сливочное с кусочками горького шоколада, сливочного с добавлением варенного сгущённого молока, которое здесь называют «Дульсе де лече» ванильного с изюмом…

Мальцев брал вафельный стаканчик накладывал туда несколько сортов мороженного и ел, рассматривая висевший перед ним большой календарь, иллюстрированный аргентинским художником Молина Кампос.

Все рисунки- это карикатуры на аргентинских гаучо, которые выполнены в форме гротеска. Босая баба с огромным красным носом кормит худых кур во дворе своего хутора. Хижина с провалившейся крышей, небритый муж с огромной челюстью наблюдает за ней.

Двое гаучо со шпорами на босых ногах скачут на худых лошадях без сёдел. Морды у мужиков красные. Гаучо скалятся, демонстрируя свои зубы, больше похожие на клавиши фортепьяно.