Владимир Лота - ГРУ на острие Победы. Военная разведка СССР 1938-1945

В конце марта, в апреле и мае Разведуправление продолжало получать уточняющие сведения о планах немцев.

31 марта агент Гано сообщил в Москву: «По данным источника из Берлина, заслуживающего доверия, план немецкого наступления на Восточном фронте предусматривает два направления:

1) Удар на Ленинград для подкрепления Финляндии и разрыва связей и поставок в СССР через Белое море;

2) Наступление на Кавказ, где главное усилие предвидится в направлении на Сталинград и второстепенное — на Ростов, и, кроме того, после захвата Крыма — на Майкоп. Главная цель наступления — захват Волги на всем ее протяжении. На западном берегу немцы намерены поставить сильные укрепления.

Относительно действий на центральном участке фронта в немецком штабе были разногласия. Одни предпочитают нанести лобовой удар, другие — ликвидировать Москву путем обхода».

В конце донесения агент назвал приблизительный срок начала немецкого наступления, которое может развернуться после 15 апреля.

5 апреля Гитлер утвердил директиву № 41. Основные ее положения стали известны в Москве значительно раньше. Такие парадоксы могут происходить только в разведке.

Это достижение военной разведки было отмечено генералом армии С. М. Штеменко, который в 1942 году продолжал работать в Генеральном штабе. В своих воспоминаниях он подчеркнул: «Летом 1942 года замысел врага захватить Кавказ тоже был раскрыт достаточно быстро. Но и на этот раз у советского командования не было возможности обеспечить решительные действия по разгрому наступающей группировки противника в короткий срок» [216] Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. Т. 2. С. 455. .

Так и было. Это произошло, как представляется, потому что на лето 1942 года Ставка планировала с учетом указаний Сталина наступательные операции с целью разгрома противника под Харьковом, прорыв блокады Ленинграда, освобождение Донбасса, изгнание немцев из Крыма. Эти планы были далеки от реальной обстановки, не учитывали донесения разведки о планах, активности и резервах противника и не опирались на достаточную материальную базу. Вести наступательные операции от Ленинграда до Крыма в 1942 году Красная армия не могла. Она не имела для этого материальных возможностей. Успех под Москвой возродил надежду, которую следовало сохранить, закрепить и превратить в уверенность в победе над сильным и хорошо вооруженным противником.

В начале мая 1942 года на советско-германском фронте начала складываться критическая обстановка. С одной стороны, германские войска готовились к наступлению на южном участке фронта, о чем сообщала стратегическая и оперативная разведка, с другой стороны, Ставка ВГК укрепляла оборону там, где немцы демонстрировали угрозу, и готовила проведение отдельных наступательных операций.

8 мая 1942 года немецко-фашистские войска начали наступление на Керченском полуострове. Крымский фронт, которым командовал генерал-лейтенант Д. Т. Козлов, участник Первой мировой войны, оказался неподготовленным к отражению наступления немцев. Разведотдел штаба фронта и подчиненные ему подразделения разведки в частях и соединениях также не смогли убедить командование фронта в том, что на Керченском и Таманском полуостровах, а также в районе Краснодара складывается опасная обстановка.

В Крыму вела тяжелые бои 51-я армия. Она несла большие потери. Остатки армии были вынуждены отступать на Керченский полуостров. В одном из боев погибли командующий армией генерал-лейтенант В. Н. Львов и много офицеров. В Москве было принято решение из состава офицеров управлений Генерального штаба срочно сформировать новый штаб армии. Начальником агентурного отделения разведывательного отдела этого штаба был назначен капитан Иван Позняк. 51-я армия позже была передана Сталинградскому фронту.

Обстановка на южном участке советско-германского фронта была крайне неустойчивой. Советские и германские войска вели эпизодические боевые действия с переменным успехом, то захватывая, то теряя те или иные территории и населенные пункты. Организовывать и вести разведку в таких условиях было крайне трудно. О том, насколько сложна была обстановка на этом участке фронта, можно судить по чрезвычайному происшествию, которое произошло с генерал-майором А. Г. Самохиным.

В середине апреля 1942 года начальник информационного отдела ГРУ — помощник начальника военной разведки генерал-майор А. Г. Самохин был назначен командующим войсками 42-й армией. Армия действовала под Харьковом. Самохин, находившийся на службе в военной разведке около двух месяцев, вместе со своим адъютантом вылетел на фронт. Получив указания в штабе фронта, генерал пересел на другой самолет и вылетел к месту назначения, однако в штаб 42-й армии он не прибыл. Поиски Самохина никаких результатов не дали. 10 февраля 1943 года в Главном управлении потерь личного состава Наркомата обороны был подписан приказ № 0194, в соответствии с которым А. Г. Самохин числился пропавшим без вести. Этот приказ был отменен 19 мая 1945 года, когда выяснилось, что же произошло с самолетом генерала Самохина.

Когда Самохин вылетал из штаба фронта, уже вечерело, погода была нелетная — разбушевалась метель. Обстановка на фронте тоже была сложной: наступление войск Юго-Западного фронта на Харьковско-Барвенковском направлении захлебнулось и немцы перешли в контрнаступление.

Через некоторое время самолет с группой генерал-майора Самохина приземлился на полевом аэродроме. Когда генерал и сопровождавшие его офицеры вышли из самолета, они были окружены немецкими солдатами. Захват произошел неожиданно и быстро. Никто не успел оказать сопротивления. Оказалось, что аэродром был захвачен передовой группой наступавших немецких войск.

То, что произошло с генерал-майором Самохиным, выяснилось в городе Елабуге уже после Сталинградской битвы. Советские разведчики захватили в плен одного старшего лейтенанта вермахта. Допрашивали его капитан И. Ф. Демский и старший лейтенант В. В. Бочкарев. Немец, как выяснилось, принимал участие в допросах генерал-майора Самохина, самолет которого по ошибке приземлился на захваченном немцами аэродроме.

Во время допросов Самохин скрыл свою непродолжительную службу в Главном разведывательном управлении Красной армии, выдал себя за армейского генерала, служившего всю жизнь в войсках, затем накануне войны побывавшего на должности советского военного атташе в Белграде.

Как сообщил захваченный в плен немецкий старший лейтенант, русский генерал Самохин на допросах вел себя достойно. Ничего особенного немцам не сообщил, ссылаясь на то, что был назначен на должность в середине марта и только что прибыл на фронт.