Раймон де Рувер - Возвышение и упадок Банка Медичи. Столетняя история наиболее влиятельной в Европе династии банкиров

Из-за того что Медичи открыли банк в пределах городской черты Флоренции, они, поколение за поколением, вступали в корпорацию менял. Однако по флорентийской традиции членство в одной корпорации не служило препятствием к членству в другой. Для видных негоциантов, которые посвящали свои силы разным сферам деятельности, обычным делом было вступать не в одну корпорацию. Так, Франческо ди Марко Датини (1335–1410) был одновременно членом корпорации шелковщиков, которую называли Arte di Por Santa Maria или Arte della Seta (1387), корпорации менял (1399) и корпорации суконщиков (Arte di Calimala, 1404). То же можно сказать и о Медичи. Джованни ди Биччи, основатель Банка Медичи, вступил в корпорацию менял в 1386 г., пока еще числился на службе у своего дальнего родственника, мессера Вьери ди Камбио де Медичи; в 1403 г. он вступил также и в корпорацию шерстяников (Arte della Lana). Его сын, знаменитый Козимо, «отец отечества», записался как в корпорацию менял, так и в корпорацию шелковщиков (1433), но, очевидно, он не входил ни в корпорацию суконщиков, ни в корпорацию шерстяников [12] Брат Козимо, Лоренцо ди Джованни, был членом тех же двух корпораций; он вступил в корпорацию менял в 1429 г., а в корпорацию шелковщиков – в 1435 г. . Зато сыновей Козимо приняли в последнюю в 1435 г., когда они были еще подростками 19 и 14 лет. К тому времени они уже состояли в корпорации менял: Пьеро ди Козимо – с 1425 г., а его брат Джованни – с 1426 г. Позже Пьеро вступил в корпорации шелковщиков (1436) и суконщиков (1439). Таким образом, он состоял в четырех корпорациях.

Представители следующего поколения, Лоренцо Великолепный и его брат Джулиано, пошли по стопам предков. 15 января 1459 г. их приняли в корпорацию торговцев тканями, несмотря на то что они были совсем мальчиками 10 и 6 лет. Почти семь лет спустя отец записал их в корпорацию менял (30 декабря 1465 г.). Позже, в 1469 г., только Лоренцо стал членом корпорации шелковщиков. Нет доказательств того, что он находился в списке корпорации шерстяников, но, возможно, записи просто не сохранились.

Как ясно из документов, Медичи не оставались в стороне от цеховой системы. Хотя последняя стремительно распадалась под действием меняющихся условий, она по-прежнему сохраняла регулирующую власть, которая определяла профессиональные стандарты и до известной степени сковывала личную инициативу. Однако неверно было бы преувеличивать роль цеховых организаций в Средние века. Их влияние было не так велико, как часто считают историки. Архивы корпораций сохранились, в то время как деловые записи, которые могли бы придать больше точности всей картине, часто уничтожались.

Ученые часто пренебрегают не имеющим себе равных архивом налоговых документов как источником экономической и социальной истории Флоренции. В основном им пользуются историки искусства, которые ищут данные, связанные со знаменитыми художниками, но до последнего времени этот кладезь информации не был исследован другими учеными, за исключением нескольких специалистов по генеалогии и первопроходцев, таких как Генрих Зивекинг и Альфред Дорен. Еще в XVIII в. путь проложил Джанфранческо Паньини, но по его стопам последовали немногие. Однако архив налоговых документов необычайно богат всевозможными сведениями в области демографии, а также социальных и экономических условий. В архиве можно почерпнуть массу сведений в таких областях, как распределение богатства и дохода, классовая структура общества, распространение рабства, государственный долг, семейная жизнь, городская и сельская недвижимость, аграрные проблемы, организационная структура предприятий и др.

Во Флоренции, как и во всей средневековой Европе, правительство вначале получало почти все поступления из непрямых налогов: акцизных сборов (gabelle) и пошлин. Разумеется, такие сборы обладали серьезным недостатком, поскольку нарушали принцип платежеспособности и более тяжким бременем ложились на плечи не богатых, а бедных. Ввиду того что поступлений от таких непрямых налогов не хватало на покрытие государственных расходов, в течение XIII в. вводился прямой налог, называемый «оценочным» (estimo). Его можно считать своего рода имущественным налогом, основанным на оценочной стоимости недвижимости и личного имущества. Целью подобных оценок было не столько определить истинную стоимость, сколько вычислить цифру, которую можно было бы использовать в качестве индивидуальной нормы для назначения суммы сбора в каждом квартале, административном районе или церковном приходе. Иными словами, такой налог был тем, что французы называют «распределительным налогом» (un implôt de répartition).

Так как estimo основывался на более или менее произвольных расчетах, началось недовольство из-за несправедливости налоговой системы. Налог обременял одних больше, чем других, обычно бедняков в пользу богатых или политических противников в пользу «партии власти» и ее сторонников. Не уменьшили недовольства неоднократные реформы, например реформа 1285 г.

Estimo отменили в 1315 г. но снова ввели в 1325 г., потому что правительству, как всегда, требовалось больше доходов для финансирования очередной военной кампании, на сей раз против Каструччо Кастракани (ум. 1328), правителя Лукки. Под давлением простонародья предприняли более тщательную попытку устранить проявления несправедливости и неравенства в оценке и взимать со всех налоги «в зависимости от способности и возможностей». Оценки основывались на заявлениях самих налогоплательщиков, сделанных под присягой. Таким образом была заложена основа для будущего катасто. Еще одной чертой реформы 1325 г. было то, что ставка налога на имущество была пропорциональна оценочной стоимости. Но доход от профессиональной деятельности облагался налогом по прогрессивной шкале.

Из-за того что оценочный налог противоречил классовым интересам пополанов (popolo grasso), «жирного народа», или богатых купцов и сукновалов, они последовательно выступали против него. В течение XIV в. оценочный налог стал одним из главных источников конфликта между олигархами и бедняками (popolo minuto, «мелким людом»). Разумеется, popolo minuto называли не рабочий класс, а ремесленников из младших цехов [13] В 1378 г., во время восстания чомпи, простонародье тщетно призывало заново ввести оценочный налог на постоянной основе. . В зависимости от тех или иных результатов этой борьбы за власть и необходимости в доходе оценочный налог то отменялся, то вводился вновь; однако синьория старалась по мере возможности полагаться на непрямые налоги, бремя которых тяжелее падало на бедняков.

Экстренные расходы финансировались с помощью другого средства: так называемых prestanze, то есть принудительных и добровольных займов. Вначале такие займы гарантировались ассигнованиями на специфические источники дохода, но этот метод доказал свою несостоятельность, так как вылился в конфискацию будущих доходов. В ноябре 1342 г. титулярный герцог Афинский (Вальтер де Бриенн), который правил Флоренцией как диктатор, оказался в таких стесненных обстоятельствах, что отменил все ассигнования, чтобы налоговые поступления текли в государственную казну, а не в карманы государственных кредиторов.